Александр Макколл Смит «Женское детективное агентство №1»

Серия «Женское детективное агентство №1» принесла автору всемирную известность, была переведена на 26 языков и признана газетой The Times лучшими ироническим детективом XXI века. В мире продано более 40 миллионов экземпляров этого романа. 

 

Мма Рамотсве терпеть не могла больниц. Не выносила их запаха. При виде пациентов, сидящих на лавочках на солнце, молчаливых и измученных, ее бросало в дрожь. А розовые пижамы больных туберкулезом неизменно повергали ее в отчаяние. Больницы были для нее memento mori из кирпича и цемента, ужасным напоминанием о неизбежном конце, который постигнет всех, но о котором почти не помнишь в круговерти жизни.

Вот доктора — совсем другое дело, они всегда очень нравились мма Рамотсве. Особенно ее восхищала их надежность, приятно было знать, что доктору можно сказать что угодно, и он, как священник, унесет твою тайну в могилу. Про адвокатов такого не скажешь, они все любят прихвастнуть, всегда готовы пустить пыль в глаза за счет клиента. Тем же грешат финансовые инспекторы, им ничего не стоит рассказать, у кого сколько денег. Но доктора — особая статья, сколько ни пытайся выудить у них информацию, они тебе ничего не скажут.

Так и должно быть, размышляла мма Рамотсве. Мне не хотелось бы, чтобы кто-нибудь узнал о моем… И она задумалась над тем, чего бы могла стесняться. Ее вес едва ли можно считать врачебной тайной, к тому же она гордилась тем, что она настоящая африканская женщина, не то что эти тощие, как палки, девушки в журналах. «Шишки» на ногах и без того видны, когда она носит босоножки. Выходит, ей нечего скрывать.

А вот запор — совсем другое дело. Было бы ужасно, если бы весь мир узнал об этой ее проблеме. Она ужасно сочувствовала тем, кто страдает запорами, и знала, что таких людей немало. Из них можно было бы создать политическую партию и даже получить места в правительстве, но что станет делать такая партия, находясь у власти? Ничего, подумала она. Да и какие законы она может принять?

Мма Рамотсве перестала фантазировать и вернулась к делу, которым в данный момент занималась. Несколько дней назад ее старый друг, доктор Макетси, позвонил из больницы и спросил, можно ли зайти к ней в агентство вечером после работы. Она с радостью согласилась. Доктор Макетси тоже родом из Мочуди, и хотя он был на десять лет старше, она испытывала к нему особую привязанность. Поэтому она отменила визит в парикмахерскую, уселась за письменный стол и принялась разбирать бумаги, пока не раздался голос доктора Макетси и сам он не появился в дверях.

Доктор предупредил мма Рамотсве, что проблема очень деликатная, и она пообещала соблюдать строгую конфиденциальность.

— Даже моя секретарша ничего не узнает, — заверила она.

— Хорошо, — сказал доктор Макетси, — потому что, если кто-нибудь об этом узнает, я попаду в весьма неловкое положение. К тому же пострадает репутация больницы. Я не хотел бы объясняться из-за этого с министром.

— Понимаю, — сказала мма Рамотсве. Ее разбирало любопытство, ей не терпелось узнать подробности скандальной истории, волновавшей ее друга.

— Меня беспокоит один из наших молодых врачей, — начал доктор Макетси. — Его зовут доктор Комоти. Он нигериец.

Доктор Макетси допил редбуш и поставил кружку на стол.

— Я расскажу вам о докторе Комоти, — сказал он, — начиная с того момента, когда он впервые пришел на собеседование. Проводить собеседование моя обязанность, хотя, признаюсь, обычно это пустая формальность. Мы остро нуждаемся в людях и берем почти всех, кто к нам приходит. Мы не можем быть слишком разборчивы. Так или иначе, у него оказался вполне приличный послужной список, и он принес с собой несколько рекомендаций. До этого он работал в Найроби, я позвонил туда в больницу и получил хорошие отзывы. Поэтому я принял его на работу.

Он приступил к своим обязанностям полгода назад. Работал в отделении скорой помощи. Вы, вероятно, знаете, что там творится. Дорожные аварии, драки, обычные пятничные дела. В основном приходится обрабатывать раны, останавливать кровотечение, иногда приводить в сознание и тому подобное.

