Кэтрин Рейнольдс Льюис «Хорошие новости о плохом поведении»

Самые непослушные дети за всю историю человечества ― как с ними быть?

Часть 1
П Р О Б Л Е М А

1. Вступление

Вечера превращались в пытку. Камила Куллен чувствовала себя Гераклом, который рубит и рубит головы гидре, но на месте каждой отрубленной головы  вырастают две новых, и конца этой войне не предвидится.
В коридоре послышался приглушенный топот. Камила постаралась не обращать на него внимания, устроилась поудобнее в постели и уткнулась в книгу. Раздался удар, и дверь распахнулась. Камила подняла взгляд. Сквозь открытую дверь она увидела, как из комнаты напротив выскочила щуплая фигурка, прошмыгнула к лестнице и поскакала наверх.
«Это Мариана. Опять побежала на чердак за игрушками».
Камила посмотрела на часы. Десять часов вечера. Камила вздохнула.
«И когда она, спрашивается, наконец уснет? Сколько можно буянить по вечерам?»
Вот уже не первый день семилетняя Мариана и ее четырехлетний брат Алехандро устраивали, как они сами это называли, «вечерние бесилки». Брат с сестрой упорно не слушались старших, и в конце концов Камила устала бороться. Ей был сорок один год, ее мужу Колину — сорок два. В поисках способа утихомирить детей по вечерам родители перепробовали все. Они включали успокаивающую музыку, ложились рядом с детьми, грозили наказанием, мягко уговаривали… Увы, дети упорно не желали ложиться спать вовремя.
Измучившись от постоянного недосыпа, Камила и Колин стали препираться друг с другом, стоило лишь зайти разговору об укладывании детей, и наконец признали свое поражение, решив оставить детей в покое — ровно на неделю, — не бранить, не наказывать, не уговаривать, а потом посмотреть, что из этого получится.
Вечера окончательно утратили даже видимость порядка. Мариана и Алехандро тормошили друг друга, хохотали, бегали по комнате. Утихомиривались дети поздно, утром их было не добудиться. Оба ребенка учились в независимой вашингтонской школе, и уже дважды за эту неделю родители привозили их с опозданием. Невыспавшиеся дети попросту не успевали собраться и выйти вовремя.
У Камилы просто руки опускались. Может быть, развести детей по разным спальням? Алехандро шел спать охотнее, чем его сестра. Он всегда первым говорил, что устал, и ложился в постель. А вот Мариана подолгу играла в игрушки, строила что-то из конструктора или просто танцевала, порой до одиннадцати часов ночи. Стоял сентябрь 2015 года, и родители в ужасе думали о том, что впереди еще целый учебный год.
А пока дети спали в одной комнате. Стоило Камиле поцеловать и уложить одного из них, как второй тут же вскакивал и бежал попить, или за игрушкой, или еще за чем-нибудь не менее важным.
— Я просто с ног валюсь, — призналась Камила, когда мы говорили по телефону. — Я весь вечер укладываю детей спать, и ни на что другое времени уже не остается.

