Колонка автора: Евгения Риц
Я смотрю отели. Это не значит, что мы куда-то поедем. Что не поедем, правда, на этот раз в большей степени не значит. Я просто смотрю отели. Сумасшедшая мать детектива Барбары Хейверс, героини Элизабет Джордж, так ездила – выбирала страну, делала вырезки, составляла альбомы. А я смотрю отели. Когда я их смотрю-смотрю-смотрю, то вроде уже и неудобно, ехать и правда надо. Я же не сумасшедшая мать Барбары Хейверс. Смотрю преимущественно отзывы. Что там ещё и картинки есть, только недавно сообразила. В отзывах пишут поэзию. «Весь отдых был бы испорчен из-за одного присутствия в отеле Сечкине двуликой женщины Нади…». Это не какое-то Сечкино, это отель «Seckin» в Турции, среди античных развалин, так что эта неведомая мне Надя, барышня с ресепшн, должно быть не случайно двулика – Янусиха, Диана, Геката, и оба лика её – изменчивая луна. На надь, впрочем, жалуются редко. Чаще – на серое бельё, капусту и сою, хлорированный бассейн. Ещё на то, что в отеле никто по-русски не разговаривает (и не только в отеле – видела, как в «Метро» Хургады две тётеньки топотали на продавца за то, что он не только не желает им сказать, как по-русски называется этот экзотический фрукт – а это была дыня, только маленькая – но и вообще не понимает, о чём его спрашивают; тоже поэзия – «ещё пуще старуха вздурилась»). Ещё на то, что в отеле одни русские – очереди в столовке, как из голодного края, и лежаки с шести утра занимают, бросят полотенце, а сами уходят. На то, что в отеле – одни немцы: «Сервис — немцы правят бал, халдеи на нас смотрели с пренебрежением, тарелки меняли медленно».
К счастью, все эти неадекватные жалобщики – в основном в Интернете. Или их не помнишь, а помнишь старушек – из Питера, из Бобруйска, из Алма-Аты, трогательные, в панамочках и кепочках, спрашивают: «Вы из какого санатория?», сообщают, что на рынке «клубника по фунтику». Смешные, советские. Прекрасные. И когда одна старушка говорит другой, что так радуешься, смотришь отели, за полгода выбирать начинаешь, а уезжать так грустно, только и думаешь – какие мы одинаковые. Море всех делает хорошими, всех делает детьми.
Как добрые ложки (а ну эти злобные вилки!)
И чуткие стражи,
Пузатые бабушки чинно сидят на подстилке
На солнечном пляже.
Сверкает вода, изумрудная и золотая,
И парус, как лучик,
Пузатые бабушки смотрят, от нежности тая,
На внуков и внучек…
Недавно приятель сказал мне в одном разговоре,
Нескладном немножко,
Что время из всех, так сказать, категорий
Уж точно не ложка
И даже не вилка; пространство добрей и круглее –
Садишься в двуколку
(Ну, в поезд) – раз-два и вернулся! Вот пляж, вот аллеи…
А толку?
Морские курорты распахнули мир бывшего советского человека. Того руссо туристо, который всего боится. Не знает, что такое букинг, что билеты на чартер можно найти и без тура, не может сам подать документы на визу. А так и чужой мир оказывается уютным, всё включено, каждый шаг просчитан. И в результате получилось совершенно новое социальное образование. Мир предельно стабильный – никакие исламские революции, как можно убедиться, не смогли его поколебать – и кочующий. Балканы и Греция, но больше – Восток. Турция, Египет. Ещё Тунис. Тунис в этом году, кстати, дешевле Турции. Это наводит на мысли – я ведь – не забыли? – смотрю отели. В Тунисе отели хорошие. Плохой – действительно единственный на всю страну, исключение, уникум. Нам с Димой очень повезло – мы там были. Если бы не страусиные мощи полупансиона, откуда бы мы узнали, как хороша магрибская кухня в ресторанчиках Медины?
Которая с маленькой буквы, Ради этого море бросали,
Песок отрясали.
Здесь такие, гляди, не-
Знакомые буквы
Под пиратскими якобы парусами.
Набирали пригоршни, но разве удержишь в горсти
Незнакомого круглого мира пустые, простые дела?
А потом хоть трава из земли не расти,
Но она там и так не росла.
Всем, кажется, сегодня известна фраза Пола Боулза: «Турист отличается от путешественника тем, что турист приезжает куда-то и тут же начинает собирать чемоданы, с нетерпением ожидая возвращения домой. А когда великий путешественник приезжает туда, куда хотел, он устремляет свой взор все дальше и дальше. Для великого путешественника не существует конечного пункта назначения».
Люди, о которых я говорю, не туристы и не путешественники. Они – новый этнос. Однородное и пёстрое стихийное племя. Табор, который уходит в небо с окончанием курортного сезона. Впрочем, пока в этом мире есть Египет и Таиланд, сезон бесконечен. У них свои обычаи – доллар на подушке, свои фетиши – лебеди из полотенец, свой – предельно мифологизированный – язык, они летают с Пегасом. И ожидают возвращения – не домой. Мы с Димой были в Турции три раза. И – я ведь смотрю отели.
Когда в природе тишина,
у пальм антропоморфный вид,
отсюда точно не видна,
над Турцией звезда горит.
«Мераб, — мне говорит звезда, —
эй, тешекер, друг, эдерим,
ничё, что по-турецки?» «Да,
давай хоть так поговорим.
Здесь стало, друг мой, не фонтан».
«А здесь подавно, друг, сквозняк».
«Обозреваешь много стран».
«Ты можешь трогать каждый злак».
«А ты со звёздами болтать».
«Есть, спать, дышать, на грудь принять».
«Ты — свет ронять». «Жену обнять».
«Мне не понять». «Увидеть мать.
Зовут меня…» «Тебе пора?»
«Там всем передавай привет».
«Так удалась твоя игра?»
Турецкий ангел гасит свет.
Евгения Риц
|
|
