Евгения Михайлова «Солнце в крови»

ГЛАВА 19

 

Судьба трудится без выходных. У нее есть черная работа и белая. Черная – это проложить тропы, по которым обязательно встретятся враги. Все продумать, чтобы не было шанса разминуться. Судьбе интересно: кто победит. Белая работа – ювелирная, неспешная. Друзья сначала пройдут не раз мимо, потом обернутся, поняв: мы – друзья. А в какой цвет покрашены усилия судьбы, которая не тех мужчин посылает не тем женщинам, потом разводит, тасует свои крапленые карты…Может, смеется в это время, может, сентиментально утирает слезы: что же я натворила. Эта работа – пестрая, в крапинку.

Андреас в это утро задумчиво просматривал свои контакты в телефоне и думал, кому из друзей позвонить, рассказать о том, в какую передрягу попал. Со стороны ведь виднее, за что хвататься в первую очередь, чего вообще делать не стоит. Вот он смотрел на номера телефонов и представлял себе лицо каждого друга. И слышал их голоса. И как-то совершенно отчетливо представлял, что услышит от них. Большинство ответов были такими: «Ты дурью-то не майся. Нужно дело делать. Страховку спасать, участок за собой закрепить, у тебя точно все документы в порядке? А сгоревшая покойница – это вообще не твое дело. Ты просто со своими оболтусами заигрался в сыщиков-разбойников». Да, так скажут все или практически все. Он и сам уже начал так думать. Но ребята его не поймут! И для него это серьезная проблема. Они сейчас или получат опыт безразличия: думай о себе, переступи через чужую жизнь, – или поймут, что эгоистичный, зацикленный на себе человек, – никому не интересный человек. Они послушаются его, если он даст отбой, будут делать то, что скажет: восстанавливать школу. Сделают вид, что забыли о сгоревшей женщине. Но что-то уйдет из их общения. Они сделают вывод, что он такой, как все…Он и есть такой, как все. Он взялся им доказать, что не все – такие…В общем, жуткое уравнение со всеми неизвестными. Андреас в растерянности.

И тут телефон позвонил. Сам бы Андреас вряд ли стал звонить Петру Григорьевичу Силину, который был одним из самых уважаемых командиров в их части. Да нет, просто самым уважаемым. И никому из высшего начальства не угодным. Отправили в отставку. Сейчас он живет в Москве, виделись они пару раз за последние годы, иногда созванивались.

– Привет, – сказал Силин.– Я тут прочитал, что твоя школа сгорела. Это так или, как водится, наврали?

– Это так, Петр Григорьевич. Школа сгорела, а в ней какая-то неизвестная женщина сгорела. В общем, полная ерунда.

– То есть – далеко не ерунда. Хочешь, я подъеду, расскажешь все? Я сейчас по делу по твоему шоссе.

Андреас, конечно, совсем себя истерзал. Услышав предложение Силина, почувствовал, что глазам стало горячо. Этот полковник и в армии пару раз приходил ему на помощь сам, поскольку Андреас ни к кому за помощью не обращался. Высокий, с вечно озабоченным, хмурым лицом, седыми висками, Силин умел слушать, старался найти выход…И вот сейчас…

– Петр Григорьевич, я сижу и думаю: где тот человек, которому весь этот бред можно рассказать. Я, если честно, вообще не знаю, что делать. Со стороны следствия – полный пофигизм…

– Будем считать, что специалист по части бреда у тебя есть, – по-деловому сказал Петр Григорьевич. – На большее, как говорится, не рассчитывай. Связями так и не обзавелся. Но, может, мозги не все растерял. Посидим, подумаем.

Слушал Силин хорошо. Потом долго курил и думал. Вдруг посмотрел в тревожные глаза Андреаса и широко улыбнулся.

– Вот ты вроде у нас самым умным считался. Наверное, отличник со школы. Откуда же у тебя уравнение со всеми неизвестными появилось? Нам известно, что ты школу не поджигал, бабу не убивал и не подкладывал в огонь. Известно, что у тебя там было все в порядке с проводкой и замками входной двери. Значит, им надо искать следы посторонних лиц. Идти по этим следам.

– Они не хотят. Они придумывают, как все это закрыть, при этом доставить мне побольше неприятностей.

– Ты знал этого следователя раньше?

– Нет, конечно. Просто не понравились друг другу. Кроме того, мне кажется, что это его стиль работы: все повесить на того, кто ближе к делу, получить удовольствие, остальное похоронить.

– Знакомый стиль.

– Знакомый. И потом: все, что вы считаете известными в уравнении, – это мои слова, которые вы взяли на веру. А следователь Иванов имеет право никому не верить.

