Читаем с ребенком. История первая (с комментариями человека-школьника)

 

Елена Соковенина

 

Взрослые читатели знают: начало в книге — этакий кот в мешке. Никогда не можешь точно представить, что за ним спрятано. Писатели тоже знают: начало — самая сложная часть.

Довольно часто читателям случается с досадой оставлять начатую книгу со словами: “Нет, не могу, не идет”. В некоторых случаях потом оказывается, что это мы сгоряча, книга хорошая или даже отличная.

Некоторые писатели ловко начинают рассказ с середины, чтобы читатель не смог удрать.

А некоторые читатели тоже очень ловко читают с произвольно выбранного места, чтобы определить, стоит ли книга того, чтобы тратить на нее время.

Но как быть с подростком? Как ему объяснить, что то, что не “зацепило” мгновенно, может произвести огромное впечатление потом? Как за то короткое время, что есть у нас, пока ребенок наскоро сунул свой любопытный нос в книгу, научить его понимать все те зашифрованные в начале послания, которыми пользуется автор?

Как научить проявлять терпение при жесткой конкуренции с динамичным началом компьютерных игр?

Этот эксперимент не претендует на методическую ценность. Пожалуй, он более попытка, чем рекомендации. Но самое важное в нем — искренность. Увидеть, как там у человека-школьника внутри все устроено. Понять, как он думает, что чувствует и почему. Ведь мы же отлично знаем, что при проведении опросов учителями, работниками библиотек, издателями (к тому же, когда ответ следует дать публично), говорится не совсем то, что думается. Вот почему наш эксперимент пройдет в домашней, непринужденной, ни к чему не обязывающей атмосфере.

Придумывать, вытягивать и трактовать “с нужной стороны” мы ничего не станем. Не затем пишется материал. И в то же время заметим: “естественно”, само по себе никогда и ни у кого желание читать не появится.

Человеку от природы свойственны совсем другие желания: избегать любого усилия  и не интересоваться ничем, кроме своей особы. Но тут все зависит от того, что же такое наша особа. Из чего она состоит?

Вы, может быть, не поверите, но мы все даны друг другу для того, чтобы наши особы имели возможность из чего-нибудь состоять. Книги — важная часть нашего общения. Это особенное общение и ему нужно учить.

Итак, барабанная дробь, смертельный номер.

Часть первая, в которой мы изловим человека-школьника 14 лет, едва только он оторвется от компьютера, и попросим прослушать 5 первых абзацев из книг.

Книги выбраны, во-первых, новые, которые рекомендованы человеку по возрасту и, по соображениям издателей, могут ему понравиться; и, во-вторых, старые, любимые.

***

 

Мариам Петросян. Дом, в котором

(Подробнее о книге в нашем обзоре)

“Дом стоит на окраине города. В месте, называемом Расческами. Длинные многоэтажки здесь выстроены зубчатыми рядами с промежутками квадратно-бетонных дворов — предполагаемыми местами игр молодых «расчесочников». Зубья белы, многоглазы и похожи один на другой. Там, где они еще не выросли, — обнесенные заборами пустыри”.

 

Комментарий человека-школьника:

— Я ни хрена не понял. А что сказать-то нужно?

— Ты будешь читать такую книгу?

— Нет!

 

 

Ульф Старк. Чудаки и зануды

(Подробнее о книге в нашем обзоре)

“В доме тишина. Первые солнечные лучи прокрались меж зданий на площади и добрались до моего лица. Я сразу же встала, хотя было еще очень рано. Все равно мне больше не заснуть.

В тот день мне исполнилось двенадцать. Тогда-то все и началось”.

 

Комментарий человека-школьника:

— Что началось-то?

— Так это начало. Читай книгу.

— Но можно один маленький вопрос?

— Какой?

— Ну, началось что?

— Обойдешься. Книгу, говорю, читай.