***

В этой книге мы еще не раз встретимся с родителями, у которых самые разные проблемы с детьми. Куллены отнюдь не исключение. Истории вроде той, которую поведала мне Камила, происходят так часто, что уже практически считаются нормой. Родители постоянно сталкиваются с тем, что дети не в состоянии управлять своим поведением или держать в узде эмоции. Подтверждают это и официальные данные. Национальный институт психического здоровья провел обширное исследование, в ходе которого выяснилось, что еще до восемнадцати лет каждый второй ребенок приобретет аффективное расстройство, нарушение поведения либо наркотическую зависимость. И дело здесь не в изощренности диагностики, а в том, что современные дети отличаются от детей предыдущих поколений —
об этом говорят обширные исследования, с которыми мы познакомимся во второй главе.
Итак, если вам то и дело попадаются дети, которые плохо себя ведут и не желают подчиняться никаким правилам, это вовсе не плод вашего воображения. Современные дети действительно отличаются от детей предыдущих поколений. У современного ребенка значительно снижена способность к самоконтролю.
Проще говоря, мы имеем дело с кризисом самоконтроля.
В этой книге вы найдете результаты самых свежих исследований, а также истории из жизни реальных семей — надеюсь, это заставит вас по-новому посмотреть на дисциплину, а также покажет, что стоит и чего не стоит делать в сложившейся ситуации. В заключение вы узнаете, как Куллены справились с непослушанием. Проявленная взрослыми твердость окупилась сторицей: освоив и применив основные принципы, изложенные в этой книге, они превратили укладывание детей в мирный вечерний ритуал.
В этой книге объясняется, почему бурная реакция взрослых на плохое поведение мешает детям сформировать те свойства характера, которые в дальнейшем помогут им освоить самоконтроль и стать полезными членами общества. Привычные приемы, например «посиди и подумай о своем поведении», а также вознаграждения — тоже вроде бы действенный, по крайней мере в краткосрочной перспективе, метод, — на самом деле лишь вредят детям, поскольку подрывают их способность к самоконтролю, без которой им не добиться успеха ни в школе, ни в колледже, ни на работе, ни в жизни.
Когда ребенок ведет себя плохо, взрослые полагают, что обязаны пресечь его выходки. Это понятно и объяснимо, и все же не стоит поддаваться первому порыву. На самом деле нужно вести себя строго наоборот.
Присмотритесь к ребенку повнимательнее. Отнеситесь к нему как к загадке, которую можно разрешить лишь с активной помощью самого ребенка, и его поведение станет ключом к решению. Именно сейчас у вас появилась возможность помочь ребенку в развитии очень важного навыка. Когда ребенок учится ездить на велосипеде, завязывать шнурки и решать уравнения, он повторяет одно и то же действие снова и снова с переменным успехом. К этому мы привыкли — но забываем, что умение управлять собственным поведением тоже рождается из череды успехов и неудач.
Представьте себе, что ваш ребенок не сумел доехать на велосипеде до знака «стоп» и обратно — отправите вы его за это посидеть и «подумать» в одиночестве? Конечно нет. Во-первых, это бессмысленно: ребенку нужно развивать равновесие и координацию движений, и наказание ему в этом никак не поможет. Во-вторых, вы лишите своего ребенка замечательной возможности подойти к делу конструктивно и научиться учиться. Если подсчитать все связанные с наказанием издержки, выяснится, что традиционные меры дисциплинарного воздействия не то что не приближают вас к цели, а даже и уводят от нее все дальше.
Но ведь можно пойти другим путем. Родители, учителя, психологи все чаще добиваются успеха с помощью дисциплинарных моделей, которые основаны на результатах исследований и ориентированы на три основных фактора: контакт, общение и навык. Эти модели помогают вернуть покой издерганным родителям, научить необузданных детей брать себя в руки и даже, в некоторых случаях, снять симптомы расстройства внимания и тревожных расстройств.
В этой книге речь пойдет о движении, которое лишь зарождается, движении, сторонники которого сами еще не до конца осознают, в чем именно заключаются приемы, которыми они обмениваются между собой, и не всегда знают, что наука все чаще подтверждает правоту их подхода. В первой части книги, в главах с первой по четвертую, мы поговорим о том, откуда взялся кризис механизмов самоконтроля, и познакомимся с научными открытиями, подтверждающими наши выводы. Во второй части книги, в главах с пятой по девятую, мы опишем три основных шага, которые присутствуют во всех успешных дисциплинарных моделях, которые я изучала, а также подробно познакомим читателей с четырьмя моделями, используемыми для обучения детей самоконтролю. В заключение, то есть в главах десятой и одиннадцатой, будут даны практические советы по использованию этих техник и по изменению привычного поведения.
Возможно, что-то вас удивит. Вы узнаете, как соцсети и распорядок жизни семьи мешают детям быть самостоятельными. Вы узнаете, что количество времени, которое папы и мамы проводят со своими детьми-школьниками, никак не влияет на поведение или успехи этих детей в учебе. Вы познакомитесь с родителями, которые превратили свой дом из храма совершенства в лабораторию, где идут постоянные эксперименты, и достигли гармонии в семье.
Надеюсь, что, когда эта книга будет дочитана, нежелательное поведение ребенка будет вызывать у вас уже не тревогу, но интерес.
Я стремлюсь к тому, чтобы плохое поведение перестало считаться проблемой — смотрите на него как на нормальный и совершенно естественный этап развития современного ребенка, а заодно и как на возможность воспользоваться всеми теми инструментами, о которых мы поговорим далее.

***

В 2009 году мой средний ребенок пошел в подготовительный класс. Именно тогда я впервые задумалась о том, как современные дети воспринимают дисциплину.
Однажды теплым осенним днем я помогала присматривать за детьми на перемене. Остановившись близ волейбольной площадки, я заметила, что мальчики постарше совершенно разошлись и принялись швыряться мячом так, что едва не попали по игравшим неподалеку подготовишкам. Я попросила мальчиков не бросаться мячом рядом с малышами. Мальчики прекратили игру и повернулись ко мне.
Я подошла ближе и, глядя им в глаза, повторила сказанное. Они развернулись и как ни в чем не бывало продолжили свою опасную игру.
Я живу в тихом зеленом пригороде Вашингтона. Наш район населен представителями крепкого среднего класса и очень напоминает северные пригороды Нью-Йорка, где я выросла. Однако в моем детстве играющие на школьном дворе дети никогда бы не осмелились проигнорировать распоряжение взрослых. Я стала обсуждать свои наблюдения с другими родителями и услышала от них множество аналогичных историй. Дети не слушались спасателей в бассейне. Малыши-приготовишки не умели сидеть смирно, зато все время вертели что-нибудь в руках. Что-то изменилось в этой жизни, а мы и не заметили. Впрочем, несмотря на всю занимательность вопроса о причинах этих изменений, больше всего меня волновало другое: что делать? Как добиться, чтобы эти мальчики прекратили опасную игру? Мне нужны были дисциплинарные стратегии, которые, в отличие от стратегий моих собственных родителей и учителей, годились бы для современных детей.
У нас с мужем трое детей, и мы не раз успели убедиться в том, что изменения нам не почудились. Лично я в детстве была типичной «хорошей девочкой» — прилежно училась, старалась не расстраивать взрослых, подолгу сидела у себя в комнате с книжкой. Наша старшая дочь Саманта — ей сейчас двадцать пять — унаследовала мой темперамент. Зато двое младших детей совершенно на нее не похожи. Прирожденные экстраверты, они бурно врываются в комнату и принимаются шалить и буянить, как два щенка. Нет, когда года в два-три они не могли усидеть за столом, это еще можно было понять. Но им исполнялось восемь, девять, а они по-прежнему не могли спокойно сидеть за обедом и поминутно вскакивали из-за стола, чтобы поиграть с собакой или пообниматься со мной.
Дневники, которые я вела, когда младшей дочери было три с половиной года, полны жалоб на то, что она не желает одеваться после душа, чистить зубы, ложиться спать вовремя или даже обуваться перед выходом на улицу. Средняя дочь, которой сейчас четырнадцать, нередко наотрез отказывалась идти в воскресную школу или еще на какое-нибудь заранее запланированное мероприятие. А ведь когда мой муж, человек не менее энергичный и упрямый, был ребенком, его матери достаточно было погрозить пальцем или нахмуриться, чтобы сын стал как шелковый. Кое-кто утверждает, что современные родители слишком потакают своим детям; надо-де быть строже и дать им понять, кто здесь главный. Однако авторитарный метод воспитания никогда не вызывал отклика у меня в душе, и в этой книге я расскажу, почему современным детям он не подходит.
Поначалу, сталкиваясь с непокорностью своих детей, я отсылала их посидеть и подумать, демонстративно считала до трех, награждала их наклейками и испробовала все, что только предлагали книги о воспитании. Однако все попытки оказывались тщетны. Иногда какая-нибудь методика избавляла нас от проблем на неделю-другую, однако очень скоро всплывали новые трудности. Помню период, когда ни вечера не проходило без слез — либо детских, либо моих
собственных.
Я ощущала настоятельную потребность в более эффективной стратегии — такой, которая позволила бы мне уважать в детях личность, однако при этом спасла бы семью от полного хаоса. Будучи журналистом и имея двадцатилетний опыт в деле сбора данных и анализа проблем, я стала выяснять, отчего современные родители так часто сталкиваются с трудностями, подобными тем, с которыми столкнулись мы. Ни один из существующих методов реагирования на плохое поведение — авторитарный подход, приемы «матерей-тигриц», защита детей от неприятных переживаний в целом, — по всей видимости, не мог гарантировать того, что из ребенка вырастет уверенный в себе человек, способный самостоятельно идти по жизни. Почему сегодня родителям приходится так тяжело, думала я,
ведь даже исследователи давно уже подтвердили, что родители моего поколения посвящают своим детям больше времени и сил, чем принято было на протяжении всей новой истории человечества.
Вспомнив уроки, вынесенные из гарвардских занятий по физике, я обратилась к приобретенным в те годы навыкам и занялась критическим изучением сотен статей о современных исследованиях, посвященных столь масштабной социальной проблеме. Я начала опрашивать родителей, учителей и воспитателей, выясняя, какие методы кажутся им действенными. В июле 2015 года журнал Mother Jones опубликовал мой первый материал, посвященный новым методам воспитания. Текст был вывешен на сайте MotherJones.com и спустя всего несколько дней стал самым читаемым материалом в истории портала — четыре миллиона просмотров, семьсот девяносто ссылок в Фейсбуке, шесть тысяч твитов и девятьсот восемьдесят комментариев.

