Дмитрий Быков: «Текста, который по-настоящему осмысливал бы нынешнюю эпоху, я сейчас не вижу»

5 июня в студии телеканала «Дождь» прошла презентация новой книги поэта, писателя, журналиста, педагога, критика Дмитрия Быкова «Время потрясений», вышедшей в издательстве «Эксмо».

Дмитрий Львович рассказал гостям и телезрителям о проекте «Сто лекций с Дмитрием Быковым» и первом томе двухтомника, посвященного ста книгам русской литературы ХХ века.

«Время потрясений» – книжное продолжение телепроекта «Сто лекций с Дмитрием Быковым». В первый том, который презентовал писатель, вошли 50 лекций о 50 художественных произведениях первой половины ХХ столетия.

Рассказ о книге Дмитрий Львович начал с истории о том, что значит для него этот цикл лекций, логичным продолжением которого стало «Время потрясений».

– Я по разным причинам лишен возможности преподавать. Я давно не преподаю в МГИМО, откуда успел уйти сам, поняв сам, что иначе мой уход будет обставлен гораздо менее добровольным. Меня не зовут на журфак, у меня случаются семестры в заграничных университетах, но мне хочется преподавать на родине. А я этой возможности лишен, и это очень грустно. Это гораздо лучше, чем полный цензурный запрет, но все-таки мне это обидно. И вот когда «Дождь» предложил мне сделать этот курс из ста лекций, – это было такой формой существования, полуподпольной формой преподавания. Никто не верил, что мы доведем проект до конца, но за два года мы его действительно закончили».

Литературно-историческому анализу Дмитрия Быкова подверглись такие книги, как «Молчание» Л.Андреева, «На дне» и «Мать» М.Горького, «Вишневый сад» Чехова, «Поединок» А.Куприна, «Мелкий бес» Ф.Сологуба, «Ночные часы» А.Блока, «Петербург» А.Белого, «Апокалипсис нашего времени» В.Розанова, «Мы» Е.Замятина, «Конармия» И.Бабеля, «Приглашение на казнь» В.Набокова и др. Как отмечает писатель, выбор книг был самым приятным в работе над проектом и предельно произвольным.

– Эта книга не энциклопедия, это вкусовая литература и сугубо вкусовой выбор. Но в конце концов энциклопедии есть везде, а вот одинокий голос человека – только со страниц этого печального серого двухтомника. Но за что я ручаюсь, что каждое произведение перед лекцией было внимательно перечитано. И большинство концепций отсюда, являясь, возможно, ложными, являются при этом абсолютно оригинальными. Это не из учебника, это мои собственные идеи.

Время играет не последнюю роль в цикле лекций Дмитрия Быкова, потому что каждое произведение неотрывно связано с эпохой, в которой было написано. Идея проекта как раз в том, что один год – одна книга – одна лекция. Именно поэтому сюда вошли не только шедевры русской и советской литературы, но и малоизвестные произведения, литературные эксперименты и полузабытые тексты.

– Каждый текст привязан к году, и мы смотрели в какой степени этот текст его отражает. Скажем, роман Вересаева «В тупике» ни в каких отношениях не является классикой, но он в такой степени выражает ощущение 1922-23 гг., что мы почли за лучшее остановиться на нем. В 1939 году никто не знал роман «Мастер и Маргарита», а это роман отражает этот год полнее всего. Мы старались брать книги, привязанные к контексту эпохи и эту эпоху выражающие. В результате несколько шедевров сюда не попало, а несколько совершенно проходных текстов попало. Но про шедевры все уже написано, а про проходные тексты говорить сейчас надо, потому что массив советской литературы огромен.

В книге «Время потрясений» полностью сохранились все особенности авторской устной речи, лекции опубликованы так, как они были прочитаны в эфире.

– Мы сознательно использовали формат устной речи, не стали ничего вычищать и выправлять. Это имеет свои минусы, потому что это совсем не академическое издание. Но в нем есть та легкость усвоения, та повышенная усвояемость, которая есть у устного урока.

Гости презентации не могли не спросить Дмитрия Быкова о том, что сегодня нужно читать всем, на что писатель ответил, что полезнее всего сегодня читать «Алису в стране чудес» и отметил, что к идее давать список полезной литературы относится с ужасом.

– Это вернейший способ вызвать неприязнь к литературе. Я считаю, что каждый образованный человек должен прочесть «Войну и мир», но конечно не в 10 классе, а лет в 30. Потом бывает полезно читать Кафку, которого мы сделали былью.

А из тех произведений, что составили книгу «Время потрясений», Дмитрий Львович порекомендовал обратить пристальное внимание на Юрия Трифонова и братьев Стругацких.

– Их мы брали даже по два текста, потому что они очень красноречивы. Я думаю, что сегодня стоит вдумчиво перечитывать Олешу, потому что он как раз про аутсайдеров. «Зависть» же про то, что пришло время Бабичевых. А это неправда. Бабичевы низвергнуты вместе с эпохой, а Кавалеров его переживет. Надо вдумчиво перечитывать Айтматова, Владимира Богомолова, Василия Быкова, потому что это не про войну и не только про войну. А из писателей первой половины я сейчас неожиданно посоветовал бы много читать и перечитывать Константина Федина и роман «Города и годы» и Всеволода Иванова и роман «Кремль», очень странный, очень талантливый, недооцененный, полузабытый, напечатанный посмертно, но это самая смешная книга 30-х годов.

Как опытный педагог Дмитрий Быков рассказал о том, как привить ребенку любовь к чтению и отличился оригинальным советом.

– Детям не надо рекомендовать книги, им надо их запрещать и прятать, это вернейший способ внушить им интерес к ним. Мне все время кажется, что мы бегаем за ребенком с ведром икры и умоляем попробовать еще ложечку. Не надо. Если ребенок не читает, надо ему сказать: «Ну, старик, это нормально, это не для всех занятие, ты думаешь, что читать – это универсальная привилегия, нет, из тебя получится прекрасный водопроводчик, дворник, это все почетные профессии, а читать будет твой сосед Ваня, он будет профессором».

Интересным, хлестким и острым получился ответ на вопрос о тенденциях в современной литературе и о том, какая книга полноценно отражает сегодняшний день.

– Условно говоря, советская власть была очень плохим человеком, а то, в чем мы живем сегодня, – это труп очень плохого человека. В нем живут какие-то паразиты, и о них писать очень трудно, это надо быть одним из них, существом более примитивным. А человеческой драме здесь быть негде. Утрачены контексты, перепутано добро и зло. О нашей эпохе с ее абсолютно древнеримским абсурдом можно будет писать двести лет спустя. Сегодня это значит заниматься препарированием трупа, а это очень жаль. Текста, который по-настоящему осмысливал нынешнюю эпоху я сейчас не вижу. А тенденция одна – переписывание советской литературы на качественно более низком уровне.