Хэнк Муди. Бог ненавидит нас всех. Азбука, 2011

Градус наглого шарма этой книжки фанатам «Californication» покажется недостаточным, а остальным подарит быстрое, но занятное чтение, подходящее для 4-часового перелета куда-нибудь в сторону тепла.

Аннотация к книге сразу оговаривает исходные данные: «Бог ненавидит нас всех» — это роман фиктивного автора, главного героя сериала «Californication» о писателе из Лос-Анджелеса, когда-то выстрелившего с одной книгой (как раз этой) и с тех пор пребывающего в затяжном творческом и личностном кризисе. Понятно, что после такой затравки любители сериального Муди в исполнении Духовны будут ждать, что услышат со страниц книги его циничный тон с неизменными шутками на грани фола. Но история оказывается очередной эксплуатацией подростковой формулы «sex, drugs, rock-n-roll», написанной, впрочем, не без юмора и с умилительным юношеским максимализмом, что явствует уже из заголовка. Кстати говоря, этот безаппеляционный приговор  — «Бог ненавидит нас всех» — в тексте ощутимого подтверждения не находит.

В центре повествования – недоучившийся провинциальный студент, управляемый волей обстоятельств, окружающих людей – чьей угодно, только не своей.  Так же случайно он попадает в Нью-Йорк, где внезапно оказывается в центре любимого им фильма «Сид и Нэнси» о панк-иконе Сиде Вишесе (лидере Sex Pistols) – так, по крайней мере, ему представляется. Он живет в отеле «Челси», торгует марихуаной, влюбляется в фотомодель, крутится в компании начинающих рок-музыкантов и далее по списку. Как запущенный бейсболистом мяч, из своей скучной жизни в пригороде Нью-Йорка он взлетает в небо, в мир своих подростковых фантазий, на некоторое время зависает в воздухе и неизбежно шлепается обратно на землю,  по закону земного притяжения.

Роман написан в подчеркнуто разговорной интонации, исключительно в настоящем времени, в духе рассказов о собственных подвигах (читай – злоключениях) «и вот открываю я дверь, а там…». Лишь один раз юный герой делает попытку рефлексивного размышления, кому и как он успел нагадить за свои немногие годы. Однако отрезвляет его это ненадолго, оно и понятно – в таком возрасте рефлексия является скорее инструментом жалости к себе, чем осознанием ответственности перед окружающими. И всё же Муди удается наполнить эту незамысловатую историю заведомой неудачи таким наивным, мечтательным оптимизмом, что, захлопывая книжку, с удивлением обнаруживаешь в себе радостно-неуклюжую уверенность в том, что все образуется, так или иначе, да и вообще – будь что будет. Особенно если к концу последней главы самолет уже прилетел куда-то, где тепло.

Ольга Шматко