Все, казалось, шло хорошо. Но после того, как доктор Комоти проработал у нас три недели, ко мне подошел главный консультант больницы. Он сказал, что, на его взгляд, новый доктор делает иногда довольно странные вещи. Недавно он так неаккуратно зашил несколько ран, что швы пришлось накладывать заново.

Но иногда он работает прекрасно. К примеру, неделю назад к нам поступила женщина с пневмотораксом. Это очень серьезная проблема. В пространство между легкими и плеврой попадает воздух, и легкое сжимается, как спущенный воздушный шарик. В этом случае нужно как можно быстрее откачать воздух, чтобы легкое расправилось.

Доктор Комоти действовал безупречно и, несомненно, спас жизнь этой женщине. Врач-консультант, пришедший к концу операции, позволил доктору Комоти ее завершить и очень одобрительно отозвался о его работе. Но за день до этого тот же самый доктор не мог поставить простейшего диагноза — увеличения селезенки.

— То есть он работает то хорошо, то плохо? — спросила мма Рамотсве.

— Вот именно, — подтвердил доктор Комоти. — Сегодня он работает блестяще, а завтра едва не убивает какого-нибудь несчастного пациента.

— Вы проверяли его диплом? — спросила мма Рамотсве. — Сегодня, когда есть ксероксы и лазерные принтеры, подделать документ ничего не стоит. Возможно, он никакой не врач, а просто санитар или больничный сторож.

Доктор Макетси покачал головой.

— Мы это давно уже сделал и, — сказал он. Так что я совершенно уверен, что доктор Комоти именно тот, за кого он себя выдает. Боюсь, не наркотики ли это. Наверное, он употребляет наркотики и едва ли не половину времени, которую проводит на работе, бывает не в себе.

Доктор Макетси замолчал. Высказав все свои опасения, он откинулся на спинку стула, словно последствия сказанного лишили его дара речи. Врач-наркоман немногим лучше врача-самозванца. Если министр услышит, что доктор принимает пациентов, находясь под кайфом, он может сделать вывод об отсутствии должного контроля в больнице.

— Итак, что я, по-вашему, должна сделать?

— Узнать о нем как можно больше, — ответил доктор Макетси. — Последить за ним несколько дней.

— Хорошо, — сказала мма Рамотсве. — А что касается оплаты…

Доктор Макетси помрачнел.

— Боюсь, я не смогу просить больницу оплатить столь деликатное расследование.

Мма Рамотсве понимающе кивнула.

— Вы решили, что как старый друг…

— Да, — тихо проговорил доктор Макетси. — Как старый друг я подумал, что вы не забыли: когда ваш отец был очень болен…

Мма Рамотсве не забыла. В течение трех недель доктор Макетси каждый вечер приходил к ним домой и под конец положил ее отца в больницу, в отдельную палату — и все совершенно бесплатно.

— Нет, не забыла, — сказала она. — Я упомянула об оплате, чтобы уточнить: никакой оплаты не надо.

Перед тем как начать расследование, мма Рамотсве получила от доктора Макетси всю необходимую информацию. Адрес доктора Комоти, фотографию, номер его зеленой машины. А еще — номер телефона и почтового ящика, хотя она не могла себе представить ситуацию, при которой могла бы ими воспользоваться. Оставалось только начать слежку за доктором Комоти и побыстрее узнать о нем все.

Слежка началась два дня спустя. После работы доктор Комоти выехал со служебной стоянки, и мма Рамотсве незаметно последовала за ним. Когда он остановился у Африканского торгового центра, она поставила машину не слишком близко и вышла из кабины лишь после того, как он покинул стоянку. Доктор Комоти зашел в один-два магазина и купил газету в Книжном центре. Потом вернулся в машину, поехал домой и оставался там — как показалось мма Рамотсве, не делая ничего дурного.

В тот вечер ничего не случилось, на следующий вечер тоже. Мма Рамотсве уже начала удивляться монотонности жизни доктора Комоти, но внезапно все изменилось. В пятницу днем мма Рамотсве приготовилась следовать за доктором Комоти из больницы домой. Он вышел из приемного покоя чуть позже обычного — из кармана белого халата торчал стетоскоп — и сел в машину.