 

 

Андрей Жвалевский, Евгения Пастернак. Время всегда хорошее

(Подробнее о книге в нашем обзоре)

“Синичка, 10 апреля 2018 года, утро

Я проснулась от радостного «ку-ка-ре-ку» и выключила будильник на комике. Встала, побрела на кухню, по дороге включила комп. До первого урока еще час, вполне можно посмотреть, что за ночь на форуме написали”.

 

Комментарий человека-школьника:

— (презрительно) Господи, на каком еще форуме? Что это за бред?

 

 

Александр Беляев. Голова профессора Доуэля

“- Прошу садиться.

 Мари Лоран опустилась в глубокое кожаное кресло. Пока профессор Керн  вскрывал  конверт  и  читал  письмо,  она  бегло осмотрела кабинет. Какая мрачная комната!”

 

Комментарий человека-школьника:

— Фигня.

— Почему фигня?

— Гы-гы. Потому что очень мрачная комната.

— А почему это она фигня?

— Не знаю.

— Будешь читать такую книгу?

— Нет!

— Почему?

— Напоминает “Нэнси Дрю”.

(“Нэнси Дрю” — бывшая любимая, разжалованная со временем).

— А чем тебе Дрю не угодила?

— Не знаю. Но читать я не буду. Вот игра про Нэнси Дрю была нормальная. Игра была бы гораздо лучше.

 

 

Джек Лондон. Сердца трех

(Подробнее о книге в нашем обзоре)

“В это позднее весеннее утро события развивались очень быстро в жизни Френсиса Моргана. Если когда-нибудь человеку суждено было, переместившись во времени, стать участником жестокой, кровавой драмы, а точнее — трагедии бесхитростных душ, и одновременно свидетелем средневековой мелодрамы, насыщенной сентиментальностью и бурными страстями, свойственными обитателям Латинского Нового Света, то этим человеком Судьба предназначила быть Френсису Моргану, и притом весьма скоро.”

Комментарий человека-школьника:

— (после долгого-долгого молчания) Н-нет.

— Не будешь читать?

(Мотает головой).

— Почему?

— Очень… (думает). По-детски!

— Не выделывайся, умник. Это же взрослая книжка. Я ее нарочно подсунула!

— Неправда! Как называется? (Смотрит). Джек Лондон? Хм-м. Это детская книжка!

— Лондон, между прочим, писал ее как сценарий для фильма.

Далее следует мой краткий рассказ о том, как писалась книга во времена, когда “читать стали меньше” из-за массового распространения кинематографа (ничего не напоминает?), чем отличается киносценарий от романа и о том главном, что изменилось в книгах с этого времени.

Слушает, пока не обнаруживает, что все, рассказ окончен.

— Я так понимаю, — говорю, — эта книга — единственная, которая “зацепила” тебя своим началом?

(Вы правильно поняли: мне, конечно, ужасно хочется, чтобы так и было. Несмотря ни на что).

— В смысле, “зацепила”? — не понимает ребенок.

— Ну, понравилась.

— Нет, — говорит. — Мне ни одна книга не понравилась. Везде фигня какая-то.

***

Часть вторая, в которой мы смотрим на результат

Итак, что у нас получилось? Похоже, ничего. Четыре из пяти книг получили твердое “нет” от четырнадцатилетнего любителя игр. Но, тем не менее, человек-школьник, хотя и отказался читать сам, согласился слушать. Три книги. Вот они.

 

Мариам Петросян. “Дом, в котором”

Для тех, кто незнаком с сюжетом: книга о детском доме. О детях-колясочниках, от которых когда-то отказались родители, и которые почти уже выросли, образовав, по существу, что-то вроде колонии поселенцев.

Приблизительно через две минуты, на том месте, в котором в Доме начинается собрание его обитателей, подростков, недовольных ярким внешним видом Курильщика (главного героя), чтение было прервано. Прервано следующим замечанием:

— Ыыы!

— А? — говорю. — Что?

