Джессика Бурхарт «Жизнь в моей голове»

Грустно думать о том, что мы живем в двадцать первом веке и все еще демонизируем людей с психическими заболеваниями. Вокруг ярлыка «психически больной» нагнетается много паранойи и страха, и потому некоторые люди не хотят лечиться у профессионала, а изыскивают способы самолечения… алкоголь, наркотики, еду, секс и так далее, чтобы сбалансировать то, что происходит у них в голове – и это часто наносит им вред.

Я верю что мы, жители Соединенных Штатов, находимся на пороге кардинальных изменений в этой области. Все больше людей готовы рассказывать о своих сражениях с психическими болезнями; кино, телевидение, книги и музыка кладут их в основу сюжетов; серьезные разговоры на эту тему ведутся в Интернете – и все вместе постепенно «обеляет» людей, снимает с них позорное клеймо. Я надеюсь, что в грядущие годы разговоры о психическом здоровье станут столь же обычными, как и разговоры о болезнях физических… Так выпьем же за будущее, в котором мы будем принимать друг друга со всеми нашими странностями (не важно, большими или маленькими) и любить друг друга благодаря этим странностям, а не вопреки им.

Я пишу эту статью, потому что собираюсь поговорить о своем личном опыте, имеющем отношение к психиатрии. И не как дочь родителей-профессионалов, но как человек, вдруг обнаруживший, что затерялся в глубокой, темной дыре, не имея под рукой ничего, что спасло бы его. Ужасно обнаружить, что ты плачешь без какой-либо существенной на то причины, ужасно ощущать себя невероятно одинокой в комнате, полной людей, ужасно почувствовать, что ты живешь вроде как под огромным серым облаком, и нет никакой надежды, что оно когда-нибудь рассеется. Депрессия – это несчастье, она изолирует тебя в темноте так надежно, что тебе трудно найти свой путь обратно к свету.

Как человек творческий, я все всегда переживаю очень остро – как хорошее, так и плохое. Такого со мной не было, пока я не испытала действительно травматическое расставание, с которым совершенно не могла справиться самостоятельно. Сами посудите: я слушала один только альбом Death Cab for Cutie в течение трех месяцев и рыдала над ним как идиотка – буквально над каждой песней. Моя способность запустить ощущение счастья отключилась. Я бесцельно слонялась в тумане и каждый вечер плакала, пока не засыпала. Это было ужасно и лишало меня сил.

После нескольких месяцев, в течение которых я была похожа тень, папа и мой доктор уговорили меня начать принимать антидепрессанты, чтобы понять, способны ли они помочь мне выбраться из той дыры, в которой я очутилась, не справятся ли они с тем небольшим химическим дисбалансом, который был у меня в голове. Мне повезло – таблетки сработали. Они убрали туман из мозга, вернули меня к свету и заставили увидеть, что хотя удар был сильным, я оказалась сильнее и была способна пережить его. И я могу только благодарить Бога, что не очутилась слишком уж далеко и смогла прислушаться к людям вокруг меня. Если бы я не была открыта для их предложений, я бы продолжила свое хождение по мукам – когда я думаю об этом, по моему позвоночнику пробегает холодный страх.

Лекарства уравновесили химические процессы у меня в голове, но это было только первым шагом. Со мной также стал работать психотерапевт. Я знала, что должна поговорить о своих чувствах и обратить внимание на то, что я накапливала в себе, чтобы не повторять подсознательно старых привычек из прежних отношений, выстраивая новые. Какое-то время я ходила к одному прекрасному психотерапевту, но потом моя жизнь стала просто безумной, и я перестала делать это регулярно… а потом вообще забила на эти визиты.

Это был глупый поступок, Бенсон.

Как я написала в заголовке этого эссе, психотерапия это подарок, который я сама себе сделала. Это безопасное пространство, где я могу ходить и говорить о том, что случилось с моим мозгом. Там я не одна, поскольку рядом всегда есть кто-то вдумчивый, кто ждет меня, чтобы выслушать. Тот, кто не будет судить меня – даже если я была совершенной идиоткой и делала неправильные, тупые шаги – и кто наставит меня обратно на (в меру) прямой и узкий путь, когда я наведу в голове порядок и смогу принять все глупые ошибки, что совершила, и все плохие чувства, которым позволила подавить себя.

Сейчас я снова раз в неделю хожу к психотерапевту. Она просто удивительная, и то, что я нашла ее, стало для меня очень большой удачей. После моего самого недавнего расставания (расставания вызывают у меня стресс) одна моя подруга обратила внимание на мои страдания и борьбу с ними и порекомендовала позвонить ее психотерапевту. Я что-то бормотала и мямлила – даже хотя я то и дело ходила к психотерапевту на протяжении всей своей взрослой жизни, мне было трудно вернуться к этому занятию после перерыва – но, в конце концов я не стала тянуть, признала, что тону, взяла телефон и попросила о помощи.