Мма Рамотсве последовала за ним, с удовольствием думая о том, что остается незамеченной. Она ждала, что он отправится в Книжный центр за газетой, однако на сей раз он поехал не в город, а в противоположном направлении.

Мма Рамотсве с удивлением заметила, что доктор Комоти направляется к дороге на Лобаце. Вот это уже интересно. Если он связан с наркотиками, тогда в Лобаце действовать удобнее, чем в Габороне. Город стоит на границе, оттуда можно передавать товар в ЮАР или, напротив, что-то оттуда получать. Во всяком случае, теперь следить за доктором Комоти становилось гораздо интереснее.

Они ехали вперед, белый фургончик старался не отставать от более мощной машины доктора. Мма Рамотсве могла не опасаться разоблачения, ее фургончик терялся в потоке машин. Однако в Лобаце придется быть осторожнее.

Когда они проехали Лобаце, мма Рамотсве забеспокоилась. Возможно, доктор Комоти направляется в одну из деревень за городом. Но это маловероятно, потому что за городом нет ничего интересного для доктора Комоти. Оставалась граница, расположенная в нескольких милях отсюда. Да, так и есть! Доктор Комоти направлялся к границе. К Мафекингу.

Поняв, что пункт назначения доктора Комоти находится за границей, мма Рамотсве ужасно разозлилась на собственную глупость. Она не взяла с собой паспорт. Доктор Комоти пересечет границу, а ей придется остаться в Ботсване. Оказавшись за границей, он может — и наверняка будет — делать что угодно, а она ничего не узнает.

Доктор Комоти остановился у пропускного пункта, а мма Рамотсве повернула назад, словно охотник, преследовавший зверя до самых границ заповедника. Целых два дня, субботу и воскресенье, она не будет знать, чем он занят. А на следующей неделе ей придется вернуться к унылой ночной слежке за его домом, мрачно размышляя о том, что главное произошло во время уикенда. Тем временем придется отложить другие, платные, расследования, доходы от которых пошли бы на ремонт машины.

Мма Рамотсве вернулась в Габороне в мрачном расположении духа. Она пораньше улеглась спать, однако на следующий день, когда она отправилась в Торговый центр, дурное настроение никуда не делось. Как всегда по субботам, она пила кофе на веранде отеля «Президент» и болтала со своей подругой Грейс Гакатсла.

Спускаясь по лестнице отеля, она увидела доктора Комоти.

Мма Рамотсве остолбенела. Доктор Комоти пересек границу вчера около семи вечера. Граница закрывалась в восемь, а это означало, что доктор Комоти не мог успеть добраться до Мафекинга, до которого было сорок минут езды, вернуться и снова пересечь границу в обратном направлении. Выходит, он провел ночь в Мафекинге, а утром первым делом поспешил назад.

Оправившись от изумления, мма Рамотсве поняла, что ей представилась прекрасная возможность возобновить слежку. Доктор Комоти зашел в магазин скобяных товаров, и, пока он там находился, она праздно разглядывала витрину. Выйдя из магазина, он прямиком направился к стоянке и сел в машину.

До конца дня доктор Комоти оставался дома. В шесть вечера он отправился в гостиницу «Сан» и там пил пиво в компании двух мужчин, в которых мма Рамотсве признала его земляков-нигерийцев.

Через час доктор Комоти покинул своих соплеменников, и на этом его светская жизнь закончилась. В воскресенье вечером мма Рамотсве решила сообщить доктору Макетси, что ей, к сожалению, не удалось обнаружить никаких доказательств вовлеченности доктора Комоти в торговлю наркотиками и что, напротив, он показался ей образцом благопристойности и воздержания. Не удалось обнаружить и никаких следов женщин, если только те не прятались в доме, никогда не выходя на улицу. За время наблюдения никто, кроме доктора Комоти, не входил в его дом и не выходил оттуда. Честно говоря, наблюдать за этим человеком было скучновато.

И все же вопрос о Мафекинге и пятничном вечернем броске туда и обратно оставался открытым. Если бы доктор Комоти поехал на барахолку — как многие в Ботсване, — он обязательно провел бы там хоть часть субботнего утра, однако он этого не сделал. Выходит, он закончил свои дела — неважно какие — в пятницу вечером. Так или иначе, она поедет в Мафекинг за доктором Комоти и убьет двух зайцев сразу.

