Блэйк Крауч «День закрытых дверей»
Издательство:
ЭКСМО
|
Холодным и сырым вечером 1996 года, в канун Хэллоуина, он усадил ее за кухонный стол и сообщил, что их семье угрожает ужасная опасность. Бет было сказано забрать детей и уехать. Объяснять, что случилось, Уолтер отказался, сказав, что важно только одно: незамедлительно увезти Дженну и Джона Дэвида из дома.
Бет до сих пор помнила глаза мужа в тот вечер – в них присутствовало то, чего она никогда не видела прежде: настоящий страх.
Неподалеку от ступенек на поверхности появились пузыри, а вслед за ними – голова Дженны.
Последний раз я видела любимого в зеркале заднего вида, когда уезжала с детьми в дождливую тьму. Он стоял на переднем крыльце, жестом показывая «я люблю тебя» и высоко поднимая руки в оранжевом свете фонаря. Больше она Уолтера не видела.
Его белый «Кадиллак» нашли через две недели в Вудсайде, штат Вермонт, рядом с мусорным баком. На водительском сиденье сохла его кровь.
В глубине души Бет знала, что ее мужа убил Эндрю Томас, но не могла даже представить, почему.
– Давай, мам!
Бет спустилась на две ступеньки и стояла теперь по колено в воде.
– Слишком холодно, милая.
– Ты такая трусиха, – поддела ее Дженна, подбираясь к ступенькам. – Я могла бы просто столкнуть тебя.
– О нет, не смей!
Голова Дженны исчезла под водой, и Бет выбралась на пирс и с улыбкой огляделась.
– Вижу тебя! – крикнула она, хотя и не видела никого. – Вижу…
Мокрые руки обхватили ее, и Бет вскрикнула.
– Попалась, – сказал Джон Дэвид. – Сейчас окунешься.
– Не надо, Джей-Ди, – взмолилась Бет. Сыну еще не исполнилось двенадцати, но он уже был сильным и ловким. – Я – твоя мать, и, если ты столкнешь меня в воду, я буду помнить об этом всю жизнь. Ну как, оно того стоит?
Джон Дэвид вздохнул и разжал пальцы.
Бет отступила от края пирса и повернулась к сыну. А ведь через пару лет ты будешь выше меня. На безволосой груди ее мальчика блестели капельки пота.
– Хочу сказать тебе кое-что, – взяв строгий родительский тон, сказала она. – Ты меня слушаешь?
– Да, мам.
Голос все еще звучал по-детски высоко и звонко, до ломки оставалось не меньше года.
– Хочу тебе сказать… вот!
Бет столкнула его с пирса, и он с криком полетел в воду. Она рассмеялась, победно вскинула руки и крикнула:
– Никогда не недооценивайте мамочку!
Пока Джон Дэвид жаловался на несправедливость, Дженна дернула брата за лодыжки и утащила под воду. Поднятые водным мотоциклом круги достигли пирса.
– Я домой! – оповестила Бет. – Не задерживайтесь!
– Перестань, мам, сегодня же пятница!
Идя по пирсу, она подумала, что дети тронули ее, а разве это не самое главное?
Поднявшись от берега и ступив на прохладную траву, Бет оглянулась – посмотрела на детей, – а потом бросила взгляд туда, где в четверти мили от озера жил монстр. Вскоре после того, как в Вермонте нашли машину Уолтера, она получила письмо от Эндрю Томаса.
Подходя к дому, Бет думала, что выпьет вина и пересмотрит свадебный альбом, но за этими мыслями все еще звучали эхом слова из того давнего письма.
Дорогая Бет,
Прежде чем я начну, знай – я не убивал свою мать. И не верь тому, что пишут в газетах. Я говорю тебе это только для того, чтобы удостоверить: Уолтер мертв, и в его смерти виновен я. Мне очень, очень жаль. Хочу, чтобы ты знала, что он умер, защищая тебя, Дженну и Джона Дэвида. Он не страдал. Знай также, что благодаря нему ты и дети в безопасности. Уолтер похоронен в укромном месте, в сосновой роще. Я хотел бы лично донести до тебя эти новости, но пока мне приходится скрываться. Надеюсь, ты поймешь. Я не злодей. Я пытался сделать правильный выбор и буду пытаться делать это и дальше. Но в мире живет зло, и иногда одних только наших усилий недостаточно.
Энди
Глава 3
Меня зовут Эндрю Томас, и я живу в мире, который считает меня монстром.
Когда-то, давным-давно, я был писателем в жанре саспенс. У меня водились деньги. Я жил в красивом доме у озера в Северной Каролине. У меня имелись друзья и любовницы. Я пользовался уважением и чувствовал себя немножко знаменитостью.
А потом пришел некто и разрушил это все.
