«Не от мира сего» (рассказы о святых)

СМЕРТЬ АПОСТОЛА ИАКОВА

 

После вознесения Спасителя на небо, Его ученики, апостолы, разошлись по разным странам, чтобы проповедовать христианство. В Иерусалиме остался лишь апостол Иаков, брат Господень. Он приходился сводным братом Иисусу Христу. После смерти Христа он стал епископом Иерусалимской церкви.

Народ с большим уважением относился к святому апостолу и прозвал его праведным.

Но иудеи с недовольством смотрели, как росла и крепла в Иерусалиме христианская вера под мудрым управлением апостола: они решили погубить его.

Наступил праздник иудейской пасхи, и в Иерусалиме собралось множество народа.

В день праздника иудеи пришли к апостолу и сказали:

— Праведный, скажи народу проповедь! Он тебе верит, ибо всем известно, что ты беспристрастен и справедлив.

И они привели Иакова на кровлю храма.

— Отсюда будет всем слышно твое слово, — говорили они.

Когда вокруг храма собрались прихожане, иудеи громко спросили апостола:

— Праведный! Тебе все должны верить! Объясни же народу, какое понятие должен он иметь об Иисусе распятом? Апостол громко ответил:

— Зачем спрашиваете меня об Иисусе, Сыне Божием, Который добровольно пострадал и умер, и был погребен, и воскрес в третий день? Он ныне на небесах по правую руку от Отца и скоро опять придет: судить живых и мертвых.

Тогда иудеи с гневом закричали:

«Он вводит народ в заблуждение! Смерть ему!» С этими словами они бросились к апостолу и столкнули его с кровли храма. Народ стал бросать в Иакова камнями.

Апостол сильно расшибся при падении, но сознание ненадолго вернулось к нему. Он собрал последние силы, встал на колени и воскликнул:

— Господи! Прости им, ибо не ведают, что творят!

 

УТРЕННЯЯ ЗВЕЗДА ЗЕМЛИ РУССКОЙ

 

 

Княжич Игорь тешился охотой в дремучих лесах, широко раскинувшихся по берегам реки Великой. Игорь отстал от своей свиты. Он подошел к Великой, широко и привольно катившей свои волны. Чуть не верста будет до другого берега, куда надо попасть Игорю. В недоумении остановился княжич: нет нигде ни перевозчика, ни ладьи. А пуститься вплавь не решается Игорь, опасается, что не хватит его юношеских сил переплыть широкую и глубокую реку.

Вдруг, вдалеке, из-за поворота реки показался маленький челнок. Игорь крикнул и махнул рукой, чтобы сидевший в лодке пловец направил лодку к нему.

Долго пришлось ждать княжичу. Пловец, видимо, был молод и неопытен; с трудом боролся он с волнами. Наконец челнок стал приближаться, и Игорь с удивлением заметил, что лодкой правила девочка, лет пятнадцати. Умело владела она веслами, ловко направляла челнок по волнам. Игорь невольно залюбовался ею.

Челнок уткнулся в песок. Княжич легко запрыгнул в лодку и хотел сесть за весла.

— Не трогай, еще лодку перевернешь, — строго сказала девочка, ловко оттолкнула от берега лодку, налегла на весла, и челнок быстро понесся по течению, умело направляемый к другому берегу.

Девочка перевезла княжича и, выпрыгнув из лодки, скрылась в лесу.

Но княжич не мог забыть ее.

 

***

 

Князь Олег решил, что пришла пора искать невесту племяннику Игорю. Но Игорь давно уже выбрал себе подругу жизни — ту самую псковскую девочку, которая выросла и стала его женой. Теперь ее звали княгиня Ольга.

Годы шли. Скончался Олег. После тридцатилетнего княжения погиб Игорь, изменнически убитый древлянами.

В народных сказаниях сохранилась память о суровом, по обычаю того времени, мщении язычницы Ольги за смерть мужа. Мудро стала править государством овдовевшая княгиня, заботливо воспитывала она своего сына Святослава.

Когда сын подрос, княгиня Ольга передала ему управление государством, а сама решила позаботиться о спасении души. Давно уже познакомилась мудрая княгиня с христианским учением, но заботы по управлению государством мешали ей основательно узнать веру, к которой влекло ее сердце. Освободившись от государственных забот, Ольга решила ехать в Константинополь и там принять крещение.

С большой свитой, в сопровождении дружины, отправилась Ольга в Константинополь.