Доктор Комоти оказался человеком обязательным. В следующую пятницу он вовремя покинул больницу и двинулся в сторону Лобаце. Держась на безопасном расстоянии, за ним в своем белом фургончике следовала мма Рамотсве. На границе ей пришлось немного понервничать: на пропускном пункте пришлось встать не слишком близко к доктору Комоти и в то же время не слишком далеко, чтобы не упустить его из виду Пока верзила-пограничник внимательно изучал ее паспорт, разглядывая печати, свидетельствующие о поездках в Йоханнесбург и Мафекинг, ей показалось, что время безнадежно упущено.

— Вот здесь, в графе «занятие», написано, что вы детектив, — угрюмо буркнул он. — Разве женщина может быть детективом?

Мма Рамотсве смотрела на него. Если она вступит в спор, то упустит доктора Комоти — в его паспорт уже ставили печать. Через несколько минут он покинет пропускной пункт, и белый фургончик не сможет его догнать.

— Среди женщин много детективов, — с достоинством произнесла мма Рамотсве. — Вы читали Агату Кристи?

— Вы хотите сказать, что я необразованный человек? — прорычал он. — Вы это хотите сказать? Что я не читал Агату Кристи?

— Вовсе нет, — возразила мма Рамотсве. — Вы, пограничники, прекрасно образованы и очень расторопны. Не далее как вчера я была в гостях у вашего министра и сказала, что, на мой взгляд, в пограничной службе работают очень вежливые и расторопные люди. Мы много говорили об этом за ужином.

Пограничник застыл. Но после нескольких секунд колебаний взял резиновую печать и проштемпелевал ее паспорт.

— Благодарю, мма, — сказал он. — Можете ехать.

Мма Рамотсве не любила врать, но иногда ей приходилось это делать, особенно людям, способности которых не соответствовали их должности. Она не видела большого вреда в том, чтобы приукрасить истину, нередко ради их же собственного блага. Она на самом деле была знакома с министром, хотя и не так близко. Быть может, в следующий раз этот пограничник подумает, прежде чем без всякого повода грубить женщине.

Она села в машину и, получив отмашку, проехала под шлагбаумом. Доктор Комоти исчез, и мма Рамотсве пришлось выжать из своего фургона все, прежде чем она заметила его машину.

Внезапно доктор Комоти повернул направо. Они достигли предместий Мафекинга с чистыми прямыми улицами, где за высокой оградой на просторных, покрытых зеленью участках стояли дома. Доктор Комоти повернул к одному из таких домов, а мма Рамотсве, чтобы не вызвать подозрений, проследовала дальше. Пересчитав дома, мимо которых она проехала — семь, — она поставила машину под деревом.

Позади домов тянулась так называемая санитарная полоса. Мма Рамотсве вышла из машины и направилась туда. Дом доктора Комоти должен быть восьмым по счету — семь она проехала и еще один обошла вокруг.

Она стояла на санитарной полосе напротив восьмого дома и смотрела в сад. Когда-то он содержался в образцовом порядке, ноте времена давно прошли. Теперь растения буйно разрослись: тутовые деревья, гигантские кусты бугенвиллей, устремившие к небу алые гроздья цветов, асимины с гниющими на ветвях плодами. Здесь, должно быть, рай для змей, подумала она. В некошеной траве, наверное, прячутся мамбы, а на ветвях деревьев притаились гадюки и ждут какую-нибудь глупышку вроде нее.

Мма Рамотсве нерешительно отворила калитку. Похоже, ею давно не пользовались — раздался громкий скрип.

Она медленно двинулась вперед, осторожно ступая по траве и каждую секунду ожидая услышать шипение рассерженной змеи. Но ничего такого не случилось, и вскоре она уже стояла, пригнувшись, под тутовым деревом, не решаясь подойти к дому ближе. Отсюда хорошо просматривались задняя дверь и открытое кухонное окно, но не было видно, что творится внутри. Дом был выстроен в старом колониальном стиле, и широкий скат крыши не позволял палящим солнечным лучам проникать внутрь.

