Колонка Ники Налёты: Он обязательно приплывет!..

Хорошо ли писать книги о книгах? Если подумать, такой выбор темы сродни напичканным специальной терминологией статьям в женском журнале. Вы, товарищ автор, конечно, молодец, коль скоро так глубоко разбираетесь в синтезе коллагена, и на трех-четырех столь же продвинутых ваших коллег этот опус, несомненно, произведет огромное впечатление, а нам как это разобрать?

А что же книги, спросите вы? А то, что писать о книгах, делая их (или её) центром и смыслом, хоть локальным, хоть глобальным, может (и будет) человек, для которого это, в общем, так и есть. Центр и смысл. Нечитающая публика зовет таких книжными наркоманами.

И ведь это вовсе не значит, что не боготворящие литературу и сами книги люди являются какими-то ограниченными существами. Они тоже читают – и с интересом, и по делу. Просто для них не это является самым главным в жизни. Уж во всяком случае – не самым большим удовольствием.

Но в литературе – так уж повелось, и это вполне понятно – больше как раз тех самых «книжных наркоманов» (я так говорю, потому что по моему скромному мнению «наркоман» всё-таки поизысканнее «червя» звучит). И как бы так негласно считается, что «Книга – лучший подарок» — это та самая истина, а это всё-таки несправедливо, если подумать.

«Имя розы» могло бы стать мега-популярным романом, подвинув и самого Конан Дойля, которому Умберто Эко весело помахал рукой, назвав францисканца-следователя Вильгельмом Баскервильским, а его недедуктирующего, но душевного наперстника – Адсоном. Но пропавшая вторая часть «Поэтики» Аристотеля – это не наследство и не бриллианты. Не фанатеющие от книг читатели чисто по Станиславскому не верят в искренность такого повода к убийствам.

И очень напрасно не верят. Не потому, что они жизни не знают и вообще им недоступно книжное волшебство, упаси Боже! Просто им сложно представить, как книга может иметь такое значение. А она может, и для многих имеет. Мы часто недооцениваем роль, которую привязанности, нам самим чуждые, играют в жизни других людей. А потом удивляемся, как это соседской бабушке нанесли телесные повреждения ради кошелька, содержимого которого как раз хватило на инъекцию каким-то малопонятным препаратом…

Впрочем, это уже из области патологического. Книжный наркоман (не коллекционер, а именно читатель) в отличие от наркомана героинового существо безобидное. Во всяком случае – в физическом плане. Его опасность скорее сродни мифу о вампирах, согласно которому укушенный вампиром сам в него же превращается. Страсть к книгам заразна, иными словами. Опасно ли это – второй вопрос. Для материалистических ценностей, потребительских установок, для того, что называется «общественная мораль» — еще как. Для жизни и человеческого достоинства – отнюдь нет.

Иные люди, впрочем, обладают иммунитетом от «книжной болезни». Они если и читают, то без маниакального погружения.

И именно такие люди, судя по разбросанным в Сети комментариям, не оценили роман «Вавилонский голландец» (авторы не позиционируют его как роман, но это — самый настоящий роман!), созданный Максом Фраем в соавторстве с компанией писателей, из которых явное литературное имя есть только у Елены Хаецкой. И не оценивших можно понять. Для людей, которым они сами и их мнение дороже и важнее Книги, Истории и Чуда, «Вавилонский голландец» — только забавно сплетенное кружево разных историй, как будто бы понятных заранее. Переубеждать этот тип читателей нет никакого смысла. В «Голландце», кстати, есть хороший пример на такой случай. «Ага! – Анна энергично кивнула и с удовольствием продолжила. – Идеально было бы, если бы внешняя вседозволенность сочеталась бы в человеке с внутренними запретами. О! Именно так. И замолчала озадаченно, словно сама призадумалась над собственными словами. – Что-то я не очень понимаю, какой такой внутренний запрет? Ежели мне все дозволено? – Феликс недоуменно взглянул на Лиз». Человек с одной системой ценностей никогда не поймет, о чем ему пытается рассказать человек с системой ценностей совершенно другой. И, как порой писал Федор Михайлович Достоевский, «Бог с ним совсем!».

Но те, для кого само понятие Книги – а также, безусловно, Чуда и Истории – не пустой звук, могут встречать «Вавилонского голландца» как дорогого гостя. Это – ваш корабль, и он имеет достаточно силы, чтобы увезти вас навсегда на совершенно другой уровень.

Собственно, героем книги и является корабль. Первая в мире плавучая библиотека. Правда, её капитан и основная часть команды состоят из призраков, что не мешает им нанимать вполне живых и здоровых матросов и помощников, приобретать раритеты и обучать юных библиофилов. А иногда и помогает – например, доставлять почту капитана Ван Страатена (вы помните, кто такой капитан Ван Страатен?) или привозить посылки одному крайне северному джентльмену, в незапамятные времена отличившемуся тем, что украл у богов кольцо.

Одной из несомненных удач «Вавилонского голландца» можно считать его полифоничность. Голоса при этом звучат не хуже симфонического оркестра под руководством хорошего дирижера. При этом – случай уникальный! – история всё равно читается как роман, а вовсе не как сборник новелл. Когда сразу несколько людей думает и чувствует одинаково…

«Вавилонский голландец» вообще уникальная книжка. Под стать своему главному герою: кораблю-библиотеке «Морская птица». Таких больше нет и никогда не будет! Но, впрочем, и не надо. Как уже говорилось выше, просто читателям, не помешанным на Книгах, Чудесах и Историях (или, по крайней мере, на чем-то одном), и один такой литературный экземпляр без надобности (сами же и признаются). Ну, а не-просто читатели могут уже сейчас идти на любой доступный им берег и встречать долгожданный корабль. Он обязательно приплывет!