Олег Павлов: В российской литературе страшно быть в меньшинстве. Обзор прессы за неделю
На этой неделе газеты анализировали шорт-лист «Национального бестселлера», обсуждали итоги вручения «Русской премии», беседовали с Мариной Палей и Олегом Павловым, а также выбирали самые заметные новые книги.
«Независимая литературная премия «Национальный бестселлер» обнародовала список финалистов этого года и членов жюри, которым предстоит из этого списка выбрать победителя. Почетным председателем жюри стала Ксения Собчак. Не исключено, что именно ее выбор определит будущего лауреата», пишут «Известия» в номере от 28 апреля. «Премия «Национальный бестселлер» все время с чем-то и за что-то борется. Во-первых, она вроде как задумана, чтобы будить неизвестных ранее авторов «для славы» и формировать тренды… Еще она борется с литературоцентризмом. То есть позволяет участвовать в выборе победителя людям самых разных профессий, включая космонавтов и поваров. Происходит это так: сначала Большое жюри, состоящее из филологов, критиков и литераторов формирует из длинного списка короткий, а потом уже из шестерых финалистов Малое жюри, в которое входят самые разные люди — от модельера до бизнесмена, выбирает лауреата. Возможно, именно потому, что члены Малого жюри не очень в курсе, чего от них ждут, они голосуют сердцем, а не головой, и в результате победитель получается не совсем тот, который соответствовал бы задачам премии… Впрочем, в этом году список финалистов вряд ли кого-то удивит. Он вполне репрезентативен: сложный роман, который уже окрестили поэмой в прозе, художника-концептуалиста и литератора Павла Пепперштейна «Пражская ночь» про киллера, которого в Праге ждет задание; страшноватая книга букеровского лауреата Михаила Елизарова «Мультики» об СССР 1980-х годов. У плодовитого Андрея Рубанова на премию были номинированы сразу три книги: «Тоже родина», «Йод» и «Психодел». В финал вышла последняя — «Психодел» — роман, в котором ключевой оказывается фигура не крутого мужика, как это обычно бывает у Рубанова, а не менее крутой тридцатилетней девушки Милы. Действие же разворачивается не в мятежные 1990-е, а прямо сейчас. Четвертым финалистом назван Дмитрий Быков с книгой «Остромов, или Ученик чародея» — это третья часть исторической трилогии, в которую вошли «Оправдание» и «Орфография». Пятый — Сергей Шаргунов с «Книгой без фотографий». Это «книга разных историй, объединенных сквозным мотивом утраты снимков», так определил ее автор. И, наконец, последний — некто, пишущий под псевдонимом Фигль-Мигль с рукописью «Ты так любишь эти фильмы». Судить их будут: рэпер Иван Алексеев, проректор СПбГУ Сергей Богданов, руководитель LiveJournal Russia Светлана Иванникова, режиссер Алексей Учитель, журналист Олег Кашин, лауреат прошлого года, главный художник БДТ и писатель Эдуард Кочергин. Председателем же жюри станет Ксения Собчак, которая в последнее время прилагает все усилия, чтобы сменить репутацию блондинки на амплуа ученой дамы. Правда, проголосовать ей удастся только в том случае, если несколько финалистов наберут равное количество баллов. Что из всего этого выйдет, станет ясно 5 июня», резюмируют «Известия».
«Обнародованный шорт-лист «Национального бестселлера» спровоцировал обвинения в кумовстве, рассуждения о равенстве прав и грусть по Пелевину», в свою очередь, отмечают «Московские новости» в номере от 28 апреля. «Вслед за объявлением участников финала 26 апреля на сайте премии появился комментарий ответственного секретаря Виктора Топорова, в котором он упрекнул членов Большого жюри журналистов Никиту Елисеева, Валерию Жарову и поэта Игоря Караулова в непрофессионализме и кумовстве. Доказать невозможно, но имеет место быть (и не только при выборе «Нацбеста»)… Непосвященным объясняем: Дмитрий Быков именно благодаря этим трем голосам — Елисеева, Жарова и Караулова, отдавшим ему первое место (3 балла), — вышел в списке номинантов на первое место с 11 очками. Впрочем, в финале все набранные очки обнуляются, и кандидаты получают равные шансы. Вообще шорт-лист «Нацбеста» получился крепким и ровным. Если говорить о прогнозах, то я бы поставила на троицу Шаргунов, Пепперштейн и, простите, Фигль-Мигль – руководствуясь методом исключения и гипотетическими предпочтениями членов Малого жюри. В котором в этом году будут работать: музыкант Иван Алексеев, филолог Сергей Богданов, руководитель LiveJournal Russia Светлана Иванникова, журналист Олег Кашин, писатель Эдуард Кочергин, режиссер Алексей Учитель – под почетным председательством Ксении Собчак. Что касается финальных потерь, то интрига была бы острее, а список полнее, если бы туда попала «Ананасная вода для прекрасной дамы» Пелевина. Все-таки национальный бестселлер выбираем. Лауреат будет назван в Петербурге 5 июня», пишет газета.
