Конан-Дойлева бездна

Артур Конан Дойл

Елена Соковенина

Вот вы говорите “Конан Дойль”, и тут же думаете: “Шерлок Холмс!” Тогда как сам Холмс, имей он такую возможность, непременно сказал бы: “Ну что вы, сэр! Есть более значительные лица. А я только скромный сыщик.”

Говоря так, великий детектив немножко исказил бы факты: лица, о которых идет речь, не более значительны, чем он. Но не менее любимы читателями.

***

Подвиги бригадира Жерара

Артур Конан Дойл. Подвиги бригадира Жерара

Когда императору Франции требовалось доверенное лицо для услуг, он частенько оказывал честь бесстрашному бригадиру. И хотя, когда подходило время для вручения наград, французский монарх становился слаб памятью, Этьен Жерар милостиво прощал эту маленькую королевскую слабость. Но все же этот великий человек в двадцать восемь лет уже стал полковником, в тридцать один — бригадиром, и непременно получил бы маршальский жезл, — а там уже и до трона один шаг, — кабы только не досадная мелочь: война кончилась. Вместе с Наполеоном. Это, конечно, обидно, но в конце концов, доблестный бригадир всегда был скромен (почти, как Холмс, только еще скромнее). Нет, Этьен Жерар не станет роптать на судьбу. Тем более, что теперь он может, наконец, посвятить себя истинному делу своей души: рассказывать о собственных подвигах и приключениях.

Заметим, что с этими рассказами не меньше путаницы, чем с самими подвигами и приключениями: где одно, где второе — поди разберись. Рассказы о храбром бригадире в разное время выходили в хаотическом порядке в разных сборниках, пока издатели не навели кое-какой порядок, собрав их в следующем порядке: “Подвиги бригадира Жерара”, “Приключения бригадира Жерара” и “Женитьба бригадира Жерара”.

“Двадцать лет мы учили Европу, как нужно воевать, а когда научили, только термометр, но не штык оказался причиной поражения Великой армии. ”

“— Почему вы называете этот замок Черным? — спросил я.

— Да так его все зовут в здешних местах, — сказал крестьянин. — Говорят, там творятся какие-то черные дела. Не зря же самый отъявленный нечестивец в Польше живет здесь уже четырнадцать лет.

— Он польский дворянин?

— Нет, у нас в Польше такие злодеи не водятся, — ответил он.

— Неужели француз? — воскликнул Дюрок.

— Говорят, он из Франции”.

Вокруг красной лампы

Артур Конан Дойл. Вокруг красной лампы

Сборник рассказов о разных случаях из жизни английских врачей — современников Шерлока Холмса. Первая операция молодого медика, первые женщины-врачи, медные таблички на дверях, за которыми скрываются коварные битвы за пациентов; анатомические театры, отставшие от прогресса старенькие доктора, с удивлением обнаруживающие, что, сами того не зная, применяют новейшие методы лечения; хлороформ и газомеры, загадочный прибор сфигмограф… Это все очень здорово, но не это главное. Все эти хорошие вещи объединяет тот дух писателя, который создал бессмертного сыщика.

“На столе стоял сфигмограф, а в углу какая-то машина, похожая на газометр, с употреблением которой доктор Риплей не был знаком. Книжный шкаф, полки которого были уставлены тяжеловесными томами в разноцветных переплетах, на французском и немецком языках, привлек его особенное внимание, и он весь погрузился в рассматривание книг, пока отворившаяся позади него дверь не заставила его обернуться. Перед ним стояла маленькая женщина с бледным, простым лицом, которое скрашивала только пара проницательных насмешливых глаз. В одной руке она держала пенсне, в другой его карточку”.

(“Женщина-врач”)

Долина ужаса

Артур Конан Дойл. Долина ужаса

Знаменитый сыщик Шерлок Холмс преследует шайку профессора Мориарти. Шифрованное письмо, Скотленд-Ярд бессилен, мистер Дуглас убит в своем поместье… Что-что? Убит не мистер Дуглас? Мистер Дуглас не убит? Чертовщина какая-то. Дальше в историю замешана сыскная компания Пинкертона, которая, как известно, никогда не спит, масонская ложа — словом, все, что требуется человеку, севшему читать о Холмсе.

“— Я склонен предполагать…

— Предполагайте, предполагайте, — нетерпеливо заметил Холмс.”

“ Что касается средней части этой цепи, то ее вы можете заполнить, без боязни ошибиться, едва ли не всеми видами уголовных преступлений. Начальник его штаба, стоящий также поодаль, вне всяких подозрений, и столь же недоступный карающей руке закона, — полковник Себастьян Моран. Как вы думаете, сколько он ему платит?”

“— Мистер Мак-Дональд, самым практичным делом, которое вы когда-либо совершали, было бы взять трехмесячный отпуск и начать читать по двенадцать часов в день уголовные хроники. В жизни решительно все повторяется, даже профессор Мориарти.”

Дезинтеграционная машина

Артур Конан Дойл. Дезинтеграционная машина

Самый, на наш взгляд, яркий рассказ из цикла о профессоре Челлендежере. Невероятный профессор с своей поражающей воображение бородой и бешеным темпераментом испытывает изобретение некоего Немора. Держава, которая обретет невиданное военное могущество, купив изобретение. Исчезновение корреспондента «Дейли газетт» Мелоун, севшего в кресло машины. Профессор лишается своей буйной растительности. Гнев облысевшего профессора. Шалости электричества. В общем, сильная штука этот аппарат.

“…Голос профессора гудел и разносился по всему дому:

— Да, нечего сказать, второй ошибочный звонок. Второй за сегодняшнее утро! Вы воображаете, по-видимому, что человека науки полагается отвлекать от важной работы постоянным вмешательством какого-то идиота, сидящего на конце телефонного провода? Я не потерплю этого! Тотчас же пошлите за управляющим! Ну, почему вы как следует не управляете?”

Маракотова бездна

Артур Конан Дойл. Маракотова бездна

Профессор Маракот в компании биолога и механика спускается в глубоководную впадину на дне Атлантического океана. “Маракотова бездна”, — бормочет он, пока опускается батисфера. — “Придет время и вы увидите эту впадину на картах под этим названием!” Профессор собирается исследовать обитателей глубин, он готов к разным неожиданностям, но он даже не подозревает, что ему и его экспедиции предстоит познакомиться не только с разными “химера мирабилис” и гигантскими каракатицами.

На вулканическом хребте на дне Атлантики живут атланты.

“— Ясно одно, — заметил я, — что в легенде об Атлантиде была правда и часть погибшего народа спаслась каким-то нам пока неизвестным образом.

— Даже если они и спаслись, — ответил Билл Сканлэн, почесывая в затылке, — то черт меня побери, коли я понимаю, как они получают свежий воздух, воду и все такое! Может быть, когда придет этот бородатый чудак, он сможет нас просветить?

— Как же он это сделает, раз у нас нет общего языка?”