С большим приветом, Фантомас, или Что имел в виду автор

2010-е приближаются к своей середине. Спираль истории завершила старый виток и начала новый. Помните, какой была атмосфера в это же время сто лет назад? Поговорим о вкусах. О том, что приобретает массовую популярность и почему.

Вот, например, запреты.

Запреты приобрели теперь огромную популярность, но мы все же о книгах.

Пока поддавшиеся панике (и не слишком читающие) граждане судорожно пытаются запретить показывать детям любое проявление реальной жизни, реальная жизнь продолжает жить по собственным законам.

Дети — вот конфуз! — не хотят, чтобы их защищали. Ожившие мертвецы, вампиры, кибер-чудовища продолжают покорять юные души, ввергая в ужас души пожилые и серьезные.

Эти души, в свою очередь, не то забыли, что сами  любили в юности, не то сразу родились серьезными людьми средних лет, получавшими радость только от возможности наябедничать воспитательнице в детском саду.

А раз так, мы тоже примем серьезный вид. Мы наденем очки и раскроем книгу. Серьезную книгу, которая объясняет: почему во все времена так безнравственно любим монстр, вампир, маньяк? Почему публика вечно требует детективов  — историй об убийстве? Откуда и зачем эта массовая потребность в жестоких фантазиях? Извращенность? Пресыщенность? Исчерпанность самой жизни, когда все уже когда-то было и, значит, ничего нового нам не уготовано, кроме разве что всяких гаджетов?

Теперь самое время познакомить читателя с героем наших размышлений

“Итак, этот злодей, получеловек-полувампир, обладает всем арсеналом средств от искусственных крыльев до батареек и аккумуляторов. Сувестр и Аллен, весьма искушенные в запросах публики, начиняют романы огромным количеством поразительных технических новинок, давая им при этом псевдонаучное объяснение, не лишенное своеобразной поэтической логики.”

(“Фантомас, или Энеида наших дней”, пер. Л. Новиковой)

“Ой, — скажет читатель, — это Фантомас?” Почти.

Франсис Лакассен

Нашего героя зовут Франсис Лакассен (1931-2008) — писатель, литературный обозреватель, эссеист, автор монографий о комиксах, писателях и героях массовой культуры: гаджет-чудовище Фантомасе, сыщике Мегрэ, воспитаннике джунглей Тарзане (явная пропаганда неуважения к обществу! В редакции следует демонический смех), Шерлоке Холмсе и многих других бессмертных, получающих новое воплощение, как только подрастает очередное поколение детей, не желающих расстаться с теми, кто дорог сердцу.

Мифологический заголовок книги вы уже заметили. Поговорим немного о мифах, устройство которых исследует Лакассен. Его работы относятся к самым занимательным пособиям по массовой культуре, какое только можно придумать. Те несколько серьезных абзацев, которые последуют ниже — не цитирование книг, а наши общие объяснения.

Мы приводим их во-первых, в надежде, что книги прочтут защитники детской морали, и, во-вторых, по той причине, что из многочисленных работ автора только две доступны на русском языке.

Любое произведение, — говорит Лакассен в контексте массово популярных произведений, — представляет собой один и тот же набор пьес — жизненных сюжетов. Сюжеты эти повторяются из поколения в поколение с одними и теми же ролями, которые только каждый раз играют другие актеры. (В серьезной литературе они называются архетипы, но мы хотели бы обойтись простым языком). Любая проза, описывающая, скажем, раскрытие преступления — продолжение одного из древних мифов. Вернее, тот же миф — но уже современный. Сам миф — не просто легенда. Это история, приспособленная для осознания жизни. Тех ролей, которые играют люди в обществе. Трудностей, с которыми они сталкиваются. Страхов и желаний, которые они испытывают.

Почему же эти желания столь кровожадны?

Потому что человек испытывает страх перед своей уязвимостью, сознает свою смертность — и именно помня о смерти, получает возможность испытывать радость от жизни. Поэтому, скажем, существует такой типаж как пресыщенный благополучием миллионер. Он не в состоянии испытывать какое-либо удовольствие. Пропало то важное, что придает жизни вкус и чувство. Фокус этого героя в том, что он — всего лишь наше отражение. Замечали ли вы, как удовольствие теряет свою остроту, когда ничего ему не угрожает? Какой пустой становится жизнь, когда в ней нет ни злодеев, ни героев, когда все поступки удобны всем — то есть, абсолютно нейтральны? Не выражают никаких взглядов, никому ни  о чем не сообщают и уж тем более не предполагают поступков, а, следовательно, не имеют никакого смысла.

Таков парадокс жизни.

Никто, конечно, не призывает нарочно обеспечивать общество болью и трудностями, или отбирать насущное, чтобы люди могли понять, как оно им необходимо (хотя иногда складывается впечатление, что имеет место некий тайный замысел).

Но помнить о том, что в жизни все хрупко, все смертно и стоит бережного отношения — нужно. Ребенок, у которого все в жизни только безоблачно, никогда в жизни не сумеет ощутить, что счастлив. Не видя проблем в общении, никогда не научится заботиться о себе и близких. Оказавшись защищен от созерцания “нехорошего”, окажется не готов к проблемам. И в его голове не будет сценариев для их решения. Ни мыслей, ни идей, ни чужого, проработанного, опыта который можно было бы использовать.