Что делать? Оставаться на месте в надежде, что кто-то выйдет на крыльцо? Но когда это случится? А если кто-нибудь все же выйдет, что тогда делать?

Внезапно окно распахнулось, и из него выглянул мужчина. Это был доктор Комоти.

— Эй вы! Там под деревом! Да, вы! Что вы делаете под моей шелковицей?

Она выпрямилась и вышла из тени.

— На улице очень жарко, — крикнула она. — Не найдется ли у вас воды?

Окно захлопнулось, и через несколько секунд распахнулась задняя дверь. На крыльце стоял доктор Комоти, одетый, как она заметила, совсем иначе, чем при выезде из Габороне. В руках он держал кружку с водой. Мма Рамотсве взяла кружку и стала жадно пить. Она с благодарностью утолила жажду хотя заметила, что кружка грязная.

— Зачем вы забрались к нам в сад? — спросил доктор Комоти не слишком сурово. — Хотели что-нибудь стащить?

— Вовсе нет, — обиженно ответила мма Рамотсве.

Доктор Комоти холодно посмотрел на нее.

— Ну что ж, тогда скажите, что вам нужно. Вы ищете работу? Но к нам уже ходит готовить одна женщина. Нам никто не нужен.

Не успела мма Рамотсве ответить, как за спиной у доктора Комоти кто-то появился и выглянул из-за его плеча. Второй доктор Комоти.

— В чем дело? — спросил он. — Что надо этой толстой женщине?

— Она залезла к нам в сад, — объяснил первый доктор Комоти. — Но говорит, что не хотела ничего украсть.

— Я не воровка, — возмущенно воскликнула мма Рамотсве. — Я просто смотрела на ваш дом.

Оба доктора Комоти устремили на нее озадаченный взгляд.

— Зачем? — спросил один из них. — Почему вы смотрели на наш дом? В нем нет ничего особенного, и он не продается.

Мма Рамотсве рассмеялась, запрокинув голову.

— А я и не собираюсь его покупать, — сказала она. — Дело в том, что я жила здесь в детстве. Этот дом принадлежал бурам, мистеру и миссис Ван дер Хеевер. Моя мать была у них кухаркой, и мы жили в доме для слуг в конце сада. Мой отец содержал его в порядке…

Сделав паузу, она с упреком посмотрела на мужчин.

— Тогда здесь было лучше, — сказала она. — Сад был ухоженным и чистым.

— Я в этом не сомневаюсь, — ответил один из двух. — Мы бы хотели навести здесь порядок, но дело в том, что мы очень заняты. Видите ли, мы оба врачи, и много времени проводим в больнице.

— Ах, — воскликнула мма Рамотсве, стараясь придать своему голосу почтительность, — вы работаете в местной больнице?

— Нет, — ответил первый доктор Комоти, — у меня свой кабинет рядом с вокзалом, а мой брат…

— Я работаю вон там, — сказал второй доктор Комоти, махнув рукой куда-то на север. — Так или иначе, вы можете осматривать сад сколько вам угодно, мма. Но прежде зайдите в дом. Мы напоим вас чаем.

— О, вы очень добры! — воскликнула мма Рамотсве. — Спасибо.

Она рада была покинуть запущенный сад с его зловещим подлеском. Несколько минут она с притворным интересом разглядывала деревья и кусты — или то, что от них осталось, — но вскоре, поблагодарив хозяев за чай, вышла за ворота. Ее ум деловито обрабатывал только что полученную информацию. Как оказалось, существуют два доктора Комоти. В самом этом факте не было ничего необычного, но мма Рамотсве чувствовала: разгадка скрыта именно здесь. Конечно, не исключено, что оба близнеца учились в медицинском колледже. Но в данном случае мма Рамотсве была уверена: здесь что-то не так, нужно только понять, что именно.

Она села в белый фургончик и поехала в центр города. Один из докторов Комоти сказал, что работает рядом с вокзалом, и она решила взглянуть на его приемную — хотя едва ли медная табличка, если таковая у него имеется, сможет ей что-то сообщить.

