Александр Полеев «Трудный подросток глазами сексолога»

Глава 7. Серийная моногамия

1. Довольны ли подростки своим сексуальным дебютом?

Итак, примерно у 70 % тинейджеров в 9–10 классе наступает сексуальный дебют: они впервые в жизни совершают настоящий половой акт с партнершей противоположного пола.

Во-первых, для каждого мальчика это огромное событие, одно из самых важных в жизни. Важность случившегося абсолютно не зависит от того, рассказывает ли он об этом друзьям, сообщает ли своей компании, одноклассникам, или держит информацию о близости в себе, думая о ней, переживая ее снова и снова. Важность произошедшего, в первую очередь, конечно же, психологическая: полноценный половой акт означает (для него!) окончательное и бесповоротное вступление во взрослое мужское сообщество, во взрослую мужскую субкультуру. Для 15–16-летнего мальчика быть взрослым гораздо важнее, чем быть хорошим. Он еще не знает, что заниматься сексом, даже очень хорошо им заниматься – крайне мало для того, чтобы считаться полноценным участником сообщества сильного пола, «конкретным мужиком».

Сексуальная жизнь – условие для этого необходимое, но не достаточное. Нужно еще самому себя обеспечивать, уметь за себя постоять, быть хорошим другом, на которого можно положиться, особенно в трудную минуту. Желательно еще построить дом (можно купить квартиру или хотя бы комнату в коммуналке), вырастить сына – или хотя бы произвести его на свет и дарить ему подарки в день рождения. Дерево можно не сажать – мы не англичане, нацией садоводов не являемся. Cо временем узнает… Но начало положено.

Во-вторых, мальчик горд, что сумел убедить, склонить, упросить или заставить свою подружку ему отдаться «в полном объеме». В большинстве случаев именно он является инициатором полноценного секса, девушка хотела бы продолжать петтинг, внекоитальный секс. Она боится, прежде всего, беременности, да и венерических инфекций. Мальчик уверяет ее, что у него не было интимных отношений абсолютно ни с кем, но в этом возрасте подростки верят, что возбудители венерических заболеваний передаются через полотенце, футбольный мяч и вообще воздушно-капельным путем. «Сумел уговорить, убедить одну – сумею сделать это и с другими! Впереди – большая сексуальная жизнь! Ну, красавицы и умницы, держитесь!»

В-третьих, мальчик испытал ни с чем не сравнимое чувственное, телесное наслаждение; при этом он понял, что такое – наверное, еще большее – наслаждение он сможет испытывать хоть каждый день в ближайшие тридцать лет, что в его пятнадцать кажутся ему просто вечностью.

Гордится он и тем, что доставил удовольствие – возможно, и истинное наслаждение – девушке. На самом деле девушке первая близость истинно чувственное наслаждение доставляет редко, ее гениталиям, точнее, их рецепторам (чувствительным нервным окончаниям), нужно созреть, она должна еще найти свое положение и свои движения – те, с которыми она станет испытывать удовольствие, а затем и наслаждение. Гораздо чаще первая близость приносит ей наслаждение психологическое, но мальчик, как правило, считает, что ей было так же хорошо, как ему.

Довольны ли сами тинейджеры своим дебютом, своим первым, вторым, третьим половым актом в аспекте не столько психологическом, сколько в плане конкретного чувственного наслаждения? Большинство, конечно же, не просто довольны – они на седьмом небе. Это те ребята, которые сформировали с девушкой какую-то пару: иногда прочную, иногда не очень, но с определенной степенью эмоциональной привязанности. И настоящей близости предшествовали несколько дней, а иногда и недель, а иногда и месяцев объятий, поцелуев, петтинга, часто глубокого петтинга, предшествовал внекоитальный секс. Тогда и пенетрация, и настоящий половой акт выросли из всего этого сладострастного действа легко и естественно, мальчик не так уж и волновался – он уже привык наслаждаться телом и ласками подруги, что называется, «вошел во вкус». И у девушки страх близости, хотя и не исчез совсем, но существенно уменьшился.

