«Эти странные англичане»: 5 английских писателей-оригиналов

Елена Соковенина

 

Эти странные англичане

Настоящие англичане всегда со странностями. Английские же писатели обладают странностями особенными — они нравятся. Им подражают. А если не подражают — все равно наблюдают с любопытством. А главное, странные англичане подражают  другим странным англичанам. Вы, конечно, не ждете, что мы станем рассказывать о скромном заике Льюисе Кэрролле, или Принце Парадоксе Оскаре Уайльде, или тихом омуте Джейн Остен, или даже Шарлотте Бронте? Не ждете — и правильно. Правда, старые оригиналы, конечно, будут, но будут и те, кто принял эстафету.

***

Диана Сеттерфилд (1964)

Жила как-то  в Англии скромная дама-преподаватель. Преподавала она французскую литературу XIX и XX веков, но не была от этого счастлива. Всему на свете она предпочитала чтение, а всем книгам — “Джейн Эйр”. Словом, обычная книжная дама, ничего примечательного. Если, конечно, не считать некоторой строптивости. Почему-то именно дамы, питающие привязанность к знаменитому роману Шарлотты Бронте, отличаются этим качеством. Или, может быть, наоборот — строптивые особы, так и норовящие настоять на своих давно уже вышедших из моды чудачествах, обыкновенно питают привязанность к “Джен Эйр”. Короче говоря, преподаватель уволилась из своего университета и стала жить уроками французского. Свободное время она, конечно, проводила среди книг. И чем больше она проводила время таким образом, тем больше ей это нравилось. И чем больше ей это нравилось, тем больше она беспокоилась: “Что, если я маньяк?” — думала дама. С каждым днем она получала еще больше доказательств этой мысли, пока, наконец, не пришла к выводу: маньяк — так маньяк. Раз уж все равно ничего не поправишь, не написать ли книгу? И написала. Тут все поклонницы “Джей Эйр”, больше всего на свете любящие читать книги, страшно обрадовались. У них появился новый любимый роман. Книгу немедленно перевели на тридцать языков, а автор, говорят, пишет продолжение.

“Но вернемся к мальчишке из «Банбери геральд». Он с ходу попросил: «Мисс Винтер, скажите мне правду». Каково? Я вынуждала людей идти на самые невероятные ухищрения в надежде вытянуть из меня хоть одно слово правды (таких ловкачей я чую за милю), но тут… Это было просто смешно. На что он рассчитывал?

Кстати, хороший вопрос. На что он мог рассчитывать?”

Книги:

“Тринадцатая сказка” (2006)

***

Элизабет Гаскелл (1810-1865)

Вы не поверите, но за сто тридцать шесть лет до Дианы Сеттерфилд на всю Англию прославилась еще одна поклонница Шарлотты Бронте. Но это совсем другая история. Она началась с трагедии: супруги Гаскелл потеряли маленького сына.

Преподобный Гаскелл был хорошим мужем. Он придумал, как вернуть жену к жизни, посоветовав ей написать книгу. Мы точно не знаем, жалел ли он об этом, но, вообще говоря, основания у священника были. Манчестер, где преподобный поселился со своей женой, был крупным промышленным центром. Это вам не старый добрый Натсфорд, где выросла его жена, с цветущей зеленью, безобидными сплетнями и простодушными суевериями жителей. Вон, миссис Гаскелл, до сих пор уверяет, что лично знакома с человеком, который собственными глазами видел фей. Манчестер — это заводы, фабрики, забастовки рабочих. Работницы — страх берет смотреть, как живут эти работницы! Нищие, грязные, опустившиеся, клянчащие шесть пенсов на ночлежку. Подай им — спустят последний пенни на пиво и станут говорить: “Так ведь пиво — что хлеб, сэр. Только жидкое”. Порядочная женщина вообще должна стараться не замечать такие вещи!

“Нам пришлось распроститься со всеми своими респектабельными друзьями, — писала миссис Гаскелл родным после выхода романа в свет. — Я чувствую себя святым Себастьяном, привязанным к дереву в качестве мишени для стрел”.

А спустя некоторое время: “Даже в моем собственном доме мои взрослые дочери не могут читать эту книгу — она запрещена”.

