Публичные лекции на ярмарке. Обзор прессы за неделю

На минувшей неделе газеты подводили итоги VI Московского международного открытого книжного фестиваля, вспоминали Максима Горького в связи с 75-й годовщиной со дня смерти последнего, рецензировали новые книги: о джазе, Джеймсе Бонде, идеальных голливудских сценариях и многом прочем.

«Завершился VI Международный открытый книжный фестиваль. Литературу, политику и ресторанное дело на нем обсуждали в похожих интонациях», пишут «Ведомости» в номере от 15 июня. «Открытый фестиваль изначально отличался от традиционных столичных ярмарок своим литературным акцентом. Стендов издательств здесь почти не было, если где-то и слышался звон кассового аппарата, то звучал он приглушенно. Расслабленная дачная атмосфера фестиваля не отменяла интеллектуальной напряженности выступлений. Когда в программе все же обнаруживались представители массовой литературы, это выглядело как сдача позиций. В этом году книжный магазин расположился уже при входе, и посетители проходили через него словно сквозь строй. На втором этаже издатели и книготорговцы свободно расставили свои столы.  Постепенное дрейфование фестиваля от «западного» мероприятия в сторону обычной книжной ярмарки произошло, что называется, в рабочем порядке. Для самих организаторов принципиальным вопросом стало уже не соотношение высокой и массовой литературы: то, что в один из дней прайм-тайм был отдан презентации провальной исторической фантазии «Цветочный крест» Елены Колядиной, говорит о многом», констатирует газета. На этот раз центр тяжести был перенесен на общественно-политические дискуссии. Один из кураторов фестиваля, Борис Куприянов, был опечален тем, что в ЦДХ не удалось провести концерт в поддержку Артемия Троицкого — зато вместо Троицкого на фестивале выступил Иосиф Кобзон. Впрочем, у посетителей фестиваля всегда оставался выбор: вместо официальных речей можно было послушать лекцию профессора Сергея Иванова по истории «юродства и юродивых в Византии и окрестностях»… Самое прямое предназначение подобного фестиваля — а именно выйти из душных помещений на свежий воздух, чтобы разбирать и обсуждать конкретные тексты, — как всегда, воплотили дети. Вместе с писательницей и переводчицей Мариной Бородицкой они сочиняли сказки, а поэт Александр Тимофеевский устроил своим читателям настоящий кулинарный цирк. Детская программа и на этот раз оказалась самой удачной», резюмируют «Ведомости».

«Минувший книжный фестиваль оставил после себя странное впечатление. С одной стороны, хорошо, конечно, что выжил (денег-то почти не стало), что расширил свои географические границы, добавив к традиционным крымским городам еще несколько туристических местечек, с другой – непонятно, куда дальше», отмечают, в свою очередь, «Московские новости» в номере от 14 июня. « Придуманная пятилетку назад формула ММКОФ – «летний non/fiction c музыкой и пивом» – утратила свое обаяние. Во-первых, потому что не стало музыки. Это было ощутимо: по вечерам внутренний двор ЦДХ как-то резко пустел, не хватало объединяющего позитивного действа. Во-вторых, душные палатки надоели. В-третьих, позитива в принципе было мало. Много дискутировали: о рецепции сталинизма и «синих ведерках», о хождении интеллигенции во власть, об эмиграции – внутренней и внешней. Рассуждали о будущем романа и о судьбе литературных премий. Вот только извлечь из этих споров нечто рациональное было трудно: общего знаменателя не находилось… Приходили вроде бы образованные и уважаемые люди, высказывались по очереди, не слыша и не понимая друг друга. За последние десять лет, кажется, вообще не осталось понятий, по поводу которых у отечественных интеллектуалов было бы сформулировано нечто вроде конвенции: под этим словом мы понимаем то-то. Не говоря уж об оценочных критериях. О чем говорит эта утрата языка коммуникации? Люди из «президиума» по привычке употребляли слова «интеллигент», «гуманитарий», «средний класс», не догадываясь, что своим примером доказывают: объединяющие категории больше не работают. Еще недавно общий мир, как в сказке о Снежной королеве, распался на тысячи осколков. И каждый видит в чужом куске зеркала лишь кривое отражение себя», пишет газета. «Как резюмировал один заезжий интеллектуал из северной столицы, нынче эпоха не дискуссий, а публичных лекций. Эти самые лекции проходили на ММКОФ с куда большим драйвом. Особенно порадовали «Опыты», организованные «Афишей». На них теоретические высказывания разворачивались в практической плоскости. Как сделать современный музей? Как открыть ресторан? Как сделать город удобнее и лучше? Как перестроить соседний парк культуры так, чтобы там нашлось место людям из разных социальных слоев комьюнити? Как вообще перестать говорить и перейти от обсуждений и согласований к конкретным делам? Последнее особенно актуально. И в этом смысле организаторам взрослой программы стоит брать пример с тех, кто отвечает на ММОКФ за детей. Малышню не развлечешь пустыми разговорами. Вот и приходится трудиться не покладая рук. Книжки клеить. Дома строить. Картинки рисовать. Еду готовить. Стихи вслух читать. Песни петь. А если говорить – то внятно, громко и по делу».

