Ивлин Во «Чувствую себя глубоко подавленным и несчастным. Из дневников 1911 — 1965»

ШКОЛА ХИТ-МАУНТ*

Сентябрь, 1911 года

Моя история

Меня завут Ивлин Во я хажу в школу Хит-Маунт я в пятом класе наш класный рукавадитель мистер Стеббинг.

Мы все нинавидим мистера Купера, нашево матиматика. Севодня сетьмой день зимнево симестра, а мой читвертый. Сегодня васкрисенье паэтаму я ни в школе. По васкресеням у нас всекда на зафтрак сасиски. Я сматрю как Люси их жарит когда они сырыйе у них ужасно смишной вит. Папа исдатель, он ходит в Чепмен-энд-Холл место ужасно скучнае. Я собераюсь в церкофь. Алек мой старший брат только што поехал в Шерборн. Дуит сильный ветер. Боюсь что кагда пойду в церкофь меня здует. Но меня не здуло.

 

18 августа 1914 года

Путешествие

Ехали под мостами, охранявшимися часовыми в будках, пока не добрались до Рэдинга, а там часовых не было ни одного.

Бат

Поездка бы удалась, если б не пьяный в нашем купе: обменивался с сыном какими-то непонятными знаками. Вышли из поезда и пошли в римские бани, где отлично провели время. Экскурсовод, который водил нас по городу, оказался большим ослом, мы с папой** за ним не ходили, решили, что будем лучше смотреть в путеводитель, а не на этого болвана.

 

1914, зимний семестр

Школьные мучения

Пришел к выводу, что худшей школы, чем Хит-Маунт, нет во всей Англии.

Сегодня было три урока латыни — страшное дело. Мистер Хинклифф с каждым днем все гаже. И с каждым днем нос у него все длиннее и длиннее. Весь первый урок обхаживал несчастного Спенсера — не повезло ему, что он у Хинклиффа в любимчиках.

 

1915

Брайтон

Первое полугодие, наконец, позади, и мы (я с мамой) отправились в Брайтон. Вечером пошли в церковь. Перекрестился и преклонил колени перед алтарем только я один.

 

Цеппелины

Часов в одиннадцать вечера меня разбудил Алек**. Сказал, что прилетели цепеллины. Спускаемся вниз и видим: констебль носится по улице и кричит: «Свет долой!» Цеппелины, говорит, прямо у нас над головой. Услышали разрывы двух бомб, а потом забили пушки на Парламент-Хилл, и цеппы в клубах дыма убрались восвояси — убивать других детей.

 

1916, весенний семестр

Мы с Хупером шли домой, и тут какой-то парень лет десяти кричит нам: «Что пялитесь, желторотые?» Погнались за ним, а навстречу, как водится, его старший брат. «Что, — говорит, — давно не получали?» Я ответил: «Да», мы бросились друг на друга, в ход оба пускали и руки, и ноги, но победителем вышел я.

 

1916, летний семестр

Водяная крыса

Довели Кэмерона до белого каления — ни одного учителя так не доводили. В лицо называем его «Водяной крысой» и елозим партами. Один раз до того разъелозились, что он не выдержал и спрашивает: «Откуда такой скрип?» — «А вы сами, — говорит ему Браун, — сядьте и увидите, как они скрипят». Потом Нобел нашел тряпку и подбросил ее на учительский стол. Умора.

 

Понедельник, 14 августа 1916 года

Утром мы с мамой ходили по магазинам; купила себе шляпку, а я, после долгих поисков, — блокнот и до самого обеда рисовал в нем нехорошие картинки. Перед обедом  выкупались, вода оказалась холодней обычного, и волны; поплескался вволю. После обеда купался опять, вернулся голодный, как волк, а к чаю всего-то: крошечный кусочек хлеба с маслом да пирожок с мой мизинец. Зато ужин превзошел все ожидания. После ужина ходили на «Счастливую долину» — неплохое шоу, но с «Олимпийцами» не сравнится. Мужчины играли ничуть не хуже, зато дамы (женщины, я имею в виду) выглядели такими старыми, такими вычурными, к тому же так жутко размалеваны, что все шоу пошло насмарку. Песенка «Следом за сержантом» мне понравилась, но хором они пели кто во что горазд. Вечер все равно получился что надо.