Человек-школьник, которому, кажется, ужасно хотелось сделать какой-то комментарий, уложил взлетевшие было руки на коленях и флегматично произнес:

— Читай-читай.

Еще минут через семь выяснилось, что стоит слишком уж настойчивая тишина.

— А? — говорю опять. — Ты там скучаешь уже?

— Угу.

— Давно?

— (с тяжким вздохом) Нет.

— Как давно?

— Когда его [Курльщика] обсуждать начали (неловко смеется). Такая фигня! Да нет, нет, написано классно. Мне просто не нравится, что происходит. Ведь у него все г****, все!

Сказав эти слова, человек-школьник уходит, опечаленный.

 

Ульф Старк. Чудаки и зануды

У одной девочки мама, как теперь любят говорить, креативная. Креативная такая мама: художник. Играет по ночам на саксофоне, дружит со всякими нелепыми личностями, и ужасно, ужасно неприспособлена к жизни. Готовить вместо нее приходится детям, часы вечно спешат или опаздывают, а в доме никакого порядка. Эта мама забывает не то, что собаку при переезде на другую квартиру, она и про день рождения дочери не помнит!

Но человек-школьник, узнав все это, только снисходительно посмеивался. Потом опять посмеивался. Потом тихо хихикал. Потом хихикал совсем не тихо. Потом оказалось, что прочитано уже три главы.

— Ты не устала? — участливо спросил человек-школьник.

— А ты? — переводя дух, поинтересовалась усталая мать.

— Я — нет, — успокоили ее.

Словом, после непродолжительных размышлений человек-школьник унес книгу к себе на полку.

 

Андрей Жвалевский, Евгения Пастернак. Время всегда хорошее

История Оли, оказавшейся вместо своего 2018 года в 1980м — только половина книги. Вторая половина — мальчик Витя. Отличник. У него, понятное дело, всё наоборот: из 1980 в 2018. Оля и Витя рассказывают по очереди

Оля, 2018 г.

— Да я и сам так могу! — с притворным ворчанием заявил человек школьник, услышав про бутербод, который девочка Оля (она же Синичка) “утащила с собой за комп”. — Зачем об этом книгу-то писать?

— Вот это предмет — контрольная по математике! — ядовито заметил он чуть позже. — Мне бы такой предмет.

— Да у тебя и есть такой предмет, чего ворчишь-то?

— “Первым предметом у нас была контрольная по математике”? Ты уверена?

— Ишь ты, придира! Пойдешь в редакторы. Нет, лучше в корректоры.

— Хи-хи-хи!

Потом последовали суровые мужские: “угу, угу”: Синичка описывали свое волнение от письма понравившегося одноклассника.

— “Ястреб, — читаю, — просто мечта всех девчонок”.

— Ых-хых-хы-ы! Хорошая книга! — с непередаваемой иронией говорит человек-школьник.

Витя, 1980 г.

Тут, после первых же строк, описывающих конец четвертой четверти в 1980м, раздался тяжкий вздох.

— Не надо читать?

— Да нет, — с уксусной физиономией отвечает слушатель, — надо…

Почти целую главу он молчал. Кислая мина как-то разгладилась и только выразила недоумение, когда прозвучало имя Павлика Морозова. Пришлось прерваться на объяснения.

— “Завуч строго посмотрела на вожатую, и та осеклась.”

— Блин, — возмутился человек-школьник, — когда так пишут, всегда потом объясняют, что имеют в виду! А тут…

Объясняю, что имелось в виду. Прибавляю, что если натыкаешься на такие вещи в книге, но не видишь никаких объяснений сразу, наберись терпения — все прояснится по ходу действия.