«Несмотря на неутешительные метеосводки, в уютном внутреннем дворике Центрального дома художника все праздники, с 10 по 13 июня, толпился читающий народ», отмечает приложение к «Независимой газете», «НГ-Exlibris» в выпуске от 16 июня. «Программа была бурной. Иного слова не придумаешь. Французский профессор Ги Фонтен, автор учебника по истории европейской (включая русскую) литературы, рассказывал о том, как изучать литературу других стран в школе. Автор книги «ГенАцид», «Раяд», а теперь и новинки – «ВИТЧ» Всеволод Бенигсен, как и полагается интеллигенту, препарировал интеллигенцию. Композитор Владимир Мартынов, презентуя свою книгу «Автоархеология (1952–1972)», рассуждал о том, почему в 1972 году поэзия перестала быть прорывом. «Международный мемориал» проводил акцию «Ретро-выборы», во время которой можно было скорректировать или смоделировать свой политический выбор 1990-х годов… Скандальная лауреатка «Русского Букера-2010» Елена Колядина рассказала Виктору Топорову, от чего она получает психоэмоциональный оргазм. В тот же час в другом шатре презентовалась роскошно иллюстрированная книга «Все о моем отце», подготовленная проектом «Сноб» и издательством «АСТ» специально к фестивалю искусств «Черешневый лес»… В рамках фестиваля была вручена премия «Московский счет», известная как поэтический «Оскар». Премия вручается девятый год по результатам массового голосования 132 московских поэтов разных течений и поколений. На этот раз статуэтка работы Георгия Франгуляна и 50 тыс. руб. достались поэту Владимиру Гандельсману за книгу «Ода одуванчику»… Веселее всех было детям. Они рисовали, участвовали в конкурсах, проходили мастер-классы по гравюре, смотрели спектакль и детский панк-рок-концерт!»