Его звали Орсон Томас. Он – мой брат, мы – двуяйцевые близнецы. Угрожая шантажом, он увез меня в уединенный домик в глуши Вайоминга. Орсон – психопат. Он показал мне ту мою сторону, бороться с которой я буду до конца жизни.
Но ужас случившегося в той глуши – это другая история. В конце концов я сбежал. Мой брат погиб. Его сообщника – жестокого и бессердечного типа по имени Лютер Кайт – я застрелил и оставил умирать привязанным к стулу на веранде дома Орсона в заснеженной пустоши.
Это было в ноябре 1996-го, и меня ждало возвращение в мир, который боялся меня и ненавидел.
Полиция обнаружила тела на участке возле моего дома на озере Норман.
На меня пало подозрение в смерти моей матери.
Меня подозревали в исчезновении Уолтера Лансинга.
Писатель превратился в серийного убийцу.
Орсон и Лютер подставили меня всеми мыслимыми способами.
Я не мог пойти домой.
Меня объявили в розыск.
И хотя во имя самосохранения я совершал сомнительные поступки, я никоим образом не был убийцей.
Так что пришлось податься в бега.
***
Жизнь мне спасла деревушка Хейнс-Джанкшн, что в Юконе.
Я нашел ее после двух лет скитаний – по селам Северной Мексики, полуострову Байя, городкам Америки.
Я отработал целое лето на складе пиломатериалов в Мейконе, штат Джорджия.
Продержался неделю официантом в Балтиморе.
Отпахал зиму на ранчо в Западном Техасе.
Я спал в палатках.
В приютах для бездомных.
В ночлежках.
В полях под звездами ясными прохладными ночами.
Я отрастил волосы.
Перестал бриться.
Позабыл, что такое ванна.
Я уходил из одних мест.
Приходил в другие.
Бросил писать.
Пристрастился к выпивке.
Я ездил в автобусах.
Автостопом.
Прокатился на товарняке через Южную Дакоту.
Я ни с кем не разговаривал.
Мое имя стало синонимом матереубийцы.
Я жил в постоянном страхе, никому не доверял и всех подозревал.
На стройке в Лондоне, штат Кентукки, бригадир спросил, люблю ли я читать триллеры. Может, он просто проявил дружелюбие. Выяснять я не стал – на следующий день меня уже не было.
Мое лицо появилось на постерах ФБР.
Меня обсуждали в специальных телепередачах.
Обо мне писали книги.
Мои книги разлетались, как горячие пирожки.
Люди хотели знать, как пишет серийный убийца.
Они говорили, что мои истории – это окна в душу зла.
Я стал знаменитостью – в дурном смысле.
Комичной и мрачной фигурой поп-культуры.
Мое имя вселяло страх.
Мое имя означало убийство.
Я никогда не был женат и привык жить один, но никогда не испытывал такого чувства покинутости.
Бездомный, преследуемый, одинокий.
Так жить невозможно.
В декабре, через два года после бегства из заснеженной пустоши в Вайоминге, я сел на автобус до Ванкувера, где купил билет на самолет и откуда улетел в Уайтхорс, до которого тысяча миль к северу.
Я взял напрокат машину и проехал полторы сотни миль на запад по Аляскинскому шоссе – до деревушки Хейнс-Джанкшн, что у подножия гор Святого Ильи. Деревню я знал хорошо – изучал для книги, которую так и не написал. Тихое, отрезанное от мира местечко, вполне подходящее для того, чтобы умереть.
Я съехал с шоссе, не доезжая до деревни. Со всех сторон меня окружал бесконечный хвойный лес. На западе маячили высоченные заснеженные горы. Температура держалась около минус тридцати. Серое, сумрачное небо и субарктическое солнце, нехотя обозначавшее свое присутствие над далекими пиками. Часы на приборной доске показывали 13:47. Я решил, что просто зайду в лес, сяду под деревом и замерзну до смерти. Вполне подходящий способ, чтобы уйти. Даже в каком-то смысле романтичный. Мне вспомнился «Костер» Джека Лондона. Я ждал того теплого эйфорического покоя, который наступит ближе к концу.
Раздевшись до футболки, я открыл дверцу и ступил из машины на хрусткий снег. Холод стоял невероятный. Глаза мои словно загорелись.
Пройдя немного в глубь леса, я выбрал голую осину, сел, прислонившись спиной к серебристой коре, и стал ждать. Скоро меня начало трясти. Заурчало в животе. В голове мелькнула мысль: зачем умирать голодным? Я поднялся, вернулся к машине и поехал в деревню, население которой доходило до восьмисот человек, но серьезно сокращалось в суровые зимние месяцы. Припарковался в центре, перед закусочной «У Билла», на украшенной к Рождеству улице. Потянулся к дверце, но открыть не смог.
Я опустил голову на рулевое колесо.
И заплакал.
Всего просмотров: