Татьяна Тронина «Чужая женщина». ЭКСМО. 2012

Читать анонс книги Татьяны Трониной «Чужая женщина»

 

Лара не выходила из дома. Днем она лежала на диване у телевизора, переключая каналы. Она практически ничего не ела и лишь вечером выпивала стакан, а то и два крепкого алкоголя. Для того чтобы заснуть.

Теперь Елена Игоревна могла с полной уверенностью заявить, что ее невестка – алкоголичка…

У Лары стали трястись руки, под глазами легли тени. Она похудела. Но это были такие мелочи… И потерянная работа – тоже такие мелочи!

…Она лежала у телевизора, когда в дверях щелкнул замок.

— Привет! – равнодушно-весело крикнул из коридора Саша. – Ты дома, что ли? Я за вещами…

Лара не отозвалась, только плотней закуталась в одеяло.

В гостиную вошел Саша, сразу полез в шкаф.

— Ты не в курсе, где мои галстуки… А, вот они!

Быстрым шагом муж пересек комнату, закрылся в своем кабинете – уже там захлопали дверцы шкафов, что-то упало на пол.

— Я спрашиваю, почему ты дома? – крикнул он уже оттуда.

— Не твое собачье дело! – злобно отозвалась Лара из-под одеяла.

— Спасибо, — язвительно бросил Саша. – Я тебя вот о чем попрошу – больше не смей являться к моей маме. Ты знаешь, что у нее тогда, в последний твой визит, подскочило давление?

— Чтоб она сдохла… — прошептала Лара.

— Что? Что ты говоришь, я не слышу?… — Саша выглянул из-за двери и встретился глазами с Ларой.

Вдруг подошел к дивану, сорвал одеяло. Лара, в плотной махровой пижаме, в шерстяных носках, мгновенно скрючилась от холода.

— Ты посмотри, на кого ты похожа… — с ужасом произнес Саша. – Блин… Ты что, целыми днями так и валяешься?

— Убирайся.

— Я сейчас уйду, не беспокойся. Только у меня к тебе просьба – перестань юродствовать! Ничего страшного не произошло. Всё, что ты имеешь – это твоих рук дело. Ты меня не любила. И я от тебя ушел. Понятно?

— Ты меня бросил. Я тебя — любила… — надменно произнесла Лара.

— Любила?! – ощерился муж. – Ты это кому-нибудь другому скажи… Любила она меня! Да я тебе на хрен был не нужен!

— Не ори… — она прижала ладони к ушам.

— Она меня любила… Поразительное признание!

— Ладно. Проехали. Что дальше? – вяло спросила Лара. Этот вопрос она не могла не задать – он давно ее мучил. – Что будет дальше?

— А. Понимаю, — Саша сделался серьезен, сел у нее в ногах. Лара смотрела ему в лицо, и не узнавала… — Ты хочешь знать, как все будет происходить?

— Да.

— Мы разводимся с тобой. Ты ведь не против?

— Не против.

— Отлично. Мы размениваем эту квартиру. Ровно пополам, — решительно продолжил Саша. – Или ты надеялась, что я все тебе оставлю? – Лара молчала. – Ну уж дудки! Только половину. Мне нужны деньги. Я не для себя, я для будущего ребенка стараюсь.

— Мне сейчас выметаться или как?

— Тебя никто не выгоняет. Живи. Тут и твои деньги вложены… Я не фашист. До осени я ничего предпринимать не буду. Оля родит – и тогда уж пойдет процесс…

Лара кивнула.

— У тебя тоже все будет хорошо, — почти спокойно, доброжелательно произнес Саша. – Не переживай.

— Саш…

— Да?

— А как ты ребенка будешь воспитывать, если круглыми сутками на работе? – тихо спросила Лара. – Ты же не увидишь его, своего ребенка…

— Я уже давно работаю по новому графику. Помнишь, говорил тебе о реорганизации? Так вот, я сейчас ровно в 18 ноль-ноль – свободен. А дальше… А дальше вообще все будет по-другому.

— Молодец. Ты молодец. Только почему ты мне таких подарков не делал? – насмешливо спросила Лара. – Я же тебя не видела почти… Почему ты для Оленьки расстарался, а для меня – нет?

Саша молчал.

— У нас все так плохо сложилось потому, что ты не хотел быть со мной, — глухо продолжила Лара. – Не ври, что это я тебя не любила… Это ты меня вынудил не любить тебя! Потому что я по пальцам могу пересчитать дни, которые ты целиком и полностью провел со мной… А все остальное время ты торчал на своей дурацкой работе!

— А есть-пить на что? А жить — на что?

Лара судорожно вдохнула и произнесла с трудом:

— На что жить? А мне плевать на такую жизнь… без тебя… Я могла бы голодной ходить… только бы ты был рядом!

— Лара… Тихо, тихо. Прости. Прости, — повторил он уже совершенно другим, нормальным, обычным своим голосом. — Да, все не так. Это и я виноват тоже. Прости.