Продолжая тему премий, газеты на этой неделе анализировали и результаты «Русской премии». ««Русская премия» за«крупную прозу» досталась одному из самых тонких стилистов русской словесности — писателю из Нидерландов Марине Палей», сообщают «Ведомости» в номере от 29 апреля. «»Хор» — необычайно сильное, безупречное по тонкости психологической нюансировки и стилистической выверенности повествование о трагическом непонимании друг друга. Голландец Андерс спас свою будущую жену, уроженку русского Полесья, из ада Второй мировой войны, но не сумел преодолеть ада семейной жизни с женщиной из другой культуры». «Иронии в романе «Хор», по-моему, нет. Есть сарказм, яд — притом, я надеюсь, в химически чистом виде», — говорит Марина Палей в интервью «Ведомостям». ««Обычный голландец»… В смысле «простой человек», да? Это определение (архаичный, но до сих пор безотказный рычаг политических спекуляций) я бы свела в своем ответе к очень конкретному типу бюргера. Вряд ли обыватель и художник бывают, мягко говоря, в восторге друг от друга. У меня в романе простые голландцы омерзительны не тем, что тупы, а тем, что бессердечны. Они тупы именно сердцем, которое у них не более чем мясной орган. Главный герой Андерс шаг за шагом проходит семь кругов ада: друг — брат — сестра — учитель — врач — священник — мать. И ни одно из этих адских воплощений (в миру это простые и, разумеется, набожные члены общества), ни один из тех, к кому погибающий Андерс обращается за советом, даже мизинцем не шевелит, чтобы его поддержать. Потому что в бюргерском мирке, который я описываю, любви категорически нет. Не верите? Почитайте Эриха Фромма… У современного писателя не может не быть хронического ужаса перед человеком толпы, перед зловещей сутью самой толпы, массы. Он не может не видеть в стадном — обычном — человеке самое опасное существо на земле. На «обычных людях», как они с самодовольной тупостью изволят повторять, «земля держится». Вот то-то и безнадежно, добавлю от себя. Зато на «необычных» держится небо! Моим персонажем может быть кто угодно, но любимым персонажем — только человек исключительных свойств. В определенном смысле он врожденный воин, бунтарь. Это не значит, что он то и дело лезет на баррикады, — это, кстати, типичное занятие именно«обычных» в их «краткой мятежной юности». Это значит, что он способен честно и внятно признать свое тотальное поражение, а в этом и состоит, на мой взгляд, абсолютная непобедимость человеческого духа. И это открытое признание в виде даже самоубийства есть, разумеется, нечто прямо обратное так называемому «христианскому смирению»».
«»Русская премия» была учреждена в 2005 году Фондом развития Института евразийских исследований, чтобы награждать русскоязычных писателей, живущих в странах Прибалтики и СНГ. С 2008 года география расширилась до всего мира, и тогда стало по-настоящему интересно», — продолжает тему «Коммерсантъ» в номере от 29 апреля. «Так, в том же году лауреатами премии стали Борис Хазанов, Сергей Юрьенен, Бахыт Кенжеев, Маргарита Меклина, то есть авторы, не последние для русской литературы. В 2009 году ситуация повторилась: например, среди награжденных в номинации «Крупная проза» значатся Андрей Иванов из Эстонии, Мариам Петросян из Еревана с романом «Дом, в котором…» и глубоко почитаемая в России Дина Рубина. Не то чтобы до других премий им никак не добраться, нет, все они входили и в какие-то другие шорт-листы, и в общем читатель о них и без всяких премий знает и узнает либо не узнает независимо от них. Вручение «Русской премии» скорее подчеркивает тот печальный факт, что немалая часть русской литературы существует за пределами России. И отнюдь не только по каким-то сейсмическим географическим причинам… Победителем премии 2011 года в номинации «Поэзия» стала Наталья Горбаневская, живущая сегодня в Польше… Марина Палей из Нидерландов, победившая в номинации «Крупная проза» с романом «Хор», публиковалась в толстых журналах еще в конце 80-х, ее книги нерегулярно выходят в российских издательствах, но время от времени номинируются на премии… Вторым в номинации «Поэзия» стал Борис Херсонский из Одессы, тоже, мягко говоря, не самое последнее имя в современной литературе. А вторым в номинации «Малая проза» стал эстонец Андрей Иванов, его «обогнал» молодой писатель из Казахстана Юрий Серебрянский. Главный редактор журнала «Знамя» Сергей Чупринин, председатель жюри-2011, комментируя список, отметил некое общее для литературы «движение в сторону артистизма». Вернее было бы отнести этот комментарий к работе жюри и к положениям премии — простая физика объясняет нам, что чем дальше от процесса, от социального центра, то есть России, тем ближе к артистизму. В этом вся «Русская премия»: если мы говорим о литературе, существующей вне контекста, то награждаем за язык как за инструмент и умение им пользоваться. Стоит ли добавлять, что где бы ни жила сегодня Наталья Горбаневская и какое бы гражданство ни было у Марины Палей, как бы ни относились они к России — безразлично, как Андрей Иванов, или с чувством глубокой неприязни, как Палей,— языком они пользоваться умеют. Какая бы ни была задача премии, она с ней легкостью справляется. Всех помянуть? Ну так список не бесконечен, год за годом всех и вспомним. Поощрять пишущих по-русски за то, что они все так же пишут по-русски? Как будто у них есть выбор», резюмирует «Ъ».