Только тут я догадалась, что задела обнаженный нерв современной культуры. Представьте себе мое потрясение, когда я поняла, что миллионы людей сталкиваются с теми же страхами, бьются над теми же проблемами и ищут для них решение. Родители и учителя со всего мира принялись писать мне о том, что моя статья изменила их подход к детям. Мой текст звучал на конференциях, его читали в университетах, им заинтересовались в Швеции и Германии.
Воодушевленная таким откликом, я запустила опрос по всей стране. Опрос охватывал семьи и школьных учителей из десяти разных штатов. В Вермонте я посещала семьи, где дети охотно исполняли дела по дому. В Мэне своими глазами наблюдала, как работает новая модель реабилитации самых трудных детей дома, в школе, в психиатрических лечебницах и даже в тюрьмах для несовершеннолетних. Там, где применяли эту программу, количество нарушений дисциплины снижалось процентов на семьдесят, если не больше. Я расспрашивала ведущих нейробиологов о том, как работает наш мозг, и добровольно полезла в магнитно-резонансный томограф (МРТ), чтобы выяснить, насколько я привязана к дочери. Я смотрела, как преподаватели медитации из Санта-Фе учат тревожных детей
практикам осознанности. Я посещала классные комнаты в Балтиморе и Колумбусе и видела, как самые буйные дети затихают, едва заслышав губную гармошку.
В мире, где год от года растут показатели тревожных расстройств, депрессий, расстройств поведения и наркомании среди несовершеннолетних, я искала реальные факты. Я искала специалистов, которые могли бы поколебать мою растущую убежденность в том, что современные дети просто не способны управлять своим
поведением, мыслями и чувствами так, как это делали их родители и бабушки с дедушками. Я объехала всю страну от Техаса и Висконсина до Массачусетса и беседовала с десятками родителей, воспитателей, учителей, психологов и других специалистов — всех тех, кто стремится обучить детей навыкам, необходимым для благополучной жизни в дальнейшем. Я посещала занятия для родителей и тестировала полученные рекомендации на собственных детях, и как-то незаметно для себя стала сертифицированным преподавателем родительских курсов.
И всякий раз, говоря с родителями, которые хотели своим детям самого лучшего, я снова и снова слышала один и тот же вопрос: «Как заставить детей делать то, чего мы от них хотим?» И лишь через пять лет я поняла, что вопрос этот, увы, неверен. Потому что правильнее было бы спросить: «Почему дети не могут делать то,
чего мы от них хотим?»
Ответу на этот вопрос и будет посвящена следующая глава.

Купить книгу на сайте издательства