– Ну, убийство он тебе не шьет, надеюсь?

– Да это вообще вопрос погодных условий: как у него в башке переклинит.

– Знакомые адвокаты есть?

– Нет. И денег на них нет. И пустая трата, считаю. Что-то я не слышал в последнее время, чтобы адвокат изменил ход следствия или решение суда. Я думал о частном детективе… Ерунда, наверное.

– Все тебе ерунда. Хотя я частных сыщиков только в сериалах видел. Ну, про Шерлока Холмса знаю. Давай, знаешь, о чем договоримся: не нагнетай. Будем решать проблемы по мере поступления.

– Ну, вот такая задача: мы с ребятами сначала решили искать, не пропала ли какая-то женщина поблизости. Потом я понял, что ее могли привезти откуда угодно – живой или уже мертвой. Не могу решить: выбросить все это из головы или пытаться что-то узнавать?

– Пытаться, – уверенно сказал Силин.– Против фактов никакой Иванов не попрет.

– Он попрет, конечно, – сказал Андреас.– Но это уже не так важно. Важно то, что вы мне сейчас сказали. Любой другой взрослый человек сказал бы, что я такой же дуралей, как мои подростки. Кстати, я не был отличником в школе, мягко говоря. Мне еле натягивали тройки, чтобы переходил из класса в класс. Дело в том, что я так страшно заикался, что мне легче всего было сказать «не знаю», чем потешать своим мычанием класс.

– А в чем дело?

– Так получилось. Сначала, маленьким, в костре горел, потом овчарка бросилась на спину с рыком…

– Так ты везунчик? Я так и думал. Сказать по правде, все сильно удивились, что ты тогда выжил, в том ДТП. Мне сказали, что тебе чуть ли не голову снесло. Из чего вытекает, что ты в конечном итоге– везунчик. Только сейчас заметил, что временами немного заикаешься. А говоришь вообще, как профессор какой… Короче, справишься и сейчас. Я с тобой, понял?

Андреас растерянно улыбался, стоя на крыльце, когда Силин уехал. Повезло, что он приехал. Все стало яснее. Можно рассматривать каждую беду в отдельности и всякий раз переживать ее заново. Можно считать количество побед над ними. «Все сильно удивились, что ты жив». Но ведь жив! И голову не снесло, и сила есть в руках, и друг сейчас встал рядом. Судьба делает белую работу.

 

ГЛАВА 20

 

Что такое море и солнце? Это золотой душ насквозь, когда каждый нерв ликует сам по себе, автономно и независимо. И то, что тревожило, тает, как последняя нежная льдинка, а то, что впереди, – мерцает в ресницах, распадаясь на цветовой спектр. Каждый охотник желает знать, где сидит фазан… Красный, оранжевый, желтый, голубой, синий, фиолетовый. Как красиво. За два дня волосы Оксаны стали совсем светлыми, на носу появились веснушки, кожа настолько розовая, что в любой момент начнет облезать. «Ну, и что? – безмятежно думает Оксана.– А под ней будет новая, с нормальным загаром. У белокожих так всегда». Она лежит под солнцем, топлес, в крошечных стрингах, – вот, собственно, и все, что здесь понадобилось из одежды, – и отдается солнцу. Оно ее целует, обнимает, прогревает до кончиков волос и ноготков. Она только сейчас понимает, как истосковалась по солнцу и морю за всю свою жизнь. Потом Оксана плавала и чувствовала, что она приятна волне, что та качает ее, как цветочный лепесток. Вышла, не стала вытираться, подошла к Юрию, который, сидя под тентом в шезлонге, в темных очках, сосредоточенно что-то читал в планшетнике. Он так увлекся, что даже не услышал ее шагов. Оксана отряхнулась на него, рассмеялась, глядя, как он поежился.

– Ну, ты прямо, как в бункере. А в двух сантиметрах от твоих ног– солнце. А в трех метрах – море. Вылезай!

– Нет уж. Прямые лучи– это вредно. Искупаюсь я к вечеру, – он снял очки и внимательно, с явным удовольствием осмотрел Оксану.– А ты облезешь.

– Конечно. Змеи меняют кожу, ты не знал?

– Мне нравится твое настроение. Ты распустилась под солнцем. Я имел в виду: распустилась, как цветок.

– Другой смысл тоже ничего. Ужасно хочется есть. А тебе?

– Вообще-то пора. Пойдем в дом или позвонить Вере, чтобы сюда принесла?

– Позвонить!

Оксана послушала, что просит Юрий принести, и взяла у него телефон.

– Верочка, а мне еду, пожалуйста! Мне этот обман желудка не нужен.

