Ирада Вовненко «Отражение»
Издательство:
РИПОЛ классик
|
Издательство «РИПОЛ классик» выпустило сборник лиричных рассказов петербургской писательницы Ирады Вовненко «Отражение» о бесконечном поиске счастья и любви к себе.
Ниже публикуем фрагмент рассказа «Другой сценарий».
Стас храпел отчаянно. Иногда его храп напоминал ей рычание дикого зверя, а выражение лица спящего мужа при этом становилось каким-то чужим и незнакомым.
От этих мыслей было нестерпимо жалко себя, и Стаса, и почему-то всю свою прошлую и будущую жизнь. Раньше она нежно поглаживала мужа ночью, отчего он потихоньку успокаивался, прижималась к нему, и они дышали в унисон. Она снова засыпала, счастливая и уверенная, а теперь вскакивала рассерженная и бормотала себе под нос, что все мужчины просто невыносимы. Посылала Стаса куда подальше. Пыталась заснуть, а перед глазами было его лицо — такое некрасивое и чужое.
Утром, немного успокоившись, она винила себя за свою злость и дурные мысли, уплывающие, словно облака. Стас говорил свое «Доброе утро, дорогая, ну что, я опять храпел?» и приносил ей кофе.
«Наверное, я просто старею и нервы ни к черту,— мысленно успокаивала себя Полина.— Нет, решено: со следующего месяца непременно запишусь на йогу. Не зря же вокруг столько студий и все повально ударились в йогоманию. Значит, это действительно работает, нужно только перестать оправдывать свою лень».
— Что за роль? — как всегда, участливо поинтересовался Стас. Он всегда был главным советчиком в выборе сценариев и других вопросах ее карьеры. Ему первому она сообщала все важное. Важное для себя.
На кухне было светло. Лето, непривычно солнечное и жаркое для Петербурга, обещало новый ясный день. Однако дышалось тяжело, открытые окна не пропускали воздух. Стас, оживленный, свежевыбритый, с наслаждением поедал бутерброд с сыром, как он любил — с маслом и простым ржаным хлебом без всяких добавок.
Взгляд Полины привлекли его руки. «Какие короткие пальцы», — с внезапной неприязнью подумала она.
Стас был врачом-стоматологом, обладал живым умом и великолепной речью. Он с легкостью рассказывал занимательные истории, которые сам же и придумывал на ходу, и часто шутил, что на пенсии начнет обязательно писать. «А почему бы и нет, Чехов тоже был врачом. У меня столько историй скопилось»,— все чаще повторял он.
— А разве я против? — небрежно бросала Полина.
— Ну, ты как будто сомневаешься. Я же вижу по твоему взгляду.
— Я не сомневаюсь. Просто удивляюсь, как могут в одном человеке уживаться такие разные начала.
— Мне кажется, это свойство любого человека.
— Думаешь? Даже того, кто все выходные напролет пьет пиво и смотрит телевизор?
— Это в натуре человека, в его сущности, Поль! Даже если кажется, что человек совсем простой. Это обманчиво. С каких пор ты превратилась в сноба?
— С чего ты взял?
— Ты высокомерно разговариваешь даже со мной…
Полина наконец-то отвела взгляд от рук мужа и почувствовала нарастающее раздражение.
Стасу недавно исполнилось пятьдесят пять. За вычетом уже предательски оформившегося живота, он все еще оставался интересным мужчиной, с живыми глазами цвета пасмурного петербургского неба и взглядом человека, знающего себе цену. Такие лица у умных и довольных жизнью людей, которые спокойно спят по ночам. Полина (муж называл ее Поль, то ли по-хозяйски сокращая ее имя, то ли смакуя его на французский манер) была младше Стаса на пятнадцать лет, но она никогда не ощущала эту разницу. И только в последнее время в ней все чаще стало просыпаться новое чувство превосходства и снисходительности по отношению к мужу — оно убивало прежнюю нежность, которую она так любила в самой себе. Ей всегда казалось — если женщина не жалеет мужчину, она его не любит. Это как другая сторона страсти. Она видит в нем мальчика после всех безумств, и это наивысшее проявление любви. Во всяком случае, для нее.