Саша взял ее за щиколотку, притянул за ногу – к себе ближе. Начал расстегивать пижамную кофточку. Мгновенно, сразу – внутри у Лары вспыхнул огонь. Огонь желания. Такое бывало раньше, примерно раз или два в месяц. Когда Лара хотела сама, а не уступала привычно натиску мужа… О, как был счастлив в такие дни Саша, как долго он потом вспоминал о них!

Но Лара вопреки этому, внезапно вспыхнувшему желанию, резко отбросила Сашины руки от себя, и спросила зло:

— Что ты делаешь? Как это называется, а?

— Это называется милосердие, — медленно, раздельно, то ли шутя, то ли всерьез произнес муж.

— Милосердие… — ахнула Лара. – Ты животное, что ли? А что твоя Оленька скажет, если узнает об этом?

— А что такого? Я люблю ее, я ее никогда не оставлю, но… это милосердие.

— Убирайся! – прошипела Лара, пиная мужа в бок пятками. – Милосердие… ишь ты, добренький, милостыньку дает… А я не такая! Мне милостыня не нужна… Мне всё нужно! Всё! Всё или ничего!

Она сдернула с безымянного пальца кольцо и швырнула его в лицо мужу. Правда, не попала.

Саша резко встал, и произнес холодно:

— Ах, вот ты как… Ладно. Не хочешь – и не надо.

Больше он на Лару внимание не обращал – собрал пару чемоданов и ушел.

«Что это было? – после его ухода Лара долго не могла придти в себя. Она сидела на диване и вздрагивала. – О, эта его дурацкая честность… Милосердие! Любит он Оленьку, но и мне готов помочь. Добренький какой! Да провались ты в тартарары со своим милосердием, скотина!»

 

* * *

 

«Что это было? – Александр, бросив чемоданы в багажник, сел за руль, но не тронулся с места. Он мучительно переживал произошедшее сейчас… — Зачем я это сказал? Зачем я предложил это Ларе?»

К этому времени Александр уже успел немного изучить Оленьку.

Так вот – Оленька бы никогда не простила ему измены. Она не стала бы слушать никаких оправданий, она бы разорвала с ним всякие отношения.

Такой уж был характер у этой юной женщины – не прощать. Никогда и ни за что.

Оленька и слушать бы не стала рассуждения Александра о милосердии, жалости, о том, сколь долго они прожили с Ларой… О том, что он, нормальный, не старый еще, здоровый мужик – не может без этого самого, вот и повело его не туда… Разновидность фантомной боли!

«Вообще, парадокс – я разбежался с Ларой, потому что наши отношения остыли, энтузиазма никакого Лара не испытывала – лишь так, иногда, редко, по праздникам, на нее нападала вдруг активность… Я расстался с Ларой, чтобы наслаждаться жизнью с Оленькой, чтобы все вновь было ярко, красиво, сильно, много, безумно, а… а вышло, что я потерял и ту малость, которой владел».

А больше всего смущало Александра то, что он не знал, что чувствует Оленька. И чувствует ли она вообще. Всякие попытки поговорить с Оленькой об этом разбивались о ее молчание. «Сандрик! Не будем об этом», — смущалась, хмурилась Оленька. И уходила от животрепещущей темы.

Да как, как не будем, когда его, мужчину, больше всего волновало именно это – счастлива ли с ним его женщина?!

С Ларой ничего не получилось, никакого счастья. Она была бездонной пропастью, которую никогда и ничем не заполнить. Но это он понял не сразу, а до того Александр постоянно, непрерывно трудился над Ларой (это кому скажи, что после десяти лет брака он все еще такой пылкий супруг! Не поверят!). Это был сизифов труд.

Нет, случались, конечно, и светлые дни… Это когда Лара отзывалась на его любовь.

…Он прикасается к ней, а Лара – не отдается сонно, безропотно, привычно, а вдруг распахивает глаза, со стоном прижимается к нему, и начинается это сладкое безумие, и исступленная радость наполняет сердце — и оно тогда стучит звонко, победно… И высшее достижение Александра – когда они вместе с Ларой взбираются на вершину и, сплетясь, точно корни деревьев, содрогаются синхронно… Однажды он случайно прочитал где-то стихотворение Пушкина и запомнил его наизусть: «О, как мучительно тобою счастлив я, когда, склоняяся на долгие моленья, ты предаешься мне, нежна без упоенья… И оживляешься потом все боле, боле – и делишь, наконец, мой пламень поневоле!» Мучительно счастлив. Это про него и про нее, про Лару.

А потом снова-здорово – она спит утром, а он, словно каторжный, словно приговоренный — трудится над ней… Или вечером: «Лара. Лара, ты не спишь?» «Саша… Опять! Сколько можно…» — Лара лениво поворачивается к нему, расслабленно раскидывается, и позволяет делать с собой все что угодно, так и не выходя из усталой полудремы. А он что, не устал за день?! Анекдот!

«Хотя смешного было бы мало, если б Оленька узнала о том, что я сегодня хотел позволить себе, — Александр положил голову поверх рук, скрещенных на руле. – Боже, боже, какой это ад – быть мужчиной…»