Антон Соя «Маша и Аркаша-таракаша»

                Глава 1

                   

Как Маша с Аркашей друзьями стали, или Последний из таракан

Однажды девочка Маша осталась в квартире совсем одна. Такое с Машей случалось редко. Когда ты самая маленькая в большой семье, за тобой всё время кто-то присматривает. А чего за Машей присматривать? Она уже вполне взрослая, самостоятельная третьеклассница. Самая высокая в классе, между прочим. И жутко умная. Это она в маму.

Мальчишки в классе дразнят Машу Жирафой. Мама говорит, что они дураки и что они ещё за ней набегаются. Правда, они и сейчас за ней бегают на переменках, толкают и обзываются. Но мама говорит, что потом они набегаются в другом смысле, потому что Маша вырастет в распрекрасную красавицу и в неё все повально влюбятся. Это сколько же ещё надо ждать этого потом? Вот бы лечь спать и проснуться взрослой красавицей, а не Жирафой. Она бы тогда быстренько с противными мальчишками сама разобралась: пара тумаков — и вопрос решён. Ишь развели целый зоопарк в классе — там и корова, и бегемотиха, и хомячок есть, и даже клоп. А сами-то что, красавцы писаные? Макаки макаками. Джунгли по ним плачут.

Папа говорит — не обращай внимания. Его тоже в детстве дразнили очкариком, а друзья до сих пор зовут Очкарито, хотя он уже взрослый. Но он не обижается. Потому что папа слабохарактерный, и как был подростком, так и остался. Так бабушка считает, а она у них в семье самая умная. «Вожак стаи», — шутит папа, но бабушку слушается. Он её с детства слушаться привык. Папа считает, что у них в семье матриархат и проще подчиниться, чем воевать по любому поводу.

Матриархат — это когда женщины главные. Бабушка Таня главная, потому что они живут в её квартире. Ну, не совсем в её — в их с дедушкой квартире. Только дедушка всё время на гастролях. Он оперный певец. Довольно известный в Санкт-Петербурге бас, между прочим. Архип Иванович Колокольчиков. Не слышали? Бабушка тоже раньше пела в опере, потом потеряла голос, но не растерялась, научилась проектировать одежду и стала известным модельером. А ещё бабушка очень вкусно готовит. Мама Лена художник, она на фарфоровом заводе чашки расписывает. Папа Саша музыкант, в рок-группе на гитаре играет. А старшая сестра Юля бальными танцами серьёзно занимается. Такая вот у Маши талантливая и творческая семья. Маша тоже не хочет отставать. Она будет балериной. Потом, когда вырастет. А пока у неё неуклюжесть какая-то и её заставляют музыкой заниматься. Хотят оперную диву из неё вырастить. А Маша не любит петь, она любит танцевать. Грустная история.

Но сегодня Маша не грустила. В школе объявили карантин, и она одна сидела дома перед телевизором и смотрела мультики. Ей, конечно, бабушка, перед тем как убежать на свою примерку, поставила на дивидишке концерт Монтсеррат Кабалье. Но как только за бабушкой захлопнулась входная дверь, Маша переключилась на мультипликационный канал. Там шла какая-то ерунда для маленьких, и Маша решила прогуляться на кухню за шоколадкой. Она знала, где мама их прячет от них с Юлей. Ну и от папы, конечно. Но только, как она их ни прятала, шоколадки всё время исчезали.

Зашла Маша на кухню и застыла от удивления. Так и встала в розовой пижаме столбом с открытым ртом. И надо сказать, было от чего. Потому что посреди их просторной кухни танцевал огромный, ростом с Машу, усатый таракан. В том, что это таракан, у Маши не возникло ни малейшего сомнения. Хотя раньше живых тараканов она не видела. Я уже говорил вам, что она была жутко умная. Ещё в раннем детстве она читала «Тараканище» Корнея Чуковского и изучала картинки к этому великому произведению. Там как раз такой таракан и был, только этот экземпляр оказался почему-то белого цвета, к тому же в тёмных модных очках и в клетчатых шортах. Таракан, не обращая на Машу никакого внимания, продолжил ловко кружиться на нижних конечностях по кухне в ритме вальса. При этом он тихонько напевал себе в шикарные усы:

— Раз, два, три. Раз, два, три…

Верхними лапками он размахивал в такт музыки. А в средних лапках усатый танцор держал две надкушенные шоколадки. Тут Машино удивление немедленно переросло в грозное возмущение. А испугаться она вообще не успела, уж такая она была смелая. В бабушку, наверное.

— Ага! Так вот кто шоколадки ворует! — закричала девочка. — А мне ни за что попадает!

— А-а-а! — закричал испуганный таракан. — Ты меня видишь?

А потом, видимо от испуга, быстренько проглотил обе шоколадки, прямо с фольгой.

— И вижу, и слышу, — сказала Маша. — Здорово танцуешь. У меня так пока не получается.

Некрасиво, конечно, с незнакомцами сразу на «ты» переходить, но таракан первый начал. К тому же Маша ему комплимент сделала.

— Но этого не может быть! Я же невидимый.

— Очень даже видимый. Видимо-невидимый говорящий таракан! И вообще, кто ты такой и что ты делаешь на нашей кухне? Тут таракан торжественно и церемонно поклонился и даже помахал перед девочкой несуществующей шляпой:

— Миль пардон! Позвольте представиться, Аркадио Скарафаджо. Прошу любить и жаловать. А кухня, между прочим, моя. Я тут родился и вырос, ещё до того как твои бабушка с дедушкой сюда переехали. Потом, правда, пришлось отсюда бежать и помыкаться по свету. Но это уж больно длинная история. Голос у таракана оказался на редкость бархатистый и приятный.

