Камиль Фламмарион «Люмьен»

Кверенс: Вы обещали мне, Люмьен, рассказать о ваших ощущениях в момент, непосредственно наступивший за последним вашим вздохом, и объяснить, в силу какого именно естественного закона могли вы увидать прошедшее как бы в настоящем.

Люмьен: Да, мой друг, я сдержу свое обещание и надеюсь, что, благодаря некоторой родственности между нашими душами, вы поймете это по вашему мнению странное явление. Есть предметы настолько величественные, что смертные почти не в состоянии созерцать их. Смерть, освободившая меня от слабых и скоро утомляющихся чувств, пока не коснулась еще до вас своей спасительной рукою. Вы еще живете. Несмотря на спокойствие, царствующее в башнях астрономической обсерватории, где никто не осмелится прервать нить вашего размышления, вы все же являетесь одним из существ, участвующих в перипетиях земной жизни и связанных с ними мелочных заботах. По этому не удивляйтесь, если, объясняя тайну природы, я буду просить вас, на сколько возможно, уединиться от внешнего мира и с напряженным вниманием сосредоточиться в самом себе.

Кверенс: Я приготовился слушать и употреблю все усилия, чтобы вас понять. Прежде всего познакомьте меня с впечатлениями, которые следуют непосредственно за моментом смерти.

Люмьен : С чего же мне начать?

Кверенс : Начните с того мгновенья, когда, если вы только это помните, моя дрожащая рука закрыла вам глаза.

Люмьен : Душа не сохраняет никакого воспоминания о моменте отделения мыслящего начала от материального его органа. Кажется, будто впечатления, обусловливающихся гармонию памяти, совершенно сглаживаются, чтобы возродиться вновь при совершенно других условиях. Первое ощущение души после смерти сходно с тем, что чувствуем мы при пробуждении от сна, когда, приходя мало-помалу в сознание, человек еще не совершенно отрешился от сновидений ночи. Находясь одновременно под влиянием будущего и прошедшего, ум наш старается овладеть самим собою и, в то же время — удержать убегающие впечатления исчезнувших грез. Иногда при этом ресницы снова смыкаются, и перед глазами начинают опять мелькать фантастические картины предшествующего сна. Таким образом человек то бодрствует, то снова впадает в состояние дремоты.

Точно так же, когда тело наше умирает, мыслящая способность как бы колеблется между непонятной ей действительностью и не совершенно исчезнувшим сном. Самые разнообразные впечатления мешаются одно с другим, и если под влиянием проходящего чувства является сожаление о разлуке с землей, то неизъяснимая печаль подавляет мыслящую способность, охватывает ее мраком, и она лишается на некоторое время обычного своего ясновидения.

Кверенс : Испытывали вы после смерти подобное ощущение?

Люмьен : Выражение «после смерти» само по себе весьма неправильное. Смерти, собственно говоря, не существует. То, что вы обозначаете этим названием, то есть разлучение души с телом, совершается не таким вещественным образом, как это, например, наблюдается в химии при разложении какого-нибудь вещества на составные части. Момент этой разлуки, кажущейся нам такою жестокою, на самом деле сознается душою весьма неясно, подобно тому как младенец может лишь очень смутно сознавать факт своего рождения. Возрождаясь к небесной жизни, мы испытываем такое же ощущение, как рождаясь для земной, с тою лишь разницей, что душа, не связанная более с телесной оболочкой, одевавшей ее в период земного существования, быстрее приобретает сознание своей личности и действительного своего положения. Впрочем, следует заметить, что души одарены в весьма различной степени способностью самосознания. Есть души, которые во время земной жизни, погрязнув в мелких житейских заботах, не старались проникнуть в законы творения. Такие души остаются более или менее долгое время под бременем плотских впечатлений и, только отрешившись от них, приходят к ясному сознанию своего положения. Те же, которые во время земной жизни мысленно возносились к представлению о вечности, тихо и спокойно ждут наступления момента разлуки с телом. Такая душа знает, что прогресс составляет общий закон существования и что вместо земной жизни ей предстоит начать иную, лучшую жизнь. Она следит, как летаргия шаг за шагом охватывает ее сердце, и когда последнее слабое и почти нечувствительное его биeниe наконец прекращается, то душа уже оставляет тело, усыпление которого только что наблюдала и, освободившись от сдерживавших ее уз магнитного притяжения, она возносится неведомою силой к той точке Вселенной, куда влекут ее собственные стремления, чувства и надежды.

Кверенс : Ваши рассуждения, учитель, напоминают мне «Диалоги» Платона о бессмертии души. Я хочу спросить вас о том, о чем Федр спрашивал своего наставника Сократа в тот день, когда мудрец, несправедливо осужденный своими согражданами, приговорен был к смерти чрез отравление цикутой.

Так как вам приходилось уже испытать разлуку с жизнью, то вы можете объяснить, в чем заключается существенная разница между душой и телом, в следствии которой тело умирает, а душа остается бессмертной.

Люмьен : Ответ мой на этот вопрос не будет иметь метафизического отклика, как ответ Сократа. Он не будет и догматическим вроде того, какой бы могли дать психологи. Я буду основываться лишь на добытых положительным знанием фактах. В человеке, как и вообще во Вселенной, существует три отдельных начала: 1-е — тело, 2-е — жизненная сила, 3-е — душа.

Я перечисляю их в таком порядке для того, чтобы последовательно рассмотреть проблему. Тело есть соединение частиц, которые в свою очередь составляют группировку атомов. Атомы сами по себе пассивны, неизменны и неразрушимы. Процессы дыхания и питания беспрестанно возобновляют органические ткани и вводят в организм мириады новых атомов, заменяют их прежние, которые, сделавшись негодными для потребностей живого организма, входят в состав других тел. В несколько месяцев человек совершенно обновляется. Ни в крови, ни в мускулах, ни в мозгу, ни в костях нельзя уже встретить ни одного из прежних атомов. Через посредство атмосферы атомы беспрерывно переходят из одного тела в другое. При этом химически их свойства не изменяются. Частичка железа остается неизменной и тогда, когда находится в крови, питающей мозговой аппарат великого ученого, и тогда, когда составляет часть какого-нибудь негодного ржавого обломка. Точно так же частичка кислорода, сверкающая в глазах влюбленной девушки, может, соединившись с водородом, горит ярким пламенем в каком-нибудь из столичных газовых рожков, или же упасть в виде капли воды из дождевого облака.

Тела существ, живущих в настоящее время, составлены из праха умерших, и если бы все мертвые воскресли, то было бы не легко удовлетворить законные претензии каждого.