Андрей Усачев «Еруслан Лазаревич»

I

В некотором царстве, в соседнем государстве, у царя Картауса Картаусовича был дядюшка, князь Лазарь Лазаревич с женой Епистимией. И родился у них сын – Еруслан Лазаревич. Богатырский ребёнок.

Как исполнилось Еруслану четыре года, стал он ходить на царский двор, со сверстниками играть: кого схватит за руку – у того рука прочь, кого поймает за ногу – ногу оторвёт, а если кого за голову ухватит – тот без головы домой бежит.

Посоветовались между собой князья, бояре и купцы и пошли к царю Картаусу челом бить, то есть головой об землю стучать и жаловаться:

– Царь­государь! Есть у тебя дядюшка Лазарь Лазаревич (бум!), а у него сын Еруслан Лазаревич (бам!). Повадился он с нашими детьми шутки злые шутить (бац!): кого схватит за ногу – у того нога прочь, кого за голову – пропала голова (бом!)…

И так они челом били, что затрясся трон под Картаусом Картаусовичем.

Рассердился царь, вызвал Лазаря Лазаревича и приказал ему выслать сына из своего царства.

– Не нужна мне, – говорит, – такая молодёжь!

II

Поехал Лазарь Лазаревич от царя, голову буйную ниже плеч повесив, а нос – ниже пояса. Расстроился, в общем.

Встречает его богатырский сынок, спрашивает:

– Что ты, батюшка, невесел? Или места за царским столом для тебя не нашлось? Или сказал тебе царь слово недоброе?

Отвечает отец:

– Пожаловались на тебя князья и бояре. И велел царь выслать тебя из царства вон… Доигрался!

Говорит ему Еруслан:

– То, батюшка, не беда. Мне уже скоро пять лет. Пора самостоятельную богатырскую жизнь вести. Другое обидно: ходил я по твоим конюшням и не мог себе подходящего коня найти. Все подо мной, как прутья ивовые, прогибаются… Вот это беда так беда!

Поплакали мать с отцом, да делать нечего: стали собирать сына в дорогу.

Попросил Еруслан у родителей благословения, попрощался и покинул Картаусово царство. А отец послал за ним всякого имущества вдосталь: одежды и еды три подводы, да золота и серебра на мелкие расходы, да коней добрых, да сто вооружённых юношей. Всё­таки княжеский сын.

Только Еруслан их обратно отправил.

– Ничего, – говорит, – мне не надо, кроме седла черкесского, уздечки шелковой, да войлока узорчатого.