Приложение к «Независимой газете», «НГ-Exlibris», обращается к прочим событиям литературной жизни за неделю. «В Итальянском зале Музея изобразительных искусств им. А.С.Пушкина прошла презентация неожиданной и долгожданной книги – Уильям Блейк, «Песни невинности и опыта». Новые переводы из Блейка – крупный и, надо признаться, смелый проект Британского совета и Библиотеки иностранной литературы им. М.И.Рудомино. Смелый в вопросе выбора автора. Уильям Блейк – один из немногих английских поэтов, которые хорошо и давно знакомы российскому читателю. Сразу приходит на ум перевод «песен» Маршака, правда, так и не завершенный. Однако, несмотря на разнообразие уже имеющихся переводов (что подробно рассматривает в предисловии к книге Григорий Кружков), проект был запущен и – к удивлению многих – успешно реализован», пишет газета. «Книга «Песни невинности и опыта» – это красивое издание новых переводов из Блейка с его «иллюминациями» – образами причудливых видений, которые были знакомы поэту с детства. Любителям творчества английского визионера также адресована выставка его живописных работ, которая откроется осенью в Музее изобразительных искусств. Как верно написала в предисловии к книге Екатерина Гениева, директор ВГБИЛ, «загадки его творчества раскрыты далеко не полностью, и каждое очередное прочтение его иллюминированных рукописей, каждая попытка проникнуть в символику живописного истолкования им Библии и в потаенные смыслы его поэзии сулит новые открытия, если не откровения»».
«Московские новости» в номере от 29 апреля публикуют интервью с Олегом Павловым – прозаиком, «одним из немногих, кто вернулся из Англии с подписанным договором. Причем сразу на трилогию — за перевод его книги «Повести последних дней» взялось английское издательство And Other Stories». «Англичан у нас по традиции принято ругать — за то, что мало интересуются неанглоязычной литературой. Вам после Лондона хочется поддержать эту традицию?», задают вопрос «МН». «У тех, с кем я встречался, есть интерес к нашей литературе. Но эти люди владеют русским языком. Их, конечно, мало, и это самые редкие в Англии читатели. Перевод им не нужен. От них скорее зависит, состоится ли он. Они приходили, слушали, знакомились. Вопросов у них много. Но, скажем так: по текстам. Читали мои тексты давно, а увидели впервые. Сверяли свои впечатления, узнавали как человека. Мне они тоже были интересны. Как может быть неинтересен человек, который перевел на английский Достоевского? Или Платонова?.. Да, Толстой. Да, Достоевский. Да, Чехов. А еще Платонов, Солженицын. Но вот в Лондоне устроили целую стену из книг Солженицына на российском стенде — и она молчала. Только что он ушел, и мы о нем молчим. Каким центром какой жизни мы можем стать, если нас самих идейно никто и ничто не объединяет? Это как столетие смерти Толстого, которое в самой России прошло бесследно», цитирует газета слова писателя. В интервью зашла речь о об отношении к «политической» прозе. «Я получил приглашение на ярмарку за подписью господина Григорьева (Владимир Григорьев, заместитель руководителя Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям. — «МН») после того, как высказался публично, что писатели стали ярмарочной челядью, когда началась бесконечная презентация новой путинской России. Франкфурт, Париж, Варшава, Лондон, Дели, Пекин… Да, я в ней участвовал, поэтому так и говорил, руководствуясь своими впечатлениями. И вдруг снова пригласили. Существует определенная политика: везут Прилепина, но никогда не приглашают Лимонова. Это такая игра. А вот серьезно: социальной прозы за нулевые наскреблось всего на три романа. Столько издали, столько пустили к читателю. В Лондоне ее должен был представлять еще Роман Сенчин со своими «Елтышевыми». «Санькя», «Елтышевы», «Асистолия» — всего три романа о том, какой жизнью живет современная реальная Россия. Очень выразительная цифра