— А я люблю длинные истории, — обрадовалась Маша. — А вот имена длинные не люблю. Я буду звать тебя Аркашей. Договорились?

— Ладно, — сказал таракан Аркаша, — если ты так хочешь, расскажу тебе про себя. Но давай тогда хотя бы чаю выпьем за знакомство.

— Давай, — сказала Маша. — С малиновым вареньем. Нам тётя Тоня столько варенья привезла, за всю жизнь не съешь.

— Я съем, — пообещал таракан и сел за стол в ожидании чая.

— А почему ты в очках? — спросила Маша, открывая большую банку варенья.

— Мне дневной свет глаза режет. А почему ты без очков?

«Ого, да этот таракан всё про меня знает», — про себя удивилась девочка и сказала:

— Они у меня для дали. Только телевизор смотреть.

— А в школу чего ты их не берёшь? — не унимался таракан. — Хочешь, чтобы меня очковой Жирафой дразнили? Я за второй партой сижу, мне и так всё видно.

— Зато тем, кто за тобой сидит, ничего не видно! Такая большая маленькая девочка!

«А вот это уже наглость, — решила Маша. — Шоколадки ворует, варенье с чаем лопает, ещё и издевается. Большая девочка, а сам-то какой?»

— Не стыдно дразниться? — спросила она, строго глядя таракану прямо в очки.

Таракану стало стыдно. Он обхватил себя лапками и съёжился до размера спичечного коробка. Очки и шорты тоже съёжились вместе с ним.

— Вот это да! Круто! Я тоже так хочу, — восхитилась девочка.

— Прости меня, Маша, — пропищал маленький Аркаша, — меня иногда заносит. Это всё от дедушки, настоящего прусака. От него мне достались усы и чванство. Когда я горжусь собой или просто счастлив, то становлюсь большим, а когда мне стыдно или грустно — я такой, как обычно.

— Нет уж, давай гордись собой. А то разговаривать с таким мелким неудобно. Ты же так хорошо танцуешь! — стала помогать росту таракана Маша.

— Спасибо, — сказал Аркаша и немедленно вырос. — Танцевать меня мама научила, настоящая мадагаскарская тараканиха с Кубы. Она прилетела в Россию на студенческий фестиваль в сумке с продуктами со своими соотечественниками, ну и встретила тут папу в одной ленинградской студенческой столовой, влюбилась в него и осталась в России. Скучала она по солнечной Кубе. Всё время мне про неё рассказывала. Надеялась, что когда-нибудь туда вернётся со мной и с папой.

— Расскажи мне про Кубу.

— Куба — это Остров свободы.

— Как Крым?

— Крым — полуостров. А на Кубе всегда лето, много фруктов, голубой океан, белый песок, все ходят в белых шляпах. Красота!

— Надо будет съездить, — на полном серьёзе сказала Маша. — А мама твоя вернулась на Кубу?

— Нет, — грустно сказал Аркаша, — мама попала под тапок. А папа пал жертвой дихлофоса. Сирота я. Один-одинёшенек. Никого у меня нет.

Аркаша заплакал, роняя слёзы в чашку с чаем, и снова стал маленьким одиноким плачущим тараканчиком, примостившимся на большом кухонном стуле.

— Бедненький! — Маша тоже чуть не плакала.

Она встала на коленки рядом со стулом Аркаши и стала гладить несчастного таракашу.

— Сиротинушка! А у меня вот куча родственников. И мама, и папа, и бабушки с дедушками, и старшая сестра, и тётя с дядей, а у них ещё два сына. Эх, вот этими я бы с тобой с удовольствием поделилась. Ну не плачь, Аркашечка! Теперь у тебя есть я. Мы будем дружить. Я стану твоей лучшей подругой. А этого гадкого Дихлофоса мы обязательно найдём и накажем его за твоего папу.

— Правда? — Аркаша так резко вырос, что Маша едва успела отпрянуть и теперь сидела на полу. — Правда, ты будешь со мной дружить? У меня никогда не было друзей! Не обманешь?

— Честное человеческое, — поклялась Маша.

— Ура! А я уже решил, что мне придётся искать себе новое убежище. Ты очень необычная девочка, Маша. Ведь остальные люди меня не видят. Мы с тобой неспроста встретились. Необычных тянет к необычным. Хотя когда-то я и был заурядным тараканом-альбиносом. Пока не прожил на атомной электростанции целый месяц. Любопытство меня туда принесло вместе с завтраком инженера, у которого я тогда проживал и столовался. А там я уже всю станцию облазал из любопытства.

Интересно мне было всё. Молодой был, глупый. Прямо у реактора спал. Ну и набрался там радиации по самые усы.

— А! Я всё поняла, — сказала умная Маша, которая за свою жизнь успела посмотреть кучу мультиков про супергероев. — Ты облучился и стал тараканом-мутантом со сверхспособностями. Да?

— Ну что-то вроде этого, — смутился Аркаша. — Благодаря этим способностям я выжил, в отличие от своих сородичей. Я ведь один из последних тараканов в нашем городе. А во всём виновата ваша мобильная связь!

— Точно! — обрадовалась Маша, услышав про мобильную связь. — Надо тебя срочно на телефон сфотографировать, а то мне никто не поверит.

— Не получится, — уверенно сказал таракан, но не успел объяснить почему.

Громко хлопнула входная дверь. Маша машинально повернулась в её сторону, и в тот же миг Аркаша исчез.