Поэт в России больше чем поёт (ко дню рождения Бориса Гребенщикова)

Когда-то давно, когда это ещё было актуально, Борису Гребенщикову в интервью (потом неоднократно перепечатанном) задали вопрос про его боевик конца 80-х «Этот поезд в огне…»: мол, раньше песня воспринималась как описание ситуации, в которую попала Россия и не кажется ли теперь (в 90-е), что на самом деле это во всём мире такая ситуация? Борис Борисович на это ответил тогда, что «песня не была написана применительно к условиям. Я писал то, что мне было интересно. Потом поглядел и развел руками, увидев, что получилось» Что ж, даже если БГ по устоявшейся привычке подтрунивал над наивным журналистом, он все равно сказал правду. Потому что по-настоящему трогательные (такие, которые трогают многих людей) тексты пишутся именно так. Потому что одно дело – сочинять рефрен для танцевальной мелодии, и другое – слова, которые потом будешь петь перед людьми сам. Потому что традиция такого явления, как «русский рок», у истоков которого («Аквариум» образовался в 1972-м году!) как раз и стоял Гребенщиков, сильно отличается от того, что вообще-то принято считать роком. Потому что БГ – поэт.

Строго говоря, поэтами были все представители «классического» периода «русского рока» — от Майка Науменко до Юрия Шевчука, а «Наутилусу» тексты и вовсе предоставлял «настоящий» поэт и переводчик Илья Кормильцев. Но именно у Гребенщикова есть качество, выводящее его в первую поэтическую лигу: это умение создавать в буквальном смысле крылатые фразы. Ну, помните, как у Грибоедова – «Дым отечества нам сладок и приятен!», или у Пушкина – «Гений – парадоксов друг» и «Я помню чудное мгновенье», и у Есенина, и так далее, далее, далее… БГ цитировать – дело неблагодарное, ибо долгое, каждый сам может предложить десяток-другой фраз к случаю, и этим БГ-поэт ценен особенно: он умеет ловить и консервировать в слове ситуации, которые у простых смертных вечно вертятся в руках и вечно вызывают непонимание, перерастающее в фобию. Вот, к примеру «нахрена нам враги, когда у нас есть такие друзья?» именно из этой оперы, или «я стал похож на человека героической судьбы», не говоря про гениальную формулировку «долгая память — хуже, чем сифилис, особенно в узком кругу».

Это один признак хорошего, труЪ поэта, такого, который понимает Жизнь. Есть и другой.

Попробуйте взять текст «Древнерусской тоски» и прочесть его, не сопровождая исполнением автора. Увидите, что текст совершенно не потерял ничего с информативной точки зрения. Воодушевившись успехом, можете повторить эксперимент с «Ласточкой», «Никитой Рязанским» и «Серебром Господа моего», увидите … стихи!

На фоне того информационного массива, который Гребенщиков предлагает реципиенту (эстетического, игрового, философского, юмористического, лирического) в форме текста, как-то даже странным кажется, что он еще и фронтмен легендарной рок-группы. Что он играет рок! Лично я, когда вижу Гребенщикова с гитарой, испытываю то неуловимое ощущение, которое в «Бриллиантовой руке» передано фразой «Семён Семёныч!». В том смысле что – ёлки-палки, а у него же правда был монструозный агрегат в виде Fender’а, они же там давали таких чертей на фестивале в Тбилиси, все же аранжировки же продуманы же – и вот в середине 90-х появляется аккордеон, а в середине 2000-х – флейтист из Ирландии… в общем, понимаешь, что рок-н-ролл, конечно, ни разу не мёртв.

Но – я сейчас скажу крамольную вещь – музыка «Аквариума» не уникальна. Узнаваема, самобытна, качественна на самом высоком уровне – это сколько угодно. Но так играть могут многие музыканты, писать такие мелодии в состоянии и другие люди (что подтверждается наличием у БГ множества более или менее талантливых эпигонов). А вот тексты Бориса Гребенщикова уникальны совершенно однозначно (и тут у эпигонов кишка тонка – или же они перестают быть эпигонами и создают свой неповторимый стиль, как это сделал покойный Веня Дркин). Поэзия БГ неповторима, незаменима, необходима говорящему по-русски и живущему на территории бывшего СССР человеку (иначе с чего бы Гребенщиков был любим миллионами столько лет?).

Он мог бы переквалифицироваться в управдомы – простите, в писатели, и в форме печатного слова продолжать выражать себя. Оно ведь и существенно менее затратно: за книгу тебе заплатят гонорар в издательстве, а записать альбом – это еще надо денег найти. Тем более, что и опыт соответствующий у Борис Борисыча есть: он уже представил публике повесть «Лес» (второе название – «Роман, который так и не окончен»), известен его рассказ «Иван и Данило», весной 2009-го вышла «Книга, ради которой объединились писатели, объединить которых невозможно», где Гребенщиков выступил бок о бок с Борисом Акуниным и букеровским номинантом Захаром Прилепиным. Однако нет – не переквалифицируется Гребенщиков в писателя, ему, вероятно, привычнее и приятнее высказываться вот так – как менестрелю, как поэту, который поёт. Впрочем, в свременной отечественной культуре так уж исторически сложилось, что просто писать стихи не очень перспективно с точки зрения популярности, а просто петь – не очень престижно с точки зрения весомости месседжа. Вот поэт, который поёт (например, Владимир Высоцкий) – самое оно. А Гребенщиков пошел еще дальше. Гребенщиков поёт, но он поэт больше, чем поёт. А поёт больше, чем любой ныне живущий поэт.

Именно ныне живущий. Что там с рок-н-роллом – вопрос спорный, но Гребенщиков – «ещё нет», это совершенно точно. И вот ему исполнилось 58 – а он выпускает альбом «Архангельск», про который говорит, что «Архангельск – это такое место, которое имеет отношение к архангелам». Ну что тут скажешь… пусть поэт поёт!

Ника Налёта.