 

 

ЛАНСИНГ-КОЛЛЕДЖ

 

 

Лансинг-колледж****,

вторник, 23 сентября 1919 года

Алек как-то сказал, что живет в «непроницаемом» мире. И был прав. Меня же словно выбросило в совершенно иной мир, у меня теперь совершенно другие друзья, другой образ жизни. Домашний уют куда-то подевался — но, по правде сказать, без него я не скучаю.

 

Воскресенье, 28 сентября 1919 года

Вместе со всеми ходил на вторую службу. Скучно. Единственная отрада — смотреть, как падают в обморок ученики младших классов. После церкви все собрались в столовой на несъедобный воскресный завтрак. Это первое воскресенье, поэтому воскресного урока нет. На воскресное письмо тратить время нет смысла: из-за забастовки железнодорожных работников все равно дойдет вряд ли. Некоторые, воспользовавшись забастовкой, не пишут вообще. Потом пошли в библиотеку, где вывешен список тех, кому книги выдаются «на вынос». Мне не хватило одного балла, Апторп в список включен, и Саутвелл, а я, хоть и шел следом, в него не вошел. Обидно: отдал бы всё, чтобы в него войти. Что ни возьми, я во всем оказываюсь за бортом, причем в самый последний момент: сначала в сборную колледжа не попал, теперь в этот список. И когда умру, мне тоже не хватит всего одного балла, чтобы попасть на небеса, и золотые врата захлопнутся перед самым моим носом. <…>

 

Пятница, 10 октября 1919 года

Сегодня утром вырвал из тетради и уничтожил первую часть этого дневника, где писал про каникулы. Там было мало чего занятного, зато очень много такого, что для чужих глаз не предназначалось, — опасно и при этом не смешно. Поэтому оставил самую малость, только про колледж. На следующих каникулах надо будет вести себя осмотрительней, думать, что можно писать, а чего нельзя. <…>

Сегодня отец вернул эссе Молсона и отозвался о нем весьма положительно. Он вообще постоянно подчеркивает, что наше поколение лучше, чем его. Интересно, среди нас действительно появятся великие люди или, наоборот, — сплошные посредственности? Мы и в самом деле, судя по всему, развиты не по летам — но хороший ли это знак, еще вопрос.

 

Четверг, 16 октября 1919 года

<…> Какое же мы все-таки удивительное поколение! В предыдущем никто до девятнадцати лет ни о чем не думал и, уж во всяком случае, — о книгах и картинах. Но только время покажет, чего мы действительно стоим.

 

Пятница, 17 октября 1919 года

«Несносна жизнь, как выслушанный дважды, в унылый сон вгоняющий рассказ»*****.

Сегодня совершенно пустой день. Не пришло ни одного письма, не произошло ничего интересного. Мне разрешили не присутствовать на утренней и вечерней линейке, и я весь день читал Марло и Конан Дойла…

 

* В начальной школе Хит-Маунт в Хэмпстеде, где директором был школьный друг отца, масон Гренфелл, Во проучился шесть лет. (Здесь и далее примеч. перев.)

** Отец писателя — Артур Во (1866–1943), выпускник Оксфорда, литератор, автор биографий и многочисленных рецензий; издатель, с 1902г. — директор-распорядитель в лондонском издательстве «Чепмен-энд-Холл».

*** Алек Во (1898–1981) — старший брат Ивлина. По окончании школы был призван в армию, воевал во Франции, попал в плен; в дальнейшем стал плодовитым и популярным романистом, путевым очеркистом и биографом. Свой первый — скандальный — роман из жизни лондонских гомосексуалистов «Мираж юности» («The Loom of Youth», 1917)  публиковал в девятнадцатилетнем возрасте.

**** В Лансинг-колледже, частной школе в окрестностях городка Лансинг, в графстве Суссекс, И.Во учился после окончания Хит-Маунт с мая 1917 по 1921 г., однако дневник начал вести только с осени 1919 г. Первоначально родители предполагали определить Ивлина в более престижный Шерборн-колледж. Однако после исключения в 1915 г. из Шерборна старшего сына Алека, связанного с его откровениями о гомосексуальных склонностях некоторых учащихся этой закрытой школы, окончательный выбор пал на Лансинг.

*****У.Шекспир. «Король Иоанн», акт III, сц. 4. Перевод Н.Рыковой.