— Да, собственно, вроде бы обычный сюжет, ничего такого, — она с трудом вынырнула из потока своих мыслей и заговорила про новый сценарий.— Муж и жена, счастливая пара. Только вот муж уже давно изменяет ей, причем с лучшей подругой. Она даже не догадывается. До поры до времени, конечно. Такая мелодрама в духе Вуди Аллена.
— И что здесь такого? — поинтересовался Стас.
— В этом-то все и дело, что все очень обычно. Но в этом вся трагедия. Люди живут вместе, ходят вместе на праздники, в театры, на концерты. А у обоих уже давно параллельная жизнь. Но меня раздражает, что она ничего не замечает. Это же какой-то абсурд. Как женщина может не замечать, что ей изменяют? Это чушь, полная чушь.
— Думаешь?
— Да, абсолютная. Женщины ведь… — она запнулась, подбирая нужное слово.— У нас интуиция. Мы все сразу чувствуем, и если муж изменяет — это сразу… это сразу заметно. Даже по тому, как мужчина смотрит. Я звонила вчера сценаристу. Хочу с ним поговорить.
— А чей сценарий? — поинтересовался Стас.
— Коля Ким, ты знаешь, он вообще хорошо пишет. Предложила ему немного изменить, но он настаивает на своем. Что она в неведении. Потом Хелена, так зовут героиню, случайно узнает и решает мстить. Здесь я как раз соглашусь. Думаю, что все женщины так реагируют на мужскую измену.
— Уверена?
— Все бабы истерички, даже те, которые кажутся спокойными. Они как раз еще более опасны. В тихом омуте, ну ты сам знаешь… — Полина сделала глоток кофе (он показался ей кислым) и снова уперлась взглядом в руки мужа.
— Психолог ты мой. — Стас подмигнул Полине и начал сооружать новый бутерброд.
— Ну а что, разве не так?
— Мне кажется, всегда все по-разному.
— Да нет ничего разного! В основе все одинаковы. Я бы тебя сразу убила или… — она сделала небольшую паузу.
— Или? — рассеянно повторил он, продолжая жевать бутерброд.
— Или бы просто выгнала. Особой трагедии я вообще не вижу.
— Вот как? — безмятежно улыбнулся Стас.
— И если бы ты мне изменил, я бы почувствовала. Это сложно объяснить. Это женская интуиция. И запах. Мужчину и женщину объединяет запах. Это их совместная история. Если появляется кто-то, он уходит. Точка. Попробую с ним еще раз поговорить, с Кимом.
— Как же я люблю твой запах. — Стас придвинулся к Полине и поцеловал, спокойно и вдумчиво, как умел только он. Тогда, пятнадцать лет назад, именно поцелуй Стаса поразил ее и вызвал волну безграничного доверия к этому мужчине— того доверия, при котором никто не задает вопросов друг другу и оба просто погружаются в долгожданное счастье.
Полина отстранилась и сделала глоток кофе.
— Самое интересное, что она застукала их в другом городе.— Ей почему-то захотелось продолжить спор.— Из-за нелетной погоды самолет приземлился не там, где планировал, и авиакомпания сняла пассажирам гостиницу за свой счет, и там-то она их и увидела.
— Интересно. А она как туда попала?
Стас встал и включил воду, чтобы вымыть руки. Он мыл руки всякий раз очень тщательно, словно в своем врачебном кабинете. Полину снова передернуло внутри. «Обязательно узнаю сегодня про йогу»,— подумала она и сказала:
— Полетела к школьной подруге на юбилей. В жизни всегда все непредсказуемо и невероятно. И любая случайность может изменить вполне себе налаженный уклад, встряхнуть как следует. И — выплюнуть… Даже не подумаешь, что такое вообще возможно. Стас, а как ты думаешь, почему мужчины изменяют?
— Думаю, что не только мужчины. Разве женщины не изменяют? А как же Анна Каренина?
— Ну, Каренина — это скорее исключение. В любом случае я бы ни за что не стала с этим мириться. Это все равно что признавать поражение и поверить в природное преимущество мужчин. С какой стати? — Полина резко встала и встряхнула волосами — длинными, густыми, почти черными. Она была все еще очень хороша собой. Вот и на прошлой неделе очередной молодой красавец, актер с брутальной внешностью, так оживленно беседовал с ней на репетиции, задавал такие нескромные вопросы, что продолжение прямо-таки напрашивалось. Таких предложений с продолжением в ее жизни возникало много, но Полина предпочитала отшучиваться. Может быть, у нее недостаточно было темперамента для интрижек, а может быть, она просто все еще любила Стаса? И все ее теперешние смутные мысли — просто обыкновенный возрастной кризис?
