Алексей Олейников «Приключения рыцаря Эльтарта»

Обретение коня

 

— Лыцарь, мама, лыцарь!

Хурра-маленький торопился. Он бежал так быстро, что его толстенькие ножки едва успевали отталкиваться от упругого мха.

— Мама!

Он споткнулся о большой красношляпочный мухомор, о который обычно папа — Хурра-большой — вытирал сапоги после охоты, и влетел в большую нору между корней чёрного ивобаба.

— Ай, ой, ой-ой-ёй! — Хурра пролетел вниз, больно ударяясь о земляные ступеньки разными частями тела, и растянулся на полу. — У-у-у, больно.

Пол был твёрдый и засыпан сухими травами. В другой раз Хурра уделил бы им достойное внимание — зарылся с головой, прокопал бы ход или свил гнездо, но сейчас он слишком торопился. Да и голова чего-то кружилась…

— Хуррёныш! — Мама одной рукой поставила его на ноги. В другой руке она держала деревянный половник, которым ­помешивала похлёбку.

Хурра принюхался и приуныл. Похоже, сегодня у них на обед суп из лживых опят с розмарином. Опять.

Вторую неделю они подъедали летние запасы лживых попят, и эта диета ему ужасно надоела.

«Очень, очень злые грибы, — подумал Хурра. — После них во рту горчит, и всё время нет-нет да и соврёшь в чём-нибудь».

В их большой норе под корнями старого ивобаба царил приятный полумрак и прохлада. Тускло светились зелёным гнилушки, разливали свой желтоватый мерцающий свет пузыри со светлячками, а прямо под стволом дерева располагался очаг. Ивобаб был старый, пузатый, раскидистый и дуплистый. Внутри он весь уже прогнил и осыпался, так что дым от очага уходил прямо в небо — через сквозное дупло. Когда солнце стояло высоко над лесом, то роняло свои лучи прямо в нору и заглядывало в котелок к маме Мирре.

— Ты что, опять пасся на дальней поляне? — строго спросила мама. — Опять объелся цветов волчеглаза?

— Нет. — Хурра замотал головой, и десятки его косичек разлетелись в разные стороны — как разно­цветный дождик. — Я их не ел. Хотя они вкусные. — Застенчиво подёргал красную косичку и добавил: —
Я лыцаря видел.

— Где?!

— На старой дороге. Большой такой лыцарь, доспехи красивые, так и светятся на солнце, — ­мечтательно ­сказал Хурра. — Можно, я себе возьму шлем?

— Не дели непойманного рыцаря. — Мама бросила половник и стала торопливо надевать боевую кацавейку на толстом русалочьем пуху. — Далеко он от ловушки?

— Ну… — Хурра задумался. — Уже нет. Совсем недалеко. Совсем-совсем недалечечко…

И, подтверждая его слова, на дальней стене зазвенел медный колокольчик. Он звенел отчаянно и громко, он звал: торопитесь, лесовики, торопитесь, а то добыча сорвётся с крючка!

Мама всплеснула руками, зачем-то схватила половник и кинулась бежать. Хурра со всех ножек помчался следом, звеня всеми своими косичками, — ведь в каждую из них была вплетена соловьиная бусинка.

(Это такие камешки, которые заводятся в горле у соловьёв, как жемчужины в раковинах у устриц. Они-то и помогают им петь. Когда бусинок становится слишком много, соловьи обыкновенно их выплёвывают. А лесовики подбирают и нашивают на одежду. Или вплетают в волосы. И я вам скажу, что такой звенящей красоты, как праздничный костюм лесовика, ещё поискать надо!)

 

«Зачем полез я в этот лес?»

 

Старая дорога пролегала через Синий лес (как называли его люди из-за того, что в нём росли громадные синие ели), и по этой дороге мало кто ездил. Слишком глубоко она забиралась в глухие уголки леса, через такие чащобы вела, что и обычные путники, и купцы, и даже рыцари предпочитали потратить лишние два-три дня и объехать Синий лес стороной. Нехорошие слухи ходили об этом огромном лесе, и лесные звери были совсем не самыми страшными его обитателями.

А в последние два месяца поползли и вовсе жуткие истории — будто завелось в самой чаще Синего леса Неведомое Зло, опутало лес хитрыми ловушками и не щадит никого, кто попадётся. Неведомое Зло отбирает у бедных пленников всё до последнего гроша и отпускает в одном белье на краю леса. Делает Зло это, разумеется, с коварными целями и кровожадными планами — оно хочет, чтобы его слуг принимали за простых грабителей. Но доблестный рыцарь Эльтарт выведет проклятущее Зло на чистую воду. Вот только освободится от этой дурацкой сетки и обязательно выведет.

Примерно так размышлял рыцарь в блещущих серебром доспехах, вися вниз головой. Крепкая сеть спеленала его по рукам и ногам, и рыцарь Эльтарт задумчиво покачивался из стороны в сторону.

«Сейчас отдохну и пойду выводить Зло, — подумал он. — Только ещё немного повишу».

А потом он услышал трели и птичье пение — будто к нему быстро приближалась целая стая соловьёв. Облако птичьих трелей и переливов окутало его и затихло. Рыцарь с механическим скрипом повернул голову.

Внизу, в зелёном полумраке, с некоторым задумчивым любопытством посверкивали два зелёных огонька.

Эльтарт вздрогнул и забился в сетях, как здоровенный зеркальный карп.

«Зачем полез я в этот лес? — В панике он начал думать стихами. — Сожрут ведь и костей не оставят. Мамочки!»