«В июне 1936-го прощались если не с богом, то с полубогом. Великий писатель, признанный всем прогрессивным человечеством. (И отлично, что ненавидящие слово правды толстосумы не дали ему продажной Нобелевской премии — награды для декадентствующих лакеев.) Буревестник революции. Друг и соратник Ленина. Автор романа «Мать». Основоположник социалистического реализма. (Какой еще писатель создал новый творческий метод, открывающий будущим инженерам человеческих душ грандиозные перспективы? Кто превзошел всех классиков, когда искусство катилось в болото мещанского индивидуализма? Кто соединил революционное бесстрашие с верностью лучшим традициям мастеров прошлого?) Непримиримый борец против золотого тельца, религиозного дурмана, фальшивого гуманизма. Мудрый советчик великого Сталина. Не зря имя его с гордостью носят крупнейший город со славными пролетарскими традициями, главная улица столицы и лучший театр всех времен и народов!» К 75-й годовщине со дня смерти Максима Горького литературный критик Андрей Немзер публикует статью в «Московских новостях» от 17 июня. «Горький крепко потрудился сперва на революцию, потом — на сталинский режим. Культ Горького, сопоставимый только с собственным, Сталин выстраивал обстоятельно. Но вовсе не на пустом месте. Горький был значимой и внутренне необходимой фигурой для изрядной части интеллигенции и очень многих (в том числе крупных) писателей. Вернувшийся в СССР живой классик позволял оправдывать Страну Советов и принимать ее соблазнительную реальность… Смерть Горького (хоть и Старика, но человека не слишком старого, 68 лет) стала тяжелым ударом не только для адресатов государственной пропаганды (народ как раз приохотили к чтению, не в последнюю очередь к чтению величайшего современника), но и для части интеллигенции, включая писателей, многим из которых Горький так или иначе помог. Для Сталина же перемещение Горького из роскошного узилища в могильник у кремлевской стены ничего не меняло… В другие времена на роль убийцы был определен Сталин, якобы решивший, что Горький будет противиться вставшему в повестку дня большому террору. Много тут интересного. Во-первых, с чего бы это на фальшивый гуманизм повело создателя чеканной формулы «Если враг не сдается, его уничтожают» и пасквильной пьесы «по мотивам» сооруженного ГПУ шахтинского дела? Во-вторых, как бы он смог проявить несогласие с генеральной линией? В-третьих, что за странная стеснительность вдруг обуяла отца народов? Так стыдно перед Горьким стало, что угробить того пришлось… Дурацкие вопросы. Миф не нуждается в логике. Зато смерть великого писателя нуждается в мифах. Особенно если жизнетворчество куда ярче, чем творчество, намертво сцепленное со своей эпохой и сильно повыветрившееся с ходом времени. Не о сегодня речь — о тех самых 1930-х. (Почему Горький еще долго казался большим писателем, вопрос отдельный. И занимательный)».

«В издательстве «ПРОЗАиК» вышла книга Николая Левиновского «Как вам нравится в Америке?» – второй том мемуаров знаменитого музыканта», сообщают «Известия» в номере от 16 июня.  «Первый – «Держи квадрат, чувак!» — рассказывал о жизни артиста в СССР. Новое сочинение Левиновского — произведение в популярном у нас жанре non-fiction. События описаны от первого лица, с оригинальной авторской интонацией и довольно жестко – по отношению и к тем, кто автору неприятен. Тут нет и намека на объективность – это книги Левиновского, жизнь Левиновского и соответственно мнение – только Левиновского… Играть в США – светлая мечта любого советского, да и не только советского джазмена. И рассказы о проблемах на этом пути еще никого не останавливали. Но дело в том, что джаз — довольно недемократичная среда, некий закрытый элитарный клуб. И уроки каждодневного выживания человека, который решил не сдаваться — хорошая школа жизни. Он был одним из лучших в СССР, но кого это интересовало в США? Дело случая, что Николай в начале пути не задержался в ресторане — хозяин уволил его, не дав сыграть ни ноты. Потом он был тапером в отеле, играл на свадьбах и похоронах, а через три года уже собрал собственный оркестр из американских музыкантов и исполнял собственный репертуар. выпускал альбомы, писал новую музыку. У него есть собственный лейбл — NLO Records. Но с некоторых пор, Nick Levinovsky – так Николай именуется в джазовых энциклопедиях — стал все чаще и чаще приезжать в Россию, играть тут концерты, сотрудничать с биг-бэндом Игоря Бутмана. Причем работа со столь опытным и классным музыкантом, безусловно, пошла на пользу и российскому оркестру… Тон повествования во всех случаях остается жизнеутверждающим и оптимистичным. Николай, судя по его книгам, сам строит свою жизнь и всегда предпочитает двигаться вперед – и после побед, и после поражений. Да и то, что он вернулся в Россию, где сейчас в джазе лидируют его ученики — Игорь Бутман и Андрей Кондаков, демонстрирует жизнестойкость автора. Ну, а лозунг «жизнь продолжается» и правило – «ни у кого ничего не просить» — могут быть рекомендованы любому человеку в любой стране».