— Благословенна ты в женах русских, ибо ты возлюбила свет и оставила тьму, и благословят тебя сыны русские! — так сказал Константинопольский патриарх княгине Ольге, во святом крещении нареченной Еленой, точно предсказывая ее будущее прославление.

Светлое радостное настроение княгини Ольги омрачилось лишь сознанием, что и народ и сын не хотят оставлять свою изначальную веру — язычество.

— Помолись о них, владыка святой, — просила она патриарха, — да просветятся и они светом Христова учения.

Но старания княгини Ольги обратить сына в христианство были напрасны.

— Сын, я познала Бога и радуюсь духом, — говорила княгиня, — если ты его познаешь, и ты радоваться будешь.

— Что скажет обо мне дружина, если изменю вере отцов? — возражал Святослав. — Это недостойно мужчины.

Тяжело было слышать эти слова княгине, но она жила надеждой, что Бог, если захочет, наставит на истину живущих во мраке язычества. День и ночь молилась княгиня Богу о сыне и народе, чтобы Господь просветил их, а сама, заботясь о воспитании своих внуков, Ярополка, Олега и Владимира, старалась посеять в их душах семена христианства.

И эти семена принесли свои плоды. Прошло двадцать лет после смерти благоверной княгини Ольги, и вся земля русская просветилась христианством. Внук Ольги, князь Владимир, крестился сам и крестил русских людей.

В Киеве святой Владимир построил Десятинную церковь и положил в ней нетленные мощи святой Ольги, «утренней звезды земли Русской», как называет ее летопись.

 

 

ЧУДЕСНОЕ СПАСЕНИЕ

 

Море ревело и бушевало. Погода с каждым часом становилась все хуже, огромные черные тучи обложили со всех сторон небо, ветер рвал паруса, гигантские волны, покрытые седой пеной, вздымались кругом.

Отчаяние охватило людей, плывших на небольшом корабле в Рим. Шторм настиг их в открытом море, и вот уже четырнадцать дней корабль носился по воле волн.

На палубе стояло несколько матросов, капитан корабля, сотник и человек десять узников, которых везли в Рим на суд. Все они были скованны, кроме высокого старца с седой бородой и густыми нависшими бровями, которые придавали его лицу суровый вид. Во всем облике старца было что-то вдохновенное. Одет он был в длинный темный плащ. Это был апостол Павел.

Среди всеобщего отчаяния он один оставался спокоен и молчалив. Кругом слышались стоны, люди потеряли надежду на спасение, близость смерти была очевидна.

Вдруг Павел сказал:

— Мужи! Надлежало послушаться меня и не отходить от Крита, и мы избежали бы беды. Теперь же убеждаю вас ободриться, потому что ни один из вас не погибнет, а только корабль. Ангел Бога, Которому я принадлежу и Которому служу, явился мне в эту ночь и сказал: не бойся, Павел, тебе нужно предстать перед кесарем, и вот Бог даровал тебе всех плывущих с тобой. Поэтому ободритесь, мужи, я верю, что будет так, как мне сказано. Нам предстоит быть выброшенными волнами на остров.

Спокойный, уверенный голос апостола, его простая, вдохновенная речь произвели сильное впечатление. Затихли стоны, пробудилась надежда в истомленных душах.

Наступил вечер.

Измеряя глубину, корабельщики заметили, что она стала меньше. Через некоторое время измерили снова — еще меньше. Было очевидно, что приближалась земля.

Стоны отчаяния сменились криками радости. Люди плакали, обнимая друг друга. Вдруг сильный толчок — и корабль сел на мель. Нос корабля глубоко врезался в песок и бушующие волны стали с силой ударяться о корму, разбивая ее в щепки.

До берега было недалеко, и сотник велел всем, кто хорошо плавает, плыть к берегу, а остальным спасаться на досках.

Вскоре корабль опустел.

К вечеру буря стала стихать, тучи рассеялись, показалось чистое небо со звездами.

На берегу, в нескольких шагах от еще не улегшихся волн, ярко горел костер, вокруг него сидели люди с корабля, на котором везли апостола Павла в Рим. Всем удалось спастись, как предсказал апостол, никто не погиб. Корабль выбросило на мель у острова Мелиты.

Апостол сидел у костра среди узников-христиан и тихо беседовал с ними. Сотник, капитан корабля и другие римляне были неподалеку.

— Просто не верится, что спаслись! — говорил капитан. — В жизни своей не видел такой бури.

— И ведь все, все до одного спаслись! — отвечал сотник. — Двести семьдесят шесть человек.

