Феликс Шмидель. Воля к радости

19. Быть собой — совместность в необходимости

Существование человека связано с переживанием несвободы. В объектном существовании, в которое человек включен своим «телесным», он испытывает несвободу взаимозависимости и от других, и от собственного «телесного», и от объективных (объектных) обстоятельств. В этом отношении, например, зубная боль является таким же не зависящим от человека ограничением, как внезапное похолодание или ураган. Чего бы я ни хотел, но желание избавиться от боли станет необходимостью. Ограничение воли к радости в объектном существовании определяется необходимостью, которая связана с «телесным». Собственное «телесное» создает условия для несвободы и от других, и от себя самого.

Осуществление воли к радости, которая тождественна воле к преодолению несвободы бессмысленного, связано с постоянным соприкосновением с ограничениями своих возможностей. А эти ограничения являются следствием телесного существования человека во взаимной вынужденности (императивности) объектных отношений. В самом общем виде: несвобода в существовании человека связана с необходимостью. Необходимо заниматься своими делами, необходимо уделять внимание своим близким, необходимо зарабатывать на жизнь. В необходимости как таковой осуществимо смысловое присутствие человека. При этом необходимое не обязательно связано с неприятным. Например, необходимость поесть может быть удовлетворена весьма приятным образом, скажем, в правильном месте и в хорошей компании. Но от того, что удовлетворение необходимого может быть приятно, необходимое не перестает быть необходимым.

Можно сказать, что необходимое как таковое — это постоянный и обязательный «налог» на возможность существования в «телесном». Необходимое связано с телесной природой человека, подчиняющейся, как уже говорилось, неуникальным, одинаковым для всех закономерностям, которые для всех носят характер вынужденный, или императивный. Поэтому любой контекст существования человека по определению не свободен от ограничений, связанных с взаимной вынужденностью императивных влияний объектного на собственное «телесное». Иными словами, необходимое в существовании человека — это проявление неуникальной природы объектного, в которую человек включен собственным «телесным».

Смысловое присутствие, в котором осуществимо предназначение человека, всегда является смысловым присутствием в необходимости. Осуществление смыслового присутствия в необходимости означает, что любая смысловая совместность не свободна от необходимости, а личная уместность в неслучайном для себя контексте — это уместность в связи с необходимостью, которая в этом контексте существует, по крайней мере как взаимная.

Когда встречаются близкие люди, их смысловая совместность может быть свободна от взаимной корысти, но в свободе от корысти сохраняется взаимная необходимость в телесном присутствии друг друга. Например, партнеры по покеру необходимы взаимно не для того, чтобы заработать друг на друге: без партнера можно играть только с самим собой. Поэтому любая смысловая совместность — это совместность во взаимной необходимости. Даже романтическим влюбленным необходимо взаимное физическое присутствие, с которым каждый из них связывает желанные для себя переживания. Эти переживания необходимы лишь мне, но осуществимы только в физическом присутствии другого человека. Существование во взаимной необходимости — это всегда существование в зависимости от другого, потому что только в совместности с другим необходимому может быть придан личный смысл.

Можно сказать, что человек для человека — это всегда необходимость, причем не всегда обязательная и не всегда взаимная. Свое предназначение каждый человек осуществляет в условиях взаимной необходимости, обслуживание которой он может считать для себя или обязательной, или необязательной. Основанием, в связи с которым я располагаю свободой выбора по отношению к необходимому, является мое представление о моем достоинстве и о моем предназначении.

Моя осознанная совместность в необходимости связана с осознанием обязательности моего участия в ней. Совместность в необходимом — это совместность во взаимной обязательности. Мое участие во взаимной необходимости может стать для меня желанным, если я этого хочу, а хотеть выполнения своих обязательств можно при единственном условии — мое участие в контексте взаимной обязательности соответствует моему представлению и о собственном достоинстве, и о собственном предназначении. В таком случае свое участие во взаимной необходимости я не рассматриваю ни как ограничение моей свободы, ни как уменьшение моей радости. Это мой выбор. И я готов выполнять обязательства, которые с ним связаны, осознанно и радостно.

