Юрий Поляков — самый злободневный российский писатель

Юрий Поляков

 Юрий Поляков (р. в 1954) — самый злободневный из современных российских писателей. Его книги — отражение новейшей истории страны, начиная с середины 80-х гг. Это  отражение выходит у него столь художественно, что уже сегодня написанное им стало объектом пристального внимания литературоведения: от университетского, где создаются диссертации  («Средства и способы выражения субъективной модальности в текстовом пространстве Ю. Полякова») до школьного, где программой предусмотрены сочинения про нынешнюю литературу («Проблемы нравственности в повести Ю. Полякова»).

Фотография на первой полосе

Тридцать третий главред «Литературной газеты» обладает бесстрашным прямодушием, благодаря чему является всегда полемически настроенным публицистом. У него, говорят, жесткий стиль управления, и он не стесняется обзаводиться недругами. Последнее качество позволяет ему заявлять о своем презрении к сегодняшней демократии вообще и либералам в частности (причем впервые он заявил это еще в 1993 г., написав повесть «Демгородок»). Он свободно признается, что жалеет о потере Советского Союза. Он 15 лет доказывает, что в России надо модифицировать призывную армию, а не тужиться создавать профессиональную. Он… Словом, он писатель с убеждениями, о которых не считает возможным молчать.

Его книги, появляясь, вызывают не только — и не столько — литературоведческие споры («в полной ли мере удалось автору описание цветущей черемухи на 45 странице, и насколько это описание соответствовало душевному состоянию героя»). Когда в журнале «Юность» напечатали последовательно повести «ЧП районного масштаба» (1985) и «Сто дней до приказа» (1987), в империи как-будто опять наступил XIX в., золотой век не одной литературы, но и публицистики, — все страстно хотели высказать публично свое мнение по поднятым проблемам. И последующие книги (выходящие сравнительно редко: Юрий Михайлович пишет трудно и долго) обладают такой же острой постановкой актуальных вопросов, хотя уже и не вызывают повсеместных споров, как встарь: обленилась публика.

Вкус настоящего

Книги Полякова всегда о настоящем — во всех смыслах этого слова. В 80-е он пишет про восьмидесятые, в 90-е — про девяностые и так далее. В «ЧП районного масштаба» он высказывается о том, что комсомол из организации деятельных энтузиастов превратился в бессмысленную обязаловку для рядовых членов и стартовую площадку для функционеров-карьеристов. Повесть «Сто дней до приказа» поднимает проблему армейской «дедовщины». «Апофегей» (1989) исследует внутренний мир тогдашних партийцев. В «Парижской любви Кости Гуманкова» (1991) он формулирует зарождающееся в обществе ностальгическое настроение — печаль об ушедшей советской эпохе. «Демгородок» (1993) развенчивает ельциновский режим. Каждая новая книга Полякова фиксирует ментальный мейнстрим общества. Многие думают — он говорит. Первый.

Однако всякая повесть Юрия Михайловича много шире обозначенной в ней общественно-политической проблемы. Так, «ЧП районного масштаба» — не только о комсомоле 80-х, он вообще о человеке, хорошем, честном, который пришел во власть, потому что у него есть склонности к общественной работе и желание сделать мир лучше. Он не карьерист, но его затягивает, и вот он уже атакуем морально-этическими противоречиями со всех сторон. В повести затронуто так много психологических моментов, касающихся проблемы «человек и власть», что она, возможно, будет переиздаваться и тогда, когда про комсомол даже седые старушки-учительницы будут зачитывать по учебнику. И «Козленок в молоке» (1995) — это не просто злободневный анекдот про очередного голого короля. И «Грибной царь» — не только памфлет на очумевших от богатства олигархов.

Герои Полякова, в какой бы шаржевой, гротесковой форме не преподносились они читателю, — настоящие, живые, интересные. Они, как прохожие на улице, вызывают насмешливую улыбку или заставляют неодобрительно хмурится; как близкие знакомые, требуют внимания к своей судьбе и вынуждают волноваться за исход. Здесь литературоведы обычно вворачивают про «глубокий психологизм образов», — и он в самом деле присутствует у Полякова.

Книги Юрия Михайловича — это настоящая литература, с точной и четкой композицией, выстроенной так, что многослойный сюжет предстает ясным, как на ладони; это литература с сочным и «вкусным» языком, чеканным и без излишеств; здесь юмор и сатира не являются самоцелью (хотя и любителям «тупо поржать» вполне может понравится, скажем, «Козленок в молоке»); здесь все темы, идеи и мотивы на месте, а излагается все столь просто, что эстеты в отчаянье хватаются за голову.

Д. Каралис пишет в рецензии на одну из повестей Полякова:

«Последние лет пятнадцать нас так усиленно приучали к мысли, что в красивых упаковках с пятнистыми коровками и деревенскими домиками продается молоко, что мы почти поверили — да, таким оно и должно быть на вкус. И когда вышло распоряжение маркировать эти пакеты надписью «молочный напиток», многие были удивлены и даже растеряны.

Подобная картина сложилась в книгоиздании. Последние годы критики дудели в разные дудки и били в литавры, выдавая за литературу то, что литературой по определению являться не может. /…/ Но время от времени появляются книги, заставляющие поклонников литературы вспомнить вкус молока». Именно таков вкус книг Полякова — вкус настоящего.

Минуя критиков

«Я с критикой общего языка не нашел, — сетует Юрий Михайлович. И добавляет: — Сразу попал в литературоведение…».

Действительно, складывается ощущение, что книги Полякова игнорируются подвижной критической мыслью. Напишет Гришковец какую-нибудь ерунду, и все сразу спешат об этом рассказать. Выпустит однофамилица одного известного писателя сборник старых своих журнальных публикаций, и критики сразу лбы (или носы) морщат. А про Полякова такая благодатная тишина, будто у него и в самом деле все в порядке. Есть немного статей, от уважительных до хвалебных, но в основном его поминают походя, то брезгливо кривясь от «пошлости», будто бы океаном разлившейся в его произведениях, то презрительно величая «популярным главным редактором». Ну и все. Так что Юрий Михайлович свои отношения с критиками характеризует в общем верно: общего языка у них нет. У них вообще ничего нет общего.

Но для читателя, пребывающего в поисках хорошей литературы, это не должно иметь значения. Читать Полякова нужно и лучше всего это делать в хронологическом порядке: и недавние события российской истории в памяти освежатся (или познания о них обретутся), и можно с удовольствием следить, как взрослеет писательский талант, хотя уже первые повести, опубликованные в «Юности», явно написаны мастером.

 Наталия Гуревич