Эдуард Успенский «Микрочеловечки»

У меня в доме ванная комната отделана большими светло-кофейными плитами. А среди плит есть одна необычная. Это выпуклое барельефное панно, сделанное, как передняя часть богатого загородного дома.

Светлые облицовочные кирпичи наружной отделки, красная чешуйчатая крыша, выступающая вперед, полукруглая веранда с окошками, квадратные колонны, поддерживающие крышу веранды, — все это очаровательно.

Этот дом можно было рассматривать бесконечно. Что я часто и делал. И вот как-то раз я заметил, что по крыше дома кто-то передвигается.

«Муха, — подумал я. Но тут же встрепенулся: — Какая муха, ведь сейчас самая лютая зима».

Я стал внимательно присматриваться к домику и вдруг заметил, что он весь залит солнцем.

Откуда солнце? Ведь в ванной солнца не было.

А «муха» то исчезала, то вновь начинала носиться по крыше. Я не поленился, вышел из ванной, принес из кабинета большую круглую линзу на ручке (линза была размером с блюдце) и стал рассматривать «муху». Это была не муха, это была кошка.

Настоящая черная кошка, только размером в два миллиметра. Она гонялась за воробьями, каждый из которых был размером в хорошую блоху.

И тут я обратил внимание на то, что зелень вокруг дома была желтоватой, а полгода назад она была густо-зеленой, будто ее красили из пульверизатора.

— Ура! Кажется, этот домик живой!

Выйдя из ванной, я заглянул в буфет и поискал что-нибудь сладкое. Нашел крошки вчерашнего торта.

Я взял пинцетом одну крошку, отнес в ванную и положил на выступающий порог веранды домика.

На другой день крошки не было.

— Отлично! Продолжим опыты.

Я каждый день хоть немного, но все-таки наблюдал домик. Однажды поздним вечером я сидел в теплой сверкающей ванне и читал. И вдруг во всем доме выключили свет. Я сидел в темноте, напрягая глаза, и старался хоть что-то увидеть. И вдруг я увидел, что окошки в домике светятся.

— Вот тебе подарок. Домик живет по-настоящему.

Слава богу, у меня был увеличительный окуляр, такой, как у часовщиков. Я им рассматривал марки.

Я взял этот окуляр и стал заглядывать в окна домика. Там было все по правде. И маленькая мебель — шкафы и полочки, диваны и кресла.

И даже самовар стоял в углу на тумбочке. А человечков не было, наверное, они ушли в другие комнаты.

Глаз мой быстро устал от окуляра, и я прекратил наблюдение. Но с тех пор, как только я заходил в ванную, глаза мои сразу же приковывались к ожившему барельефу.

 

* * *

Я заметил, что в теплую погоду в домике порой открывались окна и даже балконные двери. Тогда я стал готовиться к серьезному эксперименту.

Я взял у дочери учебный микроскоп и поставил его в ванной комнате на столик около окошка. Потом я аккуратно расщепил спичку на четыре части. Один конец спички размочалил зубами и намазал медом.

После этого я осторожно засунул спичку внутрь домика и вытащил ее наружу вместе с маленьким человечком, который к ней приклеился. Так шимпанзе в жаркой Африке охотятся на термитов.

Спичку с человечком я положил на зеркальце микроскопа и стал рассматривать человечка.

—                Как интересно!

Это был мальчишка в черных брюках и полосатой рубашке. Он сильно вырывался и ругался в мою сторону, размахивая кулаками.

Я быстро запихнул мальчишку вместе со спичкой обратно в домик и покинул ванную.

 

* * * *

На другой день утром я первым делом побежал в ванную. К моему удивлению, с балкона домика спускался какой-то плакат. Я взял увеличительное стекло и с удивлением прочитал:

«Дурак!»

Я немедленно ответил своим плакатом:

«Сам дурак!»

Я очень обиделся на домик и примерно неделю с ним не разговаривал. То есть не смотрел в его сторону.

Наблюдать домик было все интереснее. Мне хотелось узнать, что же там перед домиком — маленький садик, двор, улица? И я все ломал голову — как бы мне туда заглянуть?

«Как туда заглянешь, — думал я. — Никак не заглянешь».

«А и не надо заглядывать, — думал я. — Надо их в гости пригласить».

«Кого их?» — думал я.

«Да всех их, кто там живет», — думал я.

«Это ты хорошо додумался, — думал я. — И как ты себе это представляешь?»

«А так. Позову их на чай».

«Чтобы все они поплавали в блюдце на лодочке и напились чаю на сто лет вперед».

«И вовсе не так. Я закажу маленький чайный сервиз — микро, изготовлю столик — микро, раздобуду микростулья, и все, привет: «Жду вас в гости, гости дорогие».

«И когда ты все это сделаешь, тебя все будут считать сумасшедшим», — подумал я и надолго замолк.

Легче все это было сказать, чем сделать.

 

* * *

Я отправился на завод микрооборудования. Завод был очень маленький, он помещался весь в одной длинной многооконной комнате, и в нем работал мой старый знакомый микрослесарь, микроюстировщик Слава Кабытов.

Когда-то мы с ним работали инженерами на военном заводе — «Московском приборном заводе № 2». Только я вырос, стал писателем, а он уменьшился и стал изготовителем микроприборов для космоса.

— Слава, не сочти меня сумасшедшим, но мне нужен микрогостевой набор.

— Что это такое? — спросил деловой Славик.

— Микростол, микростулья, микрочайный прибор (чашечки, ложечки) и, конечно, микрочайник.

— Хорошо, что тебе микровелосипеда не надо, — сказал Кабытов.

— Не надо.

— А то, может, блоху подкуем? — съехидничал он. — Нам это на раз.

— Знаешь, Слава, это тебе делать нечего, ты все шутишь, а мне это для дела надо.

— Ну, если для дела, — сказал Слава, — будем думать. А для какого дела?

— Ты не сочти меня сумасшедшим, но у меня поселились маленькие человечки.

— В голове? — спросил Слава.

— Нет, в ванной, — ответил я.

— Знаешь что, — сказал Слава, — еще полчаса беседы с тобой, и у меня тоже появятся маленькие человечки.

— Ладно, — сказал я Славе, приходи ко мне сегодня вечером, и я тебе их покажу.

Жил Слава рядом со мной, и он согласился.