Когда стираются грани: интервью с Мариам Карапетян

— На грани своего и чужого –  это ощущение именно вашей героини, или же это ощущение любого человека, оказавшегося в чужой стране. И насколько важны для нее эти определения «своё – чужое»? Надо ли эти антитезы преодолевать?

— Мне кажется, делить все существующее вокруг на «свое и чужое»  — это свойство человеческой натуры, возможно, привитое ему с детства, когда очерчивается его личностное пространство – «свое», и все то, что остается за пределами, то, которое он не знает – «чужое», и как каждый ребенок тянется к матери, так и каждый человек тянется к своему, родному. Разъединяющая сила этих понятий кажется необходимой, она нужна человеку для того, чтобы выживать в этом мире, чтоб чувствовать твердую — свою почву под ногами, чтоб знать – кто ты, откуда, где твои истоки, твой язык, твои традиции. У героини романа «свое и чужое» противопоставлено и гипертрофированно, возможно, как и у многих представителей армянского народа, несущего в своих генах отголоски свежей этнической травмы, и кажется – отпусти она это «свое», как тут же ее захватит и унесет «чужое». Но что такое «чужое»? Чужое – это всегда на первый взгляд неизвестное, незнакомое, неизведанное, но ведь все это можно назвать зазывающим, захватывающим, завораживающим, многое зависит от той оценки, которую дает сам человек. Но если ты принимаешь, что «свое» и «чужое» существуют, то должен быть готов к тому, что они могут поменяться местами. Это относится не только к культурно-религиозному аспекту познания, но и чисто человеческому, психологическому, ведь чем более открыт человек, чем шире его личностное пространство, тем больше он приобщается к новому и неизведанному, обогащаясь и расширяя горизонты собственного миропонимания. В этом процессе, в котором задействовано сердце, обязательно наступает момент, когда границы становятся условными и ненужными, потому что вместе с их преодолением приходит любовь, а она границ не знает.

 Александр Арсеньев