Стефен Вейсман. Чарли Чаплин. История великого комика немого кино. Эксмо, 2010
Маленький Бродяга родился дождливым февральским днём 1914 года после того, как Чарльз Чаплин во время вынужденного (из-за непогоды) перерыва в съёмках наведался в костюмерный цех студии «Кистоун» и явил себя коллегам (а позднее и всему миру) в мешковатых брюках, огромных тяжёлых ботинках, маленьком котелке, с наклеенными усиками и с гибкой бамбуковой тросточкой. «Маленький Бродяга стал первой глобальной иконой мира развлечений и, пожалуй, самой долгоживущей», уверяет автор ещё одной книги о великом комике, но берётся утверждать, что чудо рождения этого величия произошло значительно раньше – когда был Чаплин маленьким…
Это исследование написано известным психоаналитиком доктором Стефеном Вейсманом, у которого, как указано во вступлении, сам Чаплин провел на кушетке не один год. Поэтому неудивительно, что на страницах книги так-таки отыщется, хоть и всего раз, отец психоанализа Зигмунд Фрейд со словами о Чаплине, который, мол, «являет собой исключительно простой и прозрачный случай» того, что «достижения художников самым тесным образом связаны с их детскими воспоминаниями, впечатлениями, подавлениями и разочарованиями». Короче говоря, пером Вейсмана движет действительно простая идея – в основе чаплинского творчества лежат воспоминания о детстве в Южном Лондоне. Именно оттуда, из трущоб и с подмостков британского мюзик-холла, гений кино доставал и сюжеты, и походку, и гэги для своего персонажа, потому что, по наблюдению авторитетного исследователя Дэвида Робинсона: «Мозг Чаплина напоминал чердак. Там скапливалось всё — на случай, если вдруг пригодится».
Конечно, все мы родом из детства, но не у всех оно столь, можно сказать, познавательно печально. Чарли в полной мере познал, что такое бедность, несчастья и унижения: ночевал на улице, искал еду в мусорных баках, отправлялся в приюты… Подобное длительное знакомство с изнанкой жизни в дальнейшем либо приводит к деградации, либо порождает в человеке энергию преодоления. Чарли преодолевал ужас, притворяясь кем-нибудь другим. Пока, в конце концов, не притворился Маленьким Бродягой, одержав, таким образом, победу над своими детскими несчастьями. Ведь как считает сам Чаплин: «Смех — это вызов судьбе: мы смеёмся, чтобы не сойти с ума».
Книга Вейсмана – факт к факту – постоянно сопрягает Южный Лондон с Голливудом. Например, Чаплин достоверно и ярко изображал пьяниц, но всегда делал это, будучи абсолютно трезвым. Во многом потому, что его отец Чарльз-старший, актёр мюзик-холла, умер в 1901 году от хронического алкоголизма. Мать Чарльза, Ханна, тоже актриса, постоянно голодавшая и много работавшая уже не на сцене, остаток жизни провела в сумасшедшем доме (причиной безумия стало, скорее всего, заболевание сифилисом). И съеденный ботинок в «Золотой лихорадке», и нервный срыв героя в «Новых временах» — это реакция на материнский голод и стресс от тяжёлой работы. И как не поверить во все эти параллели, если съёмки «Огней большого города» начались четыре месяца спустя после смерти Ханны, а её безумие так и тянет сравнить со слепотой цветочницы. Героиня «Огней» прозревает благодаря Маленькому Бродяге, чудо происходит (спасение и поддержка несчастных женщин – постоянная тема фильмов Чаплина) — хотя бы на экране. А может быть и без всяких «хотя бы». Кстати, съёмки чаплинского фильма «Малыш» стартовали всего через две с половиной недели после смерти новорождённого сына актёра.
Много чего ещё можно почерпнуть из этой монографии. Узнать о чаплинском так и неизжитом страхе сцены, возникшем после того, как освистали мать, у которой сорвался голос. О том, что в ранних фильмах Маленький Бродяга был жесток, брутален, лжив, коварен и вороват, а поэтический мечтатель возник постепенно. О том, что по свидетельству врачей экранный персонаж Чаплина способствует более быстрому выздоровлению ряда пациентов. Можно посмеяться над фрагментами, где приводятся свидетельства популярности Чарли. Как у входа в кинотеатр на премьере какого-то (не чаплинского!) фильма восхищённая публика сорвала с Чаплина почти всю одежду на сувениры, и лишь затем, подняв на руки, отправила «груз» по адресу, и — «я понёсся в фойе кинотеатра прямо над головами толпы». И так далее… Вплоть до пронзительных и горьких слов Чарльза Спенсера Чаплина: «Жизнь людей просто чудовищна, и если кто-то может развеселить их, они готовы целовать его пальто, словно он Иисус Христос, поднявшийся из мёртвых!»
Книга Стефена Вейсмана, извините за банальность, написана интересно, насыщена фактами, и, касаясь некоторых сложных вопросов, не пытается предстать последней инстанцией, а лишь предлагает свои хорошо обоснованные версии. Одной из них будет мнение Вейсмана о книге «Собственная история Чарли Чаплина», составленной из 29 статей в газете «Сан-Франциско Баллетин», написанных в 1915 году журналисткой Роуз Уайлдер Лейн на основе интервью с Чаплиным. Но в 1916 году книга эта, содержащая «огромное количество абсолютно личной информации и болезненных воспоминаний о лондонском детстве, которое не могло быть известно никому, кроме него самого», была Им Самим и запрещена к выпуску. Почему? Есть версия…
Ну, а в качестве эпилога к данной статье будут очень уместны строки дочери Чарльза Чаплина Джеральдины: «Это очень провокационная, а временами очень пронзительная книга, абсолютно необходимая тем, кто хочет по-настоящему понять талант и искусство моего отца. Это уникальная медитация, посвящённая тайне творчества».
Павел Тимошинов
|
|
