Колонка автора: Виктория Райхер

Королевство прямых зеркал

Человек живет в темноте. Ему едва понятно прошлое, не вполне очевидно настоящее и в принципе неизвестно будущее. Он поступает наугад, действует интуитивно и часто напоминает муху, которая бьется в раму в двух сантиметрах от раскрытого окна. И хорошо, если за окном – не электрическая мухобойка.

Но стоит довериться литературе, и сразу появляется путеводная звезда: в книгах есть Сюжет, и он Ведет. Случилось полюбить без взаимности – будь верной своей несбыточной любви, тогда выйдешь замуж за князя или хотя бы поправишь имущественное положение семьи. Желаешь в количествах убивать невинных дев —  рано или поздно защитники этих дев отрубят тебе голову, зато до тех пор можно сделать убедительную карьеру. Тех, кто приезжает из провинции, ждет презрение света, но первая же удачная дуэль станет началом прекрасной дружбы.

А в конце всё будет хорошо. Или плохо, или как угодно, но всегда интересно. Любое ружье обязательно выстрелит, любая красавица станет твоей. Или не станет, и ты гордо покончишь с собой. Не смешно, зато про войну.  

Бархатное платье героя прорастает в кожу,  детали сюжета переписываются в ежедневник, метафора превращается в модель.  И в мир выходят начинающие Оводы, Вертеры и Атосы, точно знающие, как вести себя в рабочей и личной жизни. В ответ от мира они ожидают одного: правильного развития сюжета. И сюжет, что характерно, всегда развивается так, как они хотят. 

Хочешь несчастной любви и романтики? Ты ее получишь. Хочешь, наоборот, счастья? Не вопрос, только не жалуйся потом, что заскучал. Хочешь на баррикады, хочешь сражений и баталий, хочешь, чтобы от тебя отказались все друзья, а ты потом с блеском доказал им, что все-таки прав? И это возможно.

Но, чем больше проходит лет, тем явственней на лице у героя проступает недоумение. Он нашел модель, и воплотил ее, и все у него получилось – почему же при этом он так недоволен собой?

Увы. Эмоционально выбирая книжную модель, мы неизбежно берём себе не те модели. Выбор обычно происходит в период, когда собственные потребности еще не до конца понятны, зато отовсюду выпирают слабости и несовершенства, от которых очень хочется избавиться поскорей. Сейчас мы выберем для воплощения модель без недостатков, и все у нас сразу будет хорошо. Книжным героям слабостей тоже хватает, но их удачно маскирует увлекательный сюжет. Пока сознание читателя наслаждается происходящим на сцене, подсознание безошибочно ведет его за кулисы – в гримёрку, полную зеркал.

За Д’Артаньяном, Безуховым, Ромео и Татьяной стоят как минимум два посыла: внутренний и внешний. Внешний, как правило, привлекателен и ярок, но магнит, притягивающий любителей использовать модели, скрыт во внутреннем. Читатель выбирает героя не за красоту и мужество, он выбирает его за неочевидные слабости, которыми, осознанно или нет, страдает сам.

Прекрасный Д’Артаньян малограмотен, не слишком уверен в себе и в столице ищет прежде всего покровителей, чтоб защищали, и безнаказанности, чтобы не влетело. Знакомые проблемы? Живи как он, получишь повышение по службе и благодарность королевы. Страстная Скарлетт много лет любит миф, фантом, неведому зверушку – что прекрасно освобождает ее от выстраивания реальных отношений и обеспечивает полную моральную свободу. Все равно ведь сердце разбито и счастья не предвидится, а это дает девушке определенные права. Боишься реальных отношений? Ищешь оправдания страхам? Влюбляйся безответно, и обеспечишь себя страданиями на всю оставшуюся жизнь. Неприятно, зато возвышенно, а в некоторых случаях еще и выгодно.

Выбранная таким образом модель продолжает с успехом обслуживать именно те проблемы, во имя решения которых когда-то была приобретена. Обсессивность принимается за преданность, негибкость – за принципиальность, иллюзии – за чистоту помыслов, близорукость – за силы судьбы, и все это прекрасно ведет человека по жизни. 

Прекрасно, но довольно однообразно. Сам герой, может, уже бы и дальше пошел, но ему сюжет не дает.  Я поклялась всю жизнь быть Татьяной, как же можно теперь вдруг влюбиться взаимно? Это же, получается, предать?  Или вот Д’Артаньян. Он всю жизнь сначала размахивал шпагой, а после – думал. Ему это шло, особенно в исполнении Боярского. А мне теперь что, начать рефлексировать над каждой букашкой? И какой из меня тогда, к черту, Д’Артаньян?

Сложно признаться себе, что Д’Артаньян из меня и так ни к черту. Потому что он – такой, какой есть, в кудрях и при шпаге, отчаянный и везучий – уже давно наполнен для меня только тем, чем я сам его наполняю. А наполняю я его исключительно неуверенностью в себе. Которая и ведет меня дальше «путем Д»Артаньяна», к дракам, конфликтам, предательствам, сплетням и почему-то упорному ненахождению не то что  королевы, но даже ее камеристки.

Модель привычна и удобна, как разношенные тапки, она развлекает, согревает и защищает, да и вообще, пойди ее разгляди, она же вросла! Но если собственная жизнь годами напоминает одну и ту же до боли знакомую книгу, бедность книжной полки поневоле начинает удручать. Может, роль Татьяны уже освоена, и можно перейти к роли Наташи Ростовой? Та хотя бы замужем расслабилась, хотя и не с первой попытки. Может, сражаться с мельницами – отличная работа, но только для тех, у кого к ней есть талант, а для остальных она останется дрыгоножеством и рукомашеством?

Кстати, о мельницах. Из них сделали образ огромного и безнадежного зла, против которого идут, без шанса победить, наивные и отчаянные Дон-Кихоты. Но ведь изначально там не было никакого зла. Там были мельницы, мирно крутящие лопастями. Выбирая модель Дон-Кихота, хочется чувствовать себя спасителем человечества. Но когда в реальной жизни приходится раз за разом сражаться с засевшим внутри мельницы коллегой, выбравшим для себя модель великана – имеет смысл задуматься, не сменить ли сюжет. Ведь сюжетов на свете великое множество. И только это может спасти усталого путника, из последних сил опирающегося на свое изломанное, хрупкое, порядком надоевшее, но все еще никем не побежденное копье.

Виктория Райхер