«Коммерсантъ Weekend» в выпуске от 17 июня пишет о книге «История на миллион долларов» Роберта Макки. «На самом деле книга Роберта Макки уже была некоторое время назад переведена на русский язык. Но поскольку важнее книги по сценарному искусству, чем эта, пока никто не написал, нет ничего криминального в том, чтобы открыть ее с переиздания… Книга Макки между тем важна не смутным обещанием идеального голливудского сценария. Уж вряд ли кто верит, что в условиях российской действительности сценарий может быть товаром на экспорт. «История на миллион» — это книга об историях… Для автора учебника, тем более самоучителя, Макки невероятно требователен, особенно если сравнивать его с авторами других пособий, для которых единственным обязательными элементами сценария становятся герой, антигерой и предмет их любовных устремлений. Макки же не ленится нарисовать целую схему актов с подактами, схему антагонистов и протагонистов со всем набором разнообразных качеств. Это замечательное пособие по теории современного кино, которое так и тянет примерить на фильмы российской новой волны и посмотреть, пролезут ли через угольное ушко Звягинцев и Попогребский. А заодно и серьезный экскурс в историю кино с внушительным списком упомянутых и процитированных фильмов. Но главное, согласно Макки, «Крамер против Крамера» и «Выпускник» не потому замечательные фильмы, что в них играет Дастин Хоффман, а потому, что это хорошие истории. И нечего браться за сочинение сценария, если у тебя нет истории в кармане. Макки называет это писанием «изнутри наружу», то есть от большого к частностям, в то время как посредственности, по его утверждению, пишут «снаружи внутрь». А Макки не учит посредственностей, справедливо полагая, что воспитание Крайтонов следует начать с воспитания Бергманов, а не наоборот».

В том же номере «Коммерсантъ Weekend» – рецензия на новую книгу из серии о Джеймсе Бонде — «Карт-бланш» Джеффри Дивера. «Продолжение затянувшейся авантюры с выбором наследника Флеминга и нового отца Джеймса Бонда. После Себастьяна Фоулкса, с английской педантичностью воссоздавшего флеминговский мир в романе «Дьявол не любит ждать», новым наследником был избран американец Джеффри Дивер, автор отличной серии романов о парализованном криминалисте Линкольне Райме и вообще не последний писатель жанра. С шестидесятыми Дивер возиться не стал, а в очередной раз перезапустил серию: перенес действие в наши дни, где агент 007 только три года как пришел в разведку из британских ВМФ, нацепил на героя Rolex, посадил в Bentley («характерного гранитно-черного цвета с густо-черным кожаным салоном») и отправил в Дубай бороться с терроризмом. То есть открыл широкое поле для продакт-плейсмента. И ничего удивительного, что книга выходит в Англии ограниченным тиражом в подарочной металлической коробке от того же Bentley. Между Бондом прошлого и Бондом настоящего огромная пропасть: злодеи измельчали, а бренды, наоборот, покрупнели. Вот тому же Стигу Ларссону удавалось справиться с проблемой: хотя в его «Миллениуме» точно так же названы каждые хлопья, которые герои едят на завтрак, но, даже существуя в мире брендов, герои борются со злом как таковым. А нынешний Бонд? Бонд просто выполняет задания. Поэтому, пусть в романе и присутствуют в положенных количествах погони, красотки, перестрелки и марки, сам Бонд у Дивера получился сухим, пресным и невероятно скучным. Вот такой вот фокус: бондиана есть, но в ней легко можно обойтись без Бонда», констатирует газета.

«НГ-Exlibris» выбирает очередной список книг недели: на сей раз это Надежда Горлова, «Луна на ощупь холодная: Рассказы» (АСТ, 2011); Ольга Журавлева, «Максима: седьмая книга стихов (максимально коротко о разном)» (Пресс Клуб Сервис, 2011); Ольга Новикова, «Христос был женщиной» (М.: АСТ: Астрель; Владимир: ВКТ, 2011); Игорь Джохадзе, «По ту сторону этики» (Алетейя, 2011); Игорь Попов, «Московские были-небыли» (Кстати, 2011).

Вероника Шарова