Для меня осознать, что мне нужна помощь, и попросить о ней – это две разные вещи. Я легко признаю, что у меня есть проблемы… но, черт побери, мне действительно, действительно тяжело просить о помощи, в которой я так нуждаюсь. Я ненавижу это. Это заставляет меня чувствовать себя слабой, заставляет думать, что я неудачница, поскольку не могу привести в порядок свой мозг самостоятельно.

Я провела бесчисленные часы, страдая от депрессии в одиночку. Хотя я уже могла бы спокойно разговаривать с кем-то о том, как решить свои проблемы. Вместо этого я тратила время впустую, стараясь справиться с ними сама. Я их игнорировала или же притворялась, что у меня все в порядке, или рассказывала о своих чувствах подругам – и все это в надежде, что темнота прояснится сама собой. Но «все это» не может служить заменой общения с человеком, который является опытным специалистом по психическому здоровью. И хотя друзья любят тебя и хотят помочь, не их это дело лечить тебя. Игнорировать проблему или притворяться, что у тебя «все под контролем», значит только усугублять свое плачевное состояние. Психотерапевт, психолог или психиатр знают, что делают (для этого они долго учились), знают, как вернуть тебя на твой правильный путь.

Подруга дала мне книгу Вирджинии Вулф «Своя комната», и как актриса и женщина, я немедленно приняла ее темы близко к сердцу. Изъясняясь простым языком, там говорится о том, что женщине одновременно нужна свобода и безопасное место, где она может творить. Я верю, что это правда, по крайней мере в том, что касается искусства, – и верю также, что слова Вирджинии Вулф о «безопасном месте» можно применить к психическому здоровью.

Нравится нам это или нет, обычный для человека стресс может стать невыносимым, так что иметь безопасное место, где можно поговорить о своих проблемах, проверить, правильно ли работает твой мозг, удостовериться в том, что все химические процессы протекают нормально… ну, я думаю, что это сверхважно. Я знаю, что мне необходимо такое место в жизни, если я хочу быть продуктивным членом общества.

Вместо того чтобы смотреть на специалистов по психическому здоровью как на врагов, нам надо перевернуть свои представления и взирать на них как на необходимых помощников в установлении баланса между телом и разумом. Знаете ли вы, что эмоциональная/психическая боль активизирует те же болевые центры в мозге, что и боль физическая? Если подумать, это логично. Очень часто, когда я нахожусь в подавленном настроении, мое тело отвечает своего рода почти зеркальным его отражением: я быстро устаю; погружаюсь в полную телесно-умственную летаргию; у меня все болит, будто я подхватила грипп. И это служит доказательством того, что мои ментальные ощущения напрямую связаны с моим физическим здоровьем. Так что, заботясь о своей психике, я забочусь и о своем теле.

Противоположное тоже верно. Я знаю людей, страдающих от хронических болей, и совершенно точно то, что их психическое здоровье соответствует их печальному физическому состоянию.

Мы живем не в вакууме, а в мире, переполненном стрессами и перевозбуждением и вынуждены иметь дело с другими людьми и их нуждами, и оттого положение дел становится еще хуже. Добавьте в уравнение стресс от «нормальной» жизни, и эффект окажется приумноженным. Для меня визиты к моему психотерапевту – способ снять этот стресс. Если я начинаю говорить о всех тех вещах, что огорчают меня или напрягают, то замечаю, что они уже не так прочно оккупируют мой мозг. С помощью разговоров я освобождаю себя от «накипи» и негативных мыслей, вертящихся у меня в голове.

Я не говорю, что все это легко. Это трудный бой, во время которого приходится часто отступать. Как и все остальное, это тоже процесс. И ты должен постоянно работать. Просто найти хорошего психотерапевта/психиатра/социального работника/психолога, подходящего тебе, – уже геморрой… а поскольку наша система здравоохранения относится к психическим болезням как к чему-то ненастоящему, и их лечение часто не покрывается страховкой, – на плечи больного падает тяжелое финансовое бремя, которое может оказаться неподъемным.

Но есть хорошие специалисты по психическим болезням, которые работают по скользящей шкале, то есть они будут заниматься вами, учитывая ваши финансовые возможности и оплата их труда окажется для вас вполне приемлемой. Вам надо просто начать искать их, а значит, обратиться к своим друзьям и/или родственникам за помощью. Гарантирую, вы удивитесь, узнав, как много ваших знакомых ходили или ходят к психотерапевтам. Просто они не говорят об этом открыто.

Не то, что я… написавшая об этом эссе!