Например, хочется посидеть дома в тишине и подумать о своем, но дети будут требовать внимания. Поэтому возможность достижения желанного покоя оказывается ограничена необходимостью заняться детьми. Даже если отмахнуться от слишком разошедшихся детей, то к желанному чувству покоя неизбежно добавится вынужденное и унизительное чувство раздражения и на детей, и на себя самого. Но детей можно чем-то занять, заплатив посильный налог необходимости. На то время, пока они будут независимо от меня заниматься своими делами и радоваться, я могу независимо от них погрузиться в желанное мне чувство покоя и радоваться тоже.

Желанное чувство покоя оказалось для меня доступно, потому что смысл ситуации содержит для меня возможность освобождения и от детской надоедливости, и от угрызений собственной совести. Поэтому выполнение обязательного для себя в необходимости является условием для переживаний, с которыми я связываю возможность осмысленного существования, в котором я могу радоваться и себе самому, и другим.

Таким образом, в самом общем виде можно сказать, что осознанное участие во взаимной необходимости является для меня условием реализации воли к радости и моего предназначения. Именно поэтому свое предназначение к преодолению бессмысленного человек вынужден осознавать в контексте осознанно принятых на себя обязательств в связи с взаимно необходимым.

Но если мое участие во взаимной необходимости не рассматривается мной как необходимое для осуществления моего предназначения, то у меня и не возникает переживания унижения от уклонения ни от взаимной обязательности, ни от участия в самой этой совместности. «Из Ура — уходи». Поэтому, если для меня контекст смысловой совместности становится невыносим из-за невозможности преодоления бессмысленного, которое другими воспринимается как необходимое, у меня не может возникнуть унижения от уклонения от взаимной обязательности в этом контексте. Скорее, унижение будет связано с необходимостью оставаться в совместности с теми, чье глубоко осмысленное представляется мне лишенным для меня всякого смысла и радости.

Свобода человека начинается не только с выполнения взаимных обязательств во взаимной необходимости. Свобода — это возможность ради себя самого отнестись к своим обязательствам в необходимом с позиции своего представления о своем предназначении и о своем достоинстве. Я свободен в связи с представлением о себе и поэтому могу отнестись к необходимости как к должному или недолжному обязательству. Но даже если я считаю необходимость существующей совместности для себя уже необязательной, то другие участники этой совместности могут думать иначе.

Отношения во взаимной обязательности — это отношения «взаиморасчетов». Это не означает, что в этой области отношений нет места ни снисходительности, ни великодушию, ни милосердию. Но проявление участия к другому человеку за пределами логики справедливости всегда осуществимо только в связи со «счетным балансом» отношений во взаимной обязательности взаимно необходимого. Поэтому для любого человека осуществление права быть собой, т.е. исходить из понимания должного в связи с отношением к представлению о своем предназначении, всегда связано с возможностью непонимания и противодействия окружающих.

И дело даже не в том, что другие в моем стремлении быть собой могут увидеть возможность ущерба своему корыстному интересу. Основание для переживания своего предназначения всегда находится в представлениях сознания человека, и сам человек не всегда способен внятно выразить смысл своего предназначения даже самому себе. Но осуществление права на свою радость неизбежно связано для человека с необходимостью преодоления непонимания его ближайшего окружения.

Вопрос, какое чувство окажется сильнее — желание осуществления невыразимо прекрасного или желание переживания одобрения себя окружающими, — это всегда вопрос личного выбора. Но независимо от того, что предпочтет человек, в стремлении к осуществлению своего предназначения он вынужден сталкиваться с необходимостью преодоления притязаний на свое право быть собой. И эти притязания возникают со стороны тех, с кем человек находится в смысловой совместности.