А во многих случаях в парах, уже получающих максимальное наслаждение от петтинга или внекоитальной близости, возникает обоюдное состояние экстатического возбуждения, пенетрация и первые фрикции осуществляются вообще без боли, через несколько секунд эйфория достигает вершины, пика – и девушка испытывает настоящую влагалищную разрядку прямо в первой близости. Рефрактерный период у подростка составляет не более 5 минут, он вновь входит в девушку – и через несколько минут восхитительных ощущений она вновь достигает разрядки.

Cтоль идеальный дебют встречается, к сожалению, не часто, но если раньше исследователи определяли его в 1–3 % всех подростковых «школьных» дебютов, то сегодня ведущие сексологи оценивают эту величину как 10–12 %. Эти исследования проведены в развитых странах мира. Еще 25–30 % «дебютантов большого секса» достигают подобного успеха к четвертой – пятой близости: почувствовав, что успех уже рядом, они ложатся в постель практически каждый день.

2. Когда дебют превращается в трагедию

Гораздо труднее приходится тем мальчикам, которым не удалось создать постоянной пары с эмоциональной привязанностью, и они начинают интимную жизнь либо с партнершей, состоящей с ними в товарищеских отношениях – она тоже решила, что ей «пора начать», «пора влиться в ряды сексуально функционирующих» – либо с малознакомой девушкой на вечеринке, с участием в этом дебюте винных паров. Высокая концентрация полового гормона очень часто играет с ними злую шутку: мальчик ощущает стопроцентную эрекцию, его член просто разрывается от переполняющей его крови, как говорят старшеклассники – «он звенит и дымится». Подросток уверен, что сейчас совершит замечательный половой акт, просто покорит девушку своей мужской силой – «Казанова отдыхает». Как только девушка увидит этот член, прикоснется к нему – немедленно влюбится на всю жизнь (в мальчика, конечно же) – и такое нередко случается. У юных девушек твердость члена партнера, его, говоря языком медицины, кровенаполнение, часто ассоциируется с мужественностью, стойкостью, надежностью. Они часами могут держать его в руках, испытывая особое чувство защищенности. Опытные женщины знают, что никаких особых связей, соответствий в этой сфере не существует: мужчина с прекрасной эрекцией может быть робким, а любовник со скромными сексуальными достоинствами – настоящим мужчиной).

Эрекцию-то он чувствует, а вот состояние своей кольцевой мышцы, «запирающей» семенные канатики, он не чувствует и чувствовать в принципе не может. Не может он чувствовать и уровень собственной тревоги, ее биохимические проявления: часто и взрослые мужчины субъективно ощущают спокойствие, уверенность, а измерение их биохимических параметров в эти несколько минут перед близостью указывает на высочайший уровень тревоги. Это и есть так называемая «подсознательная тревога»: пять-шесть ведущих биохимических субстанций, определяющих тревожное состояние, в крови буквально зашкаливают, но сам человек особой тревоги не чувствует. А половой акт состоит не только из начальной эрекции, позволяющей осуществить введение (пенетрацию); эту эрекцию надо еще удержать. В случае с юной девушкой – не менее 10 минут, со зрелой и чувственной достаточно и пяти – она успеет достичь разрядки. Биохимические вещества, лежащие в основе тревожного состояния, делают кольцевую мышцу более чувствительной, заставляют ее раскрываться раньше времени, раскрываться уже под небольшим давлением спермы. И вот после двух-трех минут фрикций наступает преждевременное семяизвержение; хорошо еще, если в презерватив или на живот партнерши, но бывает и просто во влагалище. Мальчик-то был уверен, что его эрекция будет длиться часами…