Мма Рамотсве немного знала этот вокзал. Ей нравилось посещать это место, напоминавшее о прежней Африке, об утомительных поездках в битком набитых вагонах, о неторопливых путешествиях по бескрайним равнинам, о стеблях сахарного тростника, который полагалось жевать, чтобы скоротать время, а затем выплевывать в открытое окно. Здесь еще можно было увидеть подобную картину, здесь, где поезда из Кейптауна медленно двигались вдоль платформы, направляясь через всю Ботсвану в Булавайо; где в индийских лавках за вокзалом по-прежнему продавали дешевые одеяла и мужские шляпы с ярким пером и лентой.

Она остановила белый фургончик у вокзала и вышла. Вокруг толпился народ: женщины продавали жареную кукурузу и сладкие напитки, мужчины громко разговаривали с друзьями, семья с картонными чемоданами и увязанными в одеяло пожитками спешила на поезд.

Подойдя к одной из торговок, она заговорила с ней на сетсвана.

— Говорят, здесь есть замечательный доктор. Его зовут доктор Комоти. Вы знаете, где он работает?

Женщина кивнула.

— К этому доктору ходит много людей. Он работает поблизости. Видите, куда поставил грузовик тот белый человек? Это там.

Мма Рамотсве поблагодарила торговку и купила у нее початок жареной кукурузы. Потом, зажав его в руке, пересекла пыльную площадь и оказалась возле довольно ветхого здания с жестяной крышей — там и располагался кабинет доктора Комоти.

К ее удивлению, дверь была не заперта. Распахнув ее, она увидела прямо перед собой женщину.

— Простите, мма, но доктора сейчас нет, — слегка раздраженно сказала женщина. — Я медсестра. А доктор будет в понедельник днем.

— Как грустно работать в пятницу вечером, когда все остальные думают о развлечениях, — сказала мма Рамотсве.

Медсестра пожала плечами.

— Мы с другом тоже пойдем повеселиться. Но я люблю в конце недели приготовить все на понедельник. Так лучше.

— Гораздо лучше, — согласилась мма Рамотсве, быстро соображая, что бы еще сказать. — Видите ли, мне не нужен доктор, то есть нужен, но не как пациентке. Я работала вместе с ним в Найроби, медсестрой. И просто хотела повидаться.

Поведение медсестры стало гораздо более дружелюбным.

— Я приготовлю вам чаю, мма, — предложила она. — Жара на улице еще не спала.

Мма Рамотсве уселась на стул, дожидаясь, пока медсестра вернется с чайником.

— Вы знакомы с другим доктором Комоти? — спросила она. — С братом?

— Конечно, — ответила медсестра. — Мы часто видимся. Он, знаете ли, приходит помогать. Два-три раза в неделю.

Мма Рамотсве медленно поставила чашку на стол. Ее сердце часто забилось. Она поняла, что здесь и кроется так долго ускользавшая от нее разгадка, однако ничем не выдала волнения.

— О, в Найроби они тоже так делали, — сказала она, помахав рукой в воздухе, словно речь шла о каких-то пустяках. — Один помогал другому. И пациенты обычно не понимали, что имеют дело с другим врачом.

Медсестра рассмеялась.

— Здесь тоже, — кивнула она. — Я не уверена, что это честно по отношению к пациентам, но до сих пор никто не заметил, что их двое. И все довольны.

Мма Рамотсве взяла свою чашку и протянула медсестре, чтобы та ее наполнила.

— А вы? — спросила она. — Вы-то сами их различаете?

Медсестра вернула чашку мма Рамотсве.

— Я различаю их только так, — сказала она, — один из них хороший врач, а другой никуда не годится. Ничего не смыслит в медицине. Удивительно, как только он закончил медицинский колледж.

А он и не закончил, подумала мма Рамотсве, но промолчала.

Ночь она провела в Мафекинге, в привокзальной гостинице, шумной и неудобной, но, несмотря ни на что, спала крепко — так бывало всегда, когда расследование подходило к концу.

Она вернулась домой к трем часам и позвонила доктору Макетси, предложив немедленно явиться к ней в агентство и ознакомиться с результатами расследования. Он примчался через десять минут и уселся напротив, нетерпеливо теребя манжеты.

— Во-первых, — произнесла мма Рамотсве, — наркотики тут ни при чем.

Доктор Макетси вздохнул с облегчением.

— Слава Богу! — воскликнул он. — Этого я боялся больше всего.

