Старые книги постепенно разрушаются из-за кислотности бумаги

Это называется «slow fire» («медленный огонь») — постоянное окисление и следующее за ним старение бумаги, которая была создана с семенами собственного уничтожения в самых ее волокнах, после него она становится хрупкой. Хлои Вассот пишет: «Мы не можем остановить медленное разрушение коллекций в библиотеках. Разрушение неизбежно. В зависимости от того, как была изготовлена книга и как она хранилась, охрупчивание может произойти всего через 30-100 лет. Книги уже потеряны, а методы сохранения слишком ограничены, отнимают много времени и стоят дорого, чтобы решить эту проблему в масштабе планеты».

Массовое раскисление, когда щелочной нейтрализующий агент вводят при помощи спрея или раствора, нанесенного на бумагу, когда-то казалось золотым раствором, но хотя он может использоваться для предотвращения ухудшения слегка подкисленной бумаги, он не устраняет последствия предшествующего повреждения. Недостатком является оцифровка — причудливый способ сделать массовое сканирование, и наиболее часто используемый метод сохранения содержимого текста, но не самой книги. В статье об усилиях по оцифровке Библиотеки Конгресса Кайл Чайка сообщил, что понадобится буквально десятилетия сканирования, чтобы сохранить более 160 миллионов объектов коллекции этого учреждения. При нынешних темпах сканирования сохранение только одного отдела печати и фотографий займет около 300 лет.

С середины 19-го века до наших дней у человечества никогда не было больше бумаги, больше печатных материалов по всему миру. И в истории человечества будет физическая дыра, которая точно совпадает с крупнейшим созданием печатных материалов в истории человечества.

Рост спроса на бумагу и печатные материалы, который охватил весь мир, когда печатные машины стали обычным явлением, а уровень грамотности вырос привел к тому что мы имеем сегодня. В Западной Европе с 16-го по середину 19-го веков производство бумаги по своей сути было перерабатывающей промышленностью. Старые тряпки, простыни, даже парусиновые паруса — все они были собраны, отсортированы, обработаны и превращены в материальную основу для изготовления бумаги.

Бумага требовала волокон, а переработка была дешевле и быстрее, чем полагаться на сырье растительного происхождения, такое как лен и конопля, которые будут выращиваться, собираться и готовиться к использованию. Но по мере роста спроса производители бумаги стали присматривать за другим видом растений: деревьями во всем их изобилии.

Лишь в 1850-х годах кто-то придумал код: промышленно-интенсивный процесс измельчения и агрессивных химикатов, который убивал рыбу в ручьях, которые приводили в действие бумажные фабрики, и, что особенно важно, создавал очень кислую, слабую бумагу. Подумайте о газетной бумаге, как быстро она распадается. В течение десятилетий и вплоть до 1970-х годов материал, используемый для записи как мирских, так и глубоких мыслей поколений, был всего лишь на несколько классов сильнее, чем этот заведомо недолговечный материал.

Одна из причин, по которой бумага из древесной массы является настолько слабой, обусловлена сравнительно короткими прядями ее волокон: они составляют страницы, склонные к разрыву, а все кислоты, которые бумага задерживает в процессе производства, создают страницы, которые всегда выгорают изнутри.

Книги и документы, которые история считала ценными, сделанные сотни лет назад и находящиеся в хранилищах с контролируемой температурой, сохранятся. Отчасти из-за их важности, а отчасти из-за того, что многие из них были сделаны во времена, предшествующие древесной массе. Многие 500-летние книги сохранились лучше и находятся в лучшем состоянии, чем тексты, созданные всего несколько десятилетий назад.

Хлои Вассот пишет: «С дешевой бумагой мы потеряли качество, но набрали количество, и это изменило мир. Мир грамотности распространился за пределы элиты, создавая новые культуры на основе письменного слова. Это был шаг, который отвел написанные слова от единственной компетенции белых людей, и человечество стало лучше после этого. Когда мы выбираем, какие физические объекты следует сохранить и что копировать, стоит спросить, чьи истории имеют приоритет. Какими обыденными, ежедневными записями жизни мы жертвуем, и как нам лучше защитить то, что у нас есть, до того, как оно исчезнет?»