Крессида Коуэлл «Как приручить дракона», книга 1

1. ДЛЯ НАЧАЛА ПОЙМАЙ СВОЕГО ДРАКОНА!

Было это давным-давно на диком и ветреном острове Олух. Один очень-очень маленький викинг с очень-очень длинным именем стоял под пасмурным небом по колено в снегу.
Иккинг Кровожадный Карасик III, Надежда и Опора и Наследный Принц Племени Лохматых Хулиганов, так его звали. И ему с самого утра было малость не по себе.
Десять мальчишек (считая Иккинга) должны были пройти Испытание Драконьим Воспитанием, чтобы стать полноправными членами племени.
И вот они стояли на узком