— Не знаю, — с сомнением в голосе продолжала мма Рамотсве, — понравится ли вам то, что я скажу.

— У него нет диплома, — выпалил доктор Макетси. — Я угадал?

— Диплома нет у одного из них, — уточнила мма Рамотсве.

— У одного из них? — озадаченно повторил доктор Макетси.

Мма Рамотсве уселась поудобнее и устремила на доктора Макетси взгляд человека, собирающегося поведать страшную тайну.

— Жили-были два брата-близнеца, — начала она. — Один пошел учиться в медицинский колледж и стал врачом. А другой нет. Один получил диплом и стал работать врачом, но он был жаден и подумал, что две врачебные зарплаты — это больше, чем одна, и начал работать в двух местах одновременно. Когда его не было в одном, его брат, похожий на него, как две капли воды, работал вместо него, используя знания, которые почерпнул у своего дипломированного брата, и обращаясь к нему за советом. Вот и все. Такова история доктора Комоти и его брата-близнеца из Мафекинга.

Доктор Макетси не проронил ни слова. Пока мма Рамотсве говорила, он сидел, обхватив голову руками, и на секунду ей показалось, что он вот-вот заплачет.

— Выходит, у нас в больнице работают оба брата, — произнес он наконец. — То брат с дипломом, то его близнец.

— Именно так, — подтвердила мма Рамотсве. — Скажем, три дня в неделю у вас работает настоящий врач, в то время как его близнец работает хирургом в Мафекинге около вокзала. Потом они меняются местами, и, вероятно, квалифицированный брат исправляет те ошибки, которые успел наделать другой.

— Две ставки по цене одного диплома, — задумчиво произнес доктор Макетси. — Давно я не встречал такого коварства.

— Должна признаться, я была изумлена, — сказала мма Рамотсве. — Я полагала, мне знакомы все виды человеческого мошенничества, но, как видно, переоценила себя. Время от времени и мне приходится удивляться.

Доктор Макетси почесал подбородок.

— Придется обратиться в полицию, — сказал он, — и возбудить судебное преследование. Мы обязаны защитить людей от подобных аферистов.

— Все это правильно, — сказала мма Рамотсве, — но вместе с тем…

Доктор Макетси ухватился за предложенную соломинку.

— Вы можете предложить другой выход? — спросил он. — Если это выплывет наружу, люди будут бояться обращаться в больницу. Вы же знаете, наши программы по здравоохранению основаны на доверии.

— Вы правы, — согласилась мма Рамотсве. — Поэтому я предлагаю решить проблему иначе. Я с вами полностью согласна, людей необходимо оградить от мошенников, и доктора Комоти нужно лишить права на медицинскую практику или что-то в этом роде. Но почему не сделать это в другом месте?

— Вы хотите сказать, в Мафекинге?

— Вот именно, — подтвердила мма Рамотсве. — В конец концов, там тоже совершается преступление, так пусть этим займутся власти ЮАР. Здешние газеты могут даже не узнать об этом. Здесь, в Габороне, люди будут знать лишь то, что доктор Комоти неожиданно уволился, а это отнюдь не редкость.

— Хорошо, — сказал доктор Макетси. — Я предпочел бы, чтобы министр ничего не знал. Не думаю, что нам пойдет на пользу, если он… как бы это выразиться?.. огорчится.

— Разумеется, вам это ни к чему, — подтвердила мма Рамотсве. — С вашего разрешения, я позвоню своему другу Билли Пилани, капитану полиции в ЮАР. Он с радостью разоблачит доктора-мошенника. Билли обожает эффектные аресты.

— Конечно, позвоните, — с улыбкой согласился доктор Макетси. Он был приятно удивлен способностями мма Рамотсве, которой удалось найти деликатное решение столь щекотливой проблемы.

— Знаете, — сказал он, — даже моя тетушка из Мочуди не сумела бы выйти из этой ситуации лучше вас.

Мма Рамотсве улыбнулась старому другу. Можно идти по жизни и каждый год — даже каждый месяц — заводить себе новых друзей, но друга детства никем не заменишь. Узы такой дружбы неразрывны.

Она нагнулась и потрепала доктора Макетси по руке, как делают старые друзья, когда все слова сказаны.