Случись такая преждевременная эякуляция в нормальных, подготовленных условиях (партнеры наедине, они не спешат, отношения между ними доверительные) – и ничего страшного не произошло бы. Отдохнул бы он минут пять, эрекция бы восстановилась, пусть и не такая «звенящая», и совершил бы он хороший половой акт, и все были бы счастливы, включая присутствующую в комнате кошку Мурку. Но нет таких условий, и мальчик со слезами на глазах бредет домой. Он совершенно не информирован, что преждевременное семяизвержение, особенно в контакте с новой партнершей, случается и у зрелых мужчин, в том числе и у тех, кто в принципе хорошо функционирует. И уж тем более случается оно у подростков, только начинающих свою интимную жизнь. (В цивилизованной стране все это он узнал бы в школе, на уроках сексуального просвещения, но в нашей стране пока ничего подобного не существует и не предвидится.)

На основании одного-единственного сбоя тинейджер часто приходит к убеждению, что в сексуальной сфере у него некая серьезная патология, что он никогда не сможет совершить нормальный половой акт с девушкой, и очень возможно, что о его несостоятельности станет известно в классе, в его компании – девушка всем расскажет, как он опозорился. После такой сексуальной неудачи мальчик далеко не всегда идет домой: нередко он два-три дня где-то бродит, уезжает электричкой в другой город: ему нужно время, чтобы приспособиться к своей новой роли – несексуального человека, парии, изгоя, для которого сексуальная жизнь закрыта. Через несколько дней он возвращается домой, о причинах своего отсутствия не рассказывает или придумывает какую-нибудь «отмазку», «пургу». Часто такое бродяжничество длится неделю, а то и две. Небольшие деньги дают друзья, какие-то мелкие деньги он научается «аскать» («выпрашивать у прохожих»). Родители приписывают этот эпизод бродяжничества конфликту в школе, но на самом деле это способ «совладания» с сексуальным фиаско.

Девушек он несколько лет избегает, и только став старше, часто только после окончания вуза, приходит на прием к врачу. Конечно же, все эти годы он пребывает в состоянии подавленности, впадая в особенно болезненные состояния, когда кто-то из его друзей или приятелей рассказывает о своих сексуальных подвигах.

3. Неудачное начало порождает мизогинизм[1]

Очень часто собственная сексуальная несостоятельность, иногда абсолютно вымышленная, приводит его к негативному отношению к противоположному полу в целом. Складывается конкретная защитная реакция: «Да, я не могу наслаждаться сексом, не могу построить полноценные отношения с девушкой. Но они ведь того и не стоят: глупые, поверхностные, лживые…» Мужской шовинизм, мизогинизм (неприязнь к женщинам в сочетании с приписыванием им всевозможных недостатков) в большинстве случаев и формируется в старшие подростковые годы: 15–17 лет. Именно в этом возрасте даже небольшое сексуальное расстройство представляется тинейджеру непоправимым, неизлечимым; мальчик кажется себе полностью исключенным из сферы сексуальной жизни.

Взрослый мужчина, столкнувшись с проблемой преждевременного семяизвержения или импотенции, направил бы свои усилия на лечение. Последнее не всегда оказывается эффективным, и тогда мужчина находит себе подругу, любящую глубокий петтинг (ей не так уж и нужна эрекция партнера), или обожающую куннилингус – словом, организует себе практически полноценную (нередко очень хорошую и разнообразную!) интимную жизнь. И таких женщин, вполне обходящихся в своей интимной жизни без мужского полового органа, любящих мужские пальцы и язык, довольно много – большинство сексологов считает, что не менее 20 %, то есть каждая пятая, а старейшина мировой сексологии, великий и могучий Джон Бэнкрофт утверждает, что каждая четвертая. Так что на мужской эрекции свет клином не сошелся, масса мужчин отлично функционирует и без нее.

Но подростку подобные решения проблемы и в голову не приходят, и единственный способ для мальчика сохранить свое психическое здоровье, не уйти в глухую депрессию с суицидальными намерениями – объявить, что женщины не стоят того, чтобы с ними общаться. Вполне эффективная психологическая защита: она лишает тинейджера, а потом уже и мужчину, радостей любви и семьи, но позволяет жить в более или менее нормальном настроении и состоянии.