Андрей Кольцов, 15 октября.

15 октября 1809 года родился Андрей Васильевич Кольцов.

Алексей Васильевич Кольцов занимает свое скромное, но самостоятельное место в русской поэзии. Своим исключительным песенным даром он вызвал многочисленных подражателей и продолжателей не только среди современников, но и среди поэтов последующих поколений.

Внешне судьба Алексея Васильевича Кольцова — это обычная судьба обычного купеческого отпрыска. Родился он 16 (3) октября 1809 года в Воронеже в семье мещанина, торговца скотом. Девяти лет был отдан в воронежское уездное училище, но уже через два года отец забрал его оттуда для помощи в торговых делах. Кольцов писал в 1842 году В. П. Боткину: «Отец мой… жил в приказчиках, приобрел кое-что, сделался хозяином, наживал капиталу 70 тысяч рублей три раза и проживал их вновь; в последний раз прожился, — и осталось у него много дел… Он самолюбив, хвастун, упрям, хвастун без совести. Не любит жить с другими в доме человечески, а любит, чтобы все пред ним трепетало, боялось, почитало и рабствовало… Дома… дел много: покупаю свиней, … в роще рублю дрова, осенью пахал землю; на скорую руку езжу в селы, дома по делам хлопочу с зари до полночи».

В своем же доме поэт встретил первую любовь. У Кольцовых служила крепостная женщина. Ее дочь, Дуняша, росла вместе с детьми Василия Петровича, почти в их семье. Юный Кольцов и она полюбили друг друга и даже собирались пожениться. Однако отец и мысли не мог допустить, чтобы единственный наследник и продолжатель дела связал свою жизнь с неровней.

В отсутствие сына он продал шестнадцатилетнюю девушку донскому помещику, там ее насильно выдали замуж за казака, и вскоре она умерла. Это горе оставило след в душе юноши на всю жизнь.

Тяжело переживал юноша и гнет отца. Тот не поощрял пытливый ум мальчика, его поэтические задатки и даже запрещал читать книги. Тем не менее будущий поэт упорно продолжал следовать свойственной всем русским самородкам стезей — занимался самообразованием. Одним из светлых моментов в его жизни была дружба с воронежским семинаристом А. П. Серебрянским, который тоже писал стихи. В 1825 году Кольцов познакомился с воронежским книгопродавцем Д. А. Кашкиным, который подарил ему книгу о стихосложении и предоставил возможность пользоваться своей библиотекой.

В 1831 году стихи Кольцова впервые увидели свет. Помещены они были в московской газете «Листок». При первом же появлении Кольцова в печати и в столичных литературных кругах его причислили к группе тогдашних писателей-самоучек — Алипанова, Суханова, Слепушкина и других.

Большим событием в судьбе молодого поэта было сближение с В. Г. Белинским и его кругом: Н. В. Станкевичем, В. П. Боткиным, П. Я. Чаадаевым, В. А. Жуковским, В. Ф. Одоевским и др. Станкевич, сам уроженец воронежской земли, способствовал выходу в 1835 году первой книги стихов Кольцова.

Поэта заметил сам Пушкин, и в своем «Современнике» напечатал его стихотворение «Урожай».

 

Красным полымемЗаря вспыхнула;По лицу землиТуман стелется;

Разгорелся деньОгнем солнечным,Подобрал туманВыше темя гор…Белинский также не прошел мимо юного дарования. Общение с писателями и актерами (М. С. Щепкиным, П. С. Мочаловым) обогатило Кольцова. В 1838 году он писал Белинскому: «Да, благодарю Вас, Виссарион Григорьевич, благодарю вместе и всех ваших друзей. Вы и они много для меня сделали, о, слишком много! Эти последние два месяца стоили для меня дороже пяти лет воронежской жизни… Да, я теперь гляжу на себя — и не узнаю».

Бывая наездами в Москве и Петербурге с 1836 по 1838 гг., Кольцов отовсюду получал подарки книгами и журналами и пользовался советами передовых литераторов. Кольцову, можно сказать, повезло. Он попал в самый центр русской духовной жизни.

Воронежская «интеллигенция» готова была принять Кольцова как купца, песенника, но ни в коем случае не как поэта. И как только оказалось, что он — намного выше этих людей, его охарактеризовали классически: «Зазнался». А он просто не принимал, не хотел принять грубый материализм окружавшей его действительности. В его письмах все чаще встречаются слова «материальность», «бес материализма».

В письме к Белинскому в августе 1840 года Кольцов писал: «Я не хочу быть человеком богатым — и никогда не буду… Нет голоса в душе быть купцом, а всё мне говорит душа день и ночь, хочет бросить все занятия торговли — и сесть в горницу, читать, учиться. Мне бы хотелось теперь сначала поучить хорошенько свою русскую историю, потом естественную, всемирну, потом выучиться по-немецки, читать Шекспира, Гёте, Байрона, Гегеля, прочесть астрономию, географию, ботанику, физиологию, зоологию…»

Этим, планам, увы, сбыться было не суждено… Гнет материализма все более довлел над тонкой душой поэта, что отразилось на его физическом здоровье. В 1841 году он тяжело заболел. Самое печальное, что в это трудное для него время, когда в его судьбе пытались принять участие близкие друзья (В. А, Жуковский, В. Ф. Одоевский, П. А. Вяземский), семья не захотела помочь умирающему поэту. С болью в сердце писал он в одном из последних писем: «Теперь спросите у меня, для чего я десять лет улаживал дела отца, торговал, хлопотал, строил дом, обманывал людей и иногда подличал? Сестре на свадьбу отец нашел десять тысяч рублей, а больному сыну — нет двести на лекаря. Чудны дела на свете…

Станкевич, помер, Серебрянский тоже, Пушкин застрелился, Марлинского убили, да и нашему молодцу несдобровать». Увы, он был прав.

Поэт скончался тридцати трех лет отроду, 29 октября 1842 года. Однако его внутреннее благородство не позволило ему полностью разочароваться в людях. Ему принадлежат великолепные слова: «… прекрасней человека Ничего нет на земле» («Человек»)