Скандальная книга называлась “Мэри Бартон. Повесть из манчестерской жизни”.

А темой, за которую взялась миссис Гаскелл, стало английское общество. Или, вернее, основной темой. Потому что еще она писала готические истории. Но на рассказах о всяких серых дамах писательница не успокоилась, и взялась за еще одну вещь: биографию Шарллоты Бронте, своей близкой подруги.

“Начнем с того, что Крэнфордом владеют амазонки: если плата за дом превышает определенную цифру, в нем непременно проживает дама или девица. Когда в городе поселяется супружеская пара, глава дома так или иначе исчезает; либо он до смерти пугается, обнаружив, что он — единственный мужчина на всех званых крэнфордских вечерах”

(“Крэнфорд”)

Некоторые книги:

“Мэри Бартон” (1848)

“Крэнфорд” (1853)

“Руфь” (1863)

“Север и Юг” (1855)

“Поклонники Сильвии” (1863)

“Жёны и дочери” (1866)

***

Стивен Фрай (1957)

Принц Парадокс II. Негласный, но совершенно законный преемник насмешливого Оскара Уайльда, который, в свою очередь, напитался от тоже очень ехидного интеллектуала Байрона, проходящего у историков под обозначением “мрачный эгоист. Эталон английского, самого английского, какой только можно услышать, сценарист, преподаватель, актер, шоумен, циник и человек-оркестр. Ведет несколько колонок в английских газетах и журналах. Любит всякие гаджеты и пишет о них в своем блоге. Величайший Дживс современности,  В детстве был трудным подростком по кличке “Профессор”, которую получил в тюрьме, когда сидел там 3 месяца за мошенничество с кредитными картами. После тюрьмы отправился учиться в Кембридж. Там быстро вошел состав театра “Огни рампы”. Познакомился с будущим “Летающим цирком Монти Пайтона” — самого знаменитого британского юмористического шоу. С ними он потом сыграет в сериале “Черная гадюка”. С “Питонами” — и Хью Лори,  еще одной заслуженной гадюкой, своим близким другом и творческим партнером. Страдает серьезными депресс… Однако, сегодня мы рассматриваем этого многогранного человека только с одной стороны — с литературной. Не имея необходимости что-либо выдумывать, мистер Фрай  любезно поделился с нами разными периодами своей богатой биографии. Правда, он делает вид, что это детективы. При желании можно восстановить почти полную картину его жизни — фрагменты пересекаются. Словом, мы не можем указать лучший объект, чем эти ужасающе откровенные истории, чтобы с удовольствием поломать голову.

“Против факта не попрешь, все мы чувствуем себя недооцененными, официальное же заявление, что мы-де никуда не годимся, лишь подтверждает наши догадки насчет того, что бесчувственный мир не способен оценить нас по достоинству”

(“Гиппопотам”)

“Я был не просто семнадцатилетним юнцом, видевшим в себе сплав Уайльда, Кауарда, Фитцджеральда и Фербенкса, нет, я был семнадцатилетним юнцом в таком же, как у Гэтсби, костюме, но с крахмальным стоячим воротничком, юнцом, который курил разноцветные сигареты, вставляя их в янтарный мундштук”

(“Хроники Фрая”)

Некоторые книги:

“Лжец” (1992)

“Пресс-папье” (1992, сб. статей)

“Гиппопотам” (1994)

“Моав — умывальная чаша моя” (1997)

“Как творить историю” (1997)

“Теннисные мячики небес” (2001)

“Хроники Фрая” (2010)

***

Вирджиния Вульф (1882-1941)

Если вы услышите название “Блумсбери”, то можете быть уверены: речь о хипст… об английских интеллектуалах. О странных фантазиях, о ветвистых и богатых сюрпризами отношениях с родственниками, об испорченных нервах и желудках, о разочарованиях в этом нелепом мире и о запутанных, как гамак в ветвях яблони, любовных историях. Короче говоря, горе от ума. Их романы воплощают несбывшиеся “если бы” вперемешку с с реальными фактами, так что, одно не отличишь от другого. Какой-нибудь незначительный предмет оказывается символом запрещенного, тайного, компрометирующего, который расскажет вам больше, чем персонажи. Примерно так переводится на обычный язык слово “модернизм” — вкус и запах начинающегося XX века.