— Мне всегда нравилась твоя категоричность. Лично я считаю принципиальность скорее достоинством. Это позиция. И ты такая сразу серьезная. Ладно, Поль, мне пора. Сегодня много пациентов, так что обсудим твой сценарий вечером.— Стас поцеловал жену в щеку и вышел.
— Полина обрадовалась тому, что побудет некоторое время одна дома, спокойно выпьет еще несколько чашек кофе. Как минимум три. Кофе она любила и оправдывала эту свою любовь низким давлением. На столе валялся томик стихов поэтов Серебряного века. Она периодически перечитывала их и учила новое. Тренировка памяти — привычка с юности. Рука потянулась к книжке: бордовый переплет, синяя закладка, стихотворение Ахматовой:
— Я сошла с ума, о мальчик странный, В среду в три часа!
— Уколола палец безымянный мне…
— Ей нравился интимный настрой и мелодика стиха.
— У Полины с детства была плохая память, и дочь, которая в силу возраста дерзила родителям без зазрения совести, уверяла, что у матери память голубя. Полина не обижалась и старалась вспоминать себя подростком, когда часто хлопала дверью перед родительским носом так, что летела штукатурка. Стас пытался вести воспитательные разговоры с дочерью, но Полину они раздражали. Она называла его занудой, ничего не понимающим в проблемах переходного возраста. Надо сказать, что эти все чаще повторяющиеся ссоры усиливали отчужденность. Послетаких бесед они расходились по своим комнатам и каждый старался оставаться там как можно дольше: делать первый шаг, а уже тем более признавать свою вину никто не хотел.
— Полина вдруг подумала, что с некоторых пор они со Стасом стали говорить друг с другом все меньше. Затевать ссоры и шуметь ей было лень. Зачем? Стас и так ее собственность, а вся его скучная неправота — ничто перед ее властью над ним. Что бы он ни думал, ни говорил, ни предпринимал, — все было предсказуемым и будничным, не радовало и уж точно не удивляло. Ей казалось это естественным.
— «А что такого?— думала она.— Он же мой муж…»
— Полина взяла сценарий со стола. Открыла на том месте, где ничего не подозревающая жена видит мужа с любовницей в аэропорту. В этой сцене Хелена должна отчаянно закричать — так громко, чтобы все вокруг испуганно вздрогнули. С криком ей надо подбежать к мужу и ударить его, собрав всю силу. Полина набрала воздуха и попробовала крикнуть. Получилось как-то неестественно и слабо. Она закрыла глаза, попыталась сосредоточиться, а потом усмехнулась: да, личный опыт страданий от ночного храпа не слишком вдохновляет…
— Этим утром была назначена встреча с продюсером. Сценарий ей понравился, и теперь нужно было обсудить условия. График съемок — всегда непростое дело, его надо как-то ловко совместить с репетициями и спектаклями в театре.
— Полина решила оставить машину дома и проехаться до Невского на метро. Зашла в кафе по дороге: бокал вина перед встречей не помешает, лучше решать деловые вопросы в расслабленном состоянии, иначе она все испортит своим излишним волнением.
— День был теплый, даже жаркий. Лето уверенно вступало в свои права, город был оживлен и полон туристов, чьи легкомысленные шорты и майки не мешали его классической красоте. От «Канала Грибоедова» до «Мансарды» рукой подать, так что приятно будет пройтись. Иногда так хочется оказаться в толпе людей, просто смотреть на их лица и думать о своем.
— Выходя из метро, Полина случайно уронила свою маленькую сумочку: все думала о Стасе, своем несправедливом отношении к нему и была рассеянна. К тому же она не выспалась, не помогли и три эспрессо за утро. Полина наклонилась, чтобы поднять сумочку, а когда встала, ей показалось сначала, что перед ней какой-то мираж, обман. Она опустила глаза и снова подняла их. Впереди на краю дороги стоял Стас и обнимал девушку или женщину — сложно было определить, лица было не видно. Полина почувствовала, как сердце заколотилось так сильно, что закружилась голова и большой липкий комок подступил к горлу.