Огонь догорал. Апостол поднялся с земли и подошел к костру. Недалеко лежала груда хвороста, принесенного из соседнего леса, Павел стал доставать из нее сухие ветки. Вдруг раздался громкий крик.

— Смотрите! Смотрите! — молодой узник в ужасе указывал на Павла.

Вокруг руки апостола обвилась ядовитая змея, укус которой был смертелен.

Но апостол спокойно подошел к костру и сбросил её в огонь.

— Он умрет, умрет! — слышалось кругом. Наверное, этот человек большой грешник, раз судьба, только что пощадив его жизнь в море, снова шлет ему смерть! Все окружили апостола, каждый старался посмотреть на страшный укус.

Но на руке Павла не было ни малейшего следа.

— Се, даю вам власть, — тихо повторил апостол слова Спасителя, — наступать на змей и скорпионов и на всю силу вражью, и ничто не повредит вам.

 

 

 

 

 

ЧУДО ВЕРЫ

 

В высоком просторном тереме с решетчатыми оконцами, обвешанном по стенам тяжелыми пестрыми коврами и звериными шкурами, в углу, перед дубовым столом, на покрытой алым сукном лавке, сидел князь Владимир. Напротив него стоял дряхлый старик-монах. На столе лежали книги Священного Писания, святой Крест и небольшая картина, изображавшая Страшный суд.

Мужественное лицо князя было задумчиво, он сосредоточенно смотрел на страшную картину и внимательно слушал рассказ старца-монаха.

— …В тот час, — говорил инок, — Спаситель призовет всех на суд. Каждый недобрый поступок, каждая злая мысль или слово известны Господу и обо всем нам придется дать ответ Ему на Страшном суде.

Крепко сдвинуты брови князя Владимира, немало недобрых дел совершил он в своей жизни, неужели он будет осужден с грешниками на вечную муку?

— Неужели я погибну в огне? — спрашивает он.— Неужели нет мне спасения?

— Бог все может, — отвечает инок, — я не раз говорил тебе, княже, о чудесах Спасителя, о Его милосердии. Вспомни, скольких грешников Он прощал, сколько сотворил чудес! Прибегни к Нему и проси Его спасти твою душу, вывести ее из мрака, показать ей истинный свет. Разве ты не веришь, что Господь всемогущ и может просветить тебя?

— Я охотно верю тебе, — горячо отвечал Владимир, — ты знаешь, что я полюбил твоего Бога и стремлюсь к Нему, но душа моя неспокойна, сомнения закрадываются в мое сердце, я еще не могу слепо верить. Ты много рассказывал мне чудес, сотворенных Христом, мне хотелось бы убедиться самому, что твой Бог так велик и всемогущ… Пусть на моих глазах совершится чудо, — и я уверую!..

Лицо инока омрачилось.

— Да, мало в тебе веры, княже, когда ты так говоришь, еще не понял ты учения христианского, — тихо заметил он, — но я верю, — и голос монаха зазвучал сильнее, — что Спаситель желает твоего спасенья и исполнит то, о чем ты просишь…

— Смотри, — быстро перебил его Владимир, — вон на дворе люди греются у костра, — пойдем, положи в огонь Евангелие; если справедливы твои слова, пусть книга останется невредимой…

— Идем, — вдохновенно сказал инок, — ты увидишь могущество Христа!

Быстро спустились князь и инок по витой лестнице и очутились во дворе.

Подойдя к костру, князь велел высоко положить хворост и дрова.

Затрещал огонь, высоко поднялось пламя.

— Господь Всеблагий! — громко произнес инок, — дай сему неверующему увидеть славу Твою и познать Истину!

С этими словами он положил книгу в огонь.

Выше взвились клубы черного дыма, зловеще затрещал огонь. Прошло несколько мгновений томительного ожидания.

— Посмотри теперь, — дрожащим от волнения голосом произнес Владимир.

Инок подошел ближе к костру, протянул руку в самое пекло и вынул оттуда книгу.

Крик изумления вырвался у князя и всех присутствовавших: не только Евангелие, но и ленты, заложенные в него, остались совершенно неповрежденными, словно огонь не касался книги.

Слезы умиления брызнули из глаз инока.

— Благодарю Тебя, Боже! — дрогнувшим голосом промолвил он, падая ниц.

— Я верю, — сказал Владимир, когда прошли первые минуты смущения, — теперь я твердо верю во Христа!

— Ты поверил, потому что увидел, — отвечал ему инок словами Спасителя,— но блаженны не видевшие и уверовавшие!

 

***