Так вот, Вирджиния Вульф — ведущая фигура этого течения. В доме ее отца, известного критика, литературоведа, историка, философа и вольнодумца встречались писатели, художники и музыканты, рождались и гибли имена и авторитеты, плелись интриги и творилась история. Все новое, уже существующее, но еще не названное, проходя через словесные сражения кружка Блумсбери — порой не менее кровопролитные, чем военные, хотя с виду всего лишь незначительные “разговоры об искусстве”, — обретало здесь форму прежде, чем выйти в большой мир и стать новой жизнью.

Отсылки, аллюзии и перефразы ее романов и биографии писательницы не перестают встречаться в английских романах, фильмах и статьях. Если в какой-либо книге, написанной после 1941 года, вы встретите даму, которая говорит журналистам все, что угодно, кроме правды, страдает мигренями и нервным расстройством, а потом бросается с моста, набив карманы пальто камнями — перед вами реверанс Вирджинии Вульф.

“Он назвал ее дыней, ананасом, оливой, изумрудом, лисицей на снегу – и все за три секунды; он сам не знал, видел он ее, слышал, пробовал на вкус или все это сразу”

(“Орландо”)

“Он ничего не читает, ничего не думает, ничего не чувствует, – он так и слышит взволнованные обертоны ее голоса, придававшие словам не предусмотренный ею смысл. – Ведь это же не человек – в любом конюхе больше человеческого, – она говорила. – Типичнейшее порождение закрытой школы, – она говорила. – Такое только в Англии уродиться может”

(“Миссис Дэллоуэй”)

Некоторые книги:

“По морю прочь” (1915, рус. перевод 2005)

“Комната Джейкоба” (1922, рус. перевод 1991)

“Миссис Дэллоуэй” (1925, рус. перевод 1984)

“На маяк “(1927, рус. перевод 1976)

“Орландо. Биография”  (1928, рус. перевод 1994). Экранизирован в 1992

“Дневник писательницы” (1953, рус. перевод 2009)

***

Дафна Дюморье (1907-1989)

Дочь актера и внучка кариктуриста. Вторая из трех дочерей. Ее много раз обвиняли в плагиате. Ее рассказ “Птицы” экранизировал Хичкок.

Есть девочки, которые в детстве мечтают быть мальчиками. Они не любят одеваться, как “положено девочкам” и много читают. Слишком много читают, чтобы обычная жизнь могла их устраивать. Они не хотят ни от кого зависеть, чтобы не пришлось никого терпеть. У них есть мужское “альтер эго” и они ищут его в реальной жизни.

Произведения Дафны Дюморье называют то психологическим триллером, то готическими романами, а сама писательница выросла под влиянием Стивенсона, Брэма Стокера и — да-да-да! — Шарлотты Бронте. Первый роман — “Дух любви” — во многом похож на приключенческий в духе “Острова сокровищ”. Но главный его смысл — связь поколений, наследуемое — независимо от обстоятельств — каждый раз, подобно тому, как роль в пьесе играют разные актеры. “Трактир “Ямайка” тоже отзывается “Островом сокровищ”, но отсюда начнет набирать силу другой мотив — безумие страха. И любовь — слово, которое сегодня почти ничего не значит от частого употребления. Следующий роман “Ребекка” — принес автору мировую славу, уже десятилетия входит в программу изучения английской литературы, и пережил 11 экранизаций.

“Прошлой ночью мне приснилось, что я вернулась в Мандерли. Я прислонилась к железным воротам и некоторое время не могла проникнуть внутрь, так как они были закрыты на засов и на цепь…”

(“Ребекка”)

“Было  около половины  двенадцатого утра,  когда Мэри Фаррен  прошла,  в охотничью  комнату,  где  хранилось  оружие,  взяла пистолет своего  мужа  и зарядила  его. После  этого она поднесла его  к виску  и нажала на спусковой крючок”

(“Без видимых причин”)

Некоторые книги:

“Дух любви” (1931)

“Трактир “Ямайка” (1936)

“Ребекка” (1938)

“Птицы” (1963)

английская литература Вирджиния Вульф Дафна Дюморье Диана Сеттерфилд писатели Стивен фрай что читать? Элизабет Гаскелл