Юрий встал, разложил складной столик, а из дома уже бежала Вера в белом купальнике и полупрозрачном парео. У нее смуглая кожа, и она уже красиво загорела. Вера взглянула на Оксану и профессионально оценила:

– Цвет клубничного киселя со сливками. Еще пару часов – будет без сливок, потом –свекольный салат.

– Да это понятно, -согласилась Оксана.– Я только вот о чем думаю. Что ты не скажешь, – это еда. И я сразу начинаю это хотеть: кисель, салат, сливки. Давай, открывай, что ты принесла.

Вера подняла крышку своего подноса, сделанного на заказ: там были углубления для тарелок, стаканов, ножей и вилок. Отделение для салфеток. Решительным движением отстранила Оксану, которая хотела помочь все это расставить. И священнодействовала пять минут. Оксана села в шезлонг рядом с мужем и думала только о том, что ей хорошо. Питались они, как представители разных миров. Юрий аккуратно вкушал домашнее мацони, ел орехово-морковное печенье, пил мягкий сок манго. Оксана с наслаждением поглощала немаленький кусок свинины, обжаренной в гранатовом соке и соевом соусе с медом. Пила ледяной сок грейпфрута.

– Ей полезно, – сказала Вера, заметив, как серьезно рассматривает Юрий тарелку Оксаны.– Мясо нужно молодой женщине. Железо, тонус и все такое.

– Я очень рад, что Оксане нравится твоя кухня, улыбнулся Юрий.– Еще более рад тому, что у нее хороший аппетит.

Отдых изменил и порядок их отношений. Юрий здесь не засыпал спокойно рядом с ней вечером, чтобы проснуться для секса на рассвете. Он страстно прижимал ее сразу, как только они оказывались рядом на прохладной простыне… И в крови Оксаны не гасло солнце, когда она во всем шла ему навстречу. «Любовь? – спросила она себя лишь тогда, когда чудесная неделя подходила к концу.– Возможно. Наверное. Когда-то же она должна появиться. И еще благодарность. Или сначала благодарность. Но разве это имеет значение…»

Когда они ехали из аэропорта к своему дому, им странно было видеть уцелевшие куски грязного снега. Под достаточно ярким солнцем. Весна все же побеждала. Но они оба думали уже о другом. Что ждет их дома? Юрий сознательно никому не звонил, ничего не узнавал. И он был прав, считала Оксана. Информация их всегда найдет сама.

Едва они вошли в дом, как Юрию стали звонить по всем телефонам по разным делам. Он точно назвал время своего возвращения. Оксана поднялась в спальню, приняла душ, посмотрела на себя в зеркало. Идеальным загаром она, мягко говоря, не покрылась. Как предсказывала Вера, клубника без сливок. Хорошо, что не дошло до свекольного цвета. Он как-то не был у Оксаны любимым. На носу веснушки и – ох ты, боже мой,– лоскутки сползающей кожи. За наслаждение нужно платить. Ей так редко звонили после замужества, что она даже не поняла, что это звонок ее телефона.

– Да, – ответила она немного испуганно.

– Извините, что беспокою. Просто вы звонили мне по поводу собаки Урсуса. Вы уже вернулись?

– Да. Только что.

– Еще раз прошу прощения. Дело в том, что у меня сейчас много проблем, хотелось бы узнать: ваш интерес в силе?

– Конечно. Я хочу на него посмотреть.

– С мужем согласовали?

– Пока нет. Я решила сначала сама посмотреть. А что, кроме меня, никто не захотел приехать?

– Приезжали. Не подошли нам. Я сейчас мало бываю дома. Когда соберетесь, пожалуйста, точно скажите мне время.

– Хорошо, Андреас.

– Вы знаете мое имя?

– Оно же было в объявлении. Меня зовут Оксана.

– Очень приятно. Буду ждать.

– Извините, а почему вы не хотите оставить его себе?

– Я хочу. Но не могу. Поэтому лучше пораньше. Привыкаю, понимаете ли.

– Понимаю. Завтра позвоню.

Оксана натянула халат и возбужденно заметалась по комнате. Как-то она необдуманно поступила. Огромная собака, метис волка… Искалеченная лапа. Такая ответственность, забота, Юра может ее совершенно не понять. Но если обещала приехать, значит, надо. Если человек не может его держать и не нашел другого хозяина, то…Мало ли, что этого пса ждет. Что ее больше всего беспокоит? Она хозяйка в этом доме или нет? Вот это и беспокоит. Значит, нужно принять первое самостоятельное решение. И успокоиться. Может, они не понравятся друг другу. Она и пес. И не нужно будет принимать никаких самостоятельных решений.