Вот, собственно, момент, на который хотелось бы обратить внимание родителей: автор совсем не всегда может дать в тексте достаточные пояснения, чтобы не разрушить ими сюжетную атмосферу. Комментарии внизу страницы, во-первых, часто как раз этим грешат, а во-вторых, их объем тоже ограничен. Но зато вы, читая ребенку вслух, не только видите, на что и как он реагирует, но и имеете возможность поделиться собственными воспоминаниями, высказать свое мнение и получить, таким образом, интересный разговор. Книга ведь, как уже упоминалось — именно разговор автора с читателями. Ну, дальше:

— “ — Мы больше не будем…” .

Это говорит Витя, который, конечно, понимает, что при некоторых разговорах со взрослыми лучше играть по их правилам.

— *******! — высказывается человек-школьник.

— Кто?! — подскакиваю.

— Витя ваш.

Смотрите-ка, а я всегда думала, что мой человек-школьник — хитрая, увертливая личность, мастер компромисса! И даже сокрушалась, что ему чужды сильные чувства. Ай да авторы!

Но тут человек-школьник говорит:

— А та штука — она тоже дура.

— Она не штука, она девочка.

— Она штука. (Гогочет).

Но прекращать чтение отказывается.

— Когда книга была написана? В 2009? Ох-ох-ох… (В смысле “кто так пишет!”). О-ой, школьный форум! (Хлопает себя по лбу).

Тут я спохватываюсь. Да, правда: форум — почти отжившая форма сетевого общения. Они неудобны. Наш школьный форум посещают только такие мамы, которые недавно научились пользоваться Интернетом, учителя (им положено, а многие из них все еще плохо разбираются, как и что), ну и некоторые унылые ботаники. Объясняю. Напоминаю, что Синичка уже рассказала нам: в 2018м форум — совсем не тот форум, что в 2013м. Добавляю о некоторых особенностях чатов, которыми пользовалась в свое время на форумах. И, наконец, замечаю: главное не то, как именно это называется, главное — что люди из 2018 года, такого, как описан в книге, почти уже не в состоянии общаться без компьютера, разговаривать, как говорила одна знакомая, через рот.

— Я понял, — прерывает ребенок, — но форум все равно неудобно.

Вот какие у нас растут вредные люди. Ну, и ладно. Дальше? Да, дальше.

И все время, пока идет речь о том, как учительница объясняет пятиклассникам, как именно будет выглядеть конец учебного года, мой слушатель стонет и охает. Но тут не выдерживаю я. “Постановление Министерства образования от 3 апреля 2018 года…” — произносит учительница, и я взрываюсь:

— Вот это точно будет! И в две тысячи восемнадцатом, и две тысячи двадцать восьмом, и даже в двадцать две тысячи двадцать восьмом! Вот ЭТО будет всегда!

— “Это чтобы вы все года хорошо учились, а не только последний класс”, — заключает свою речь учительница из 2018 года.

Бурное веселье человека-школьника. Дискуссия о том, нужно ли будет через двадцать лет уметь писать ручкой по бумаге.

На этой бодрой ноте можно было бы закончить, но тут ребенок заявляет:

— Опять этот Витя? *******! Это невыносимо, про 1980й год!

Нет, он ужасный. Он ничего не понимает, этот человек-школьник. И я сдаюсь. Я не могу сохранять интригу в таких обстоятельствах. Я говорю, что это отличная книга.

— Точно? — говорит он, уже стоя перед дверью, и неохотно возвращается. — Ну, давай.

Потом садится и говорит:

— Ну, неправда. Не бывают школьники такими дружными. Даже 2018 году такого не будет. Не верю.

— Так ты ничего не понял! Они как раз не дружные! — кричу я.

— Ну, коллективные, — поправляется ребенок. — Они вместе, они общаются, они не настоящие!

Продолжительная дискуссия…

 

Что можно сказать про все это безобразие? Только то, что есть, над чем думать. Но, кроме того, еще одно: надо чаще делиться с нашими детьми теми книгами, старыми и новыми, которые мы полюбили. Чаще читать вместе.

Эксперимент продолжается…

интересные факты книги для детей старшего возраста книги для подростков чтение