Противоположен благополучного персонажу монстр. Убийца. Воплощение зла, нужное для того, чтобы сделать наши страхи видимыми, понятными, и, значит, уже не такими страшными. Воображаемая кошмарная картина достигает своего апогея — и читатель (или зритель) обнаруживает себя в своей комнате, знакомой обстановке, и с облегчением выдыхает: все хорошо. Проблемы, которые казались огромными, сдуваются, приобретая свой истинный размер. Те из них, которые остались большими, находят пути решения — потому что книги, собственно, для того и нужны. Там, где помочь нельзя, найдется утешение. Кстати, вы обращали внимание, что подавляющее большинство остросюжетных историй имеют счастливый финал, а если они его не имеют, то для того лишь, чтобы читатель мог получить продолжение?

Счастливый финал нужен, конечно, не каждый раз — см. выше. Но без монстра нет жизни.

Не говоря уже о том, что если исчезнет черный герой, не станет и белого. Ему, белому, просто не на чем будет показать, кто он.

“Если газеты нагнетают страх, то уголовные романы его разряжают”, — пишет Лакассен.

Фантомас разряжает страх, который нагнетают газеты

В книге (а это “Мифология уголовного романа”), автор сужает точку зрения — для большей наглядности. Читатель, однако, и без объяснений понимает: “страшилки”  всякого рода нужны, чтобы снять тревожность реальной жизни. И если история с убийством расследуется сыщиком, то за его надежной спиной читатель ощущает себя в безопасности.

Инспектор Жюв уверяет, что вы можете чувствовать себя в полной безопасности

“Ну, хорошо, — скажет некое серьезное лицо, — а вампиры? На что нужен кровосос?”

А для вампира у Лакассена есть блестящее сравнение: “пожиратель газет” сыщик Огюст Дюпен в «Убийстве на улице Морг» Эдгара Аллана По. Пожиратель газет — пожиратель информации — и что мы видим?  Вернее, кого? Правильно, любого взрослого или ребенка, в кого ни ткни пальцем. Того самого среднего интернет-пользователя, коль скоро речь идет о нашем времени.

Информация — вещь, конечно, необходимая. Так же, как и кровь. Но ее может быть слишком много, и тогда она “высасывает” жизненные силы, превращая того, кто забывает о реальной жизни в некое потустороннее существо. Оно может быть как положительным — таков Дюпен, так и отрицательным — таков вампир. К слову, вампир тоже может быть положительным, показывая совсем не обаятельное зло, как это любят говорить поборники защиты детей от жизни, а нечто другое. “Даже, если ты вампир, в твоих силах остаться человеком”. И, кроме того, отрицательный образ — в первую очередь, не столько пропаганда зла (это  уже действительно отдельный случай), сколько “доказательство от противного”.

Фантомас снимает маску. Правда, противно?

Теперь, наконец, мы переходим к вещам занимательным. К самим книгам.

Обложка романа «Рур» , вышедшего в комиксах

Фантомас, или Энеида наших дней

Знаете ли вы, что новеллам о Фантомасе, по которым снят легендарный фильм (и не один) предшествовал спортивный детектив? Назывался он “Рур”, печатался в газете “Авто” и предназначался для рекламы автомобилей и шин фирмы “Дюкасбль”. А также для “закрывания дыр” при нехватке материала. Пятая часть полосы в течение 80 дней ежедневно! Мечта любого писателя. Что касается стиля самого романа, то, конечно, кич — и это очень важно. На страницах этого небезынтересного с точки зрения маркетинга произведения были опробованы те приемы, которые “сделают” целое направление новой авантюрной литературы: и кинематографическая динамичность повествования, и черный юмор, и смешение жанров — мелодрамы и трюкачества, цинизма и наивности волшебных сказок, науки и абсурда. При этом ”скелет” романа все же верен старой доброй традиции.

Полная история о том, как создавались образы героев “Фантомаса”, почему они такие, а не другие, зачем публике демонические персонажи. Мифология, о которой мы уже говорили. Досье на авторов “Фантомаса”, Пьера Сувестра и Марселя Аллена, их жизнь и взгляды. Каковы отношения книги с рекламой, какую роль играют гаджеты в авантюрном романе и другие интересные факты.

Франсис Лакассен. Мифология уголовного романа

Мифология уголовного романа

Помимо механизмов мифа, о которых мы уже рассказывали (заметим, в книге на эту тему сказано гораздо больше и интереснее), и блестящего вступления о том, что собой представляет городская фантастика, книга содержит 15 аналитических этюдов — по одному на каждого знаменитого сыщика от Дюпена Эдгара По и Холмса до наших дней. Досье на авторов. Библио- и фильмографии. Связь детективного сюжета и актуальных событий в реальной жизни. Детектив как притча. Влияние вкусов публики. Намеки на социальные конфликты, способы мистификации и язык литературных штампов.

В электронном виде (пока?), к сожалению, нет.