сама по себе. Можно сказать, как Чехов в одном фельетоне: не читайте газет нашего уезда, потому что в них вы ничего не узнаете о нашем уезде. Какой прорыв и куда возможен, если внутри — такая пустота?» «Происходили, конечно, сбои: Елизаров начал развенчивать культ Солженицына, якобы оклеветавшего перед историей Сталина. Был громкий скандал. Но скандал — это тоже литературная стратегия. Попинали труп Сталина, как футбольный мячик, а Солженицыну, зэку сталинскому, в глаза не посмотришь… Кстати, это отсутствие конфликтов в литературе можно считать достижением государственной политики: только мы и китайцы ходим всюду толпой. Писателей уже превратили в некий творческий коллектив. Дружный, почти монолитный. В меньшинстве оказаться просто страшно. Очень советская ситуация. Авторы одного издательства — это круговая порука. И это еще можно понять. Но в нашей литературе скопилась критическая масса купленных взаимными интересами связей…», говорит Олег Павлов.
На этой неделе «НГ-Exlibris» выбрал следующие пять книг: «Осип Мандельштам. Полное собрание сочинений и писем: В 3 т. Том III: Проза. Письма» (Прогресс-Плеяда, 2011); «Илья Будницкий. Стихотворения и поэмы» (Водолей, 2011); «Вячеслав Репин. Хамы и хамелеоны. В 2 т.» (Paris: Editions Temps & Periodes, 2011); «Анна Голембиовская. Наше «кругосветное путешествие» с Игорем» (Художественная литература, 2011); «Новейший производственный очерк» (У Никитских ворот, 2011). «Третий, завершающий том собрания сочинений Осипа Мандельштама (1891–1938) составили очерки, рецензии и предисловия, дающие полное представление о Мандельштаме-критике, заметки о театре и кино, а также письма поэта родным и близким, коллегам-литераторам – Вячеславу Иванову, Максимилиану Волошину, Федору Сологубу, Анне Ахматовой… А также другие документы биографического свойства, часть которых, как утверждают издатели, публикуется впервые… <…> В книгу [Ильи Будницкого – НЛ] вошли избранное стихи поэта, автора сборников «Сотворение», «Дыхание Дней», «Прекрасная Елена» Ильи Будницкого (р. 1960) более чем за 30 лет – стихотворения, венки сонетов, поэмы «Оттепель», «Театр абсурда», «Греция» и др. В предисловии «К читателю» автор признается, что «выращивает» стихотворение «как дерево, кристалл, единое целое. Многомерные и спиральные структуры, обращенные внутрь и при этом раскрытые во все стороны»… <…> Третий роман русского парижанина Вячеслава Репина – плод десятилетнего труда. Роман-фреска, посвященный современной России и общечеловеческим проблемам нашего времени. У одних роман неизбежно вызовет удивление и восхищение, а у некоторых, как всегда, неприятие полемичностью затрагиваемых тем и отказом автора от торных путей современной русской литературы… <…> В эпоху демократических перемен газета «Известия» была одним из лидеров информационного пространства. И руководил ею Игорь Несторович Голембиовский (1935–2009). Планомерная ликвидация свободной российской прессы началась еще при Борисе Николаевиче Ельцине после избрания его на второй срок. Начали с «Комсомолки», потом настала очередь «Известий». В 1997 году Голембиовский создал и возглавил газету «Новые известия», но в 2003 году был смещен с поста главного редактора. Как пишет в предисловии Анатолий Гладилин, для Голембиовского все это было огромным потрясением – на его глазах разом рухнули кодекс чести, порядочность, верность слову… <…> Тенденция к созданию положительного образа рабочей профессии постепенно возвращается – реформируется система начального профессионального образования, усложняется и развивается производство, телевидение все чаще обращается к жанру производственной мелодрамы, и все же ключевая разновидность печатного репортажа не возвращается в редакционную практику. В книге впервые за долгое время создан объемный портрет новейшего московского рабочего, его интересов, надежд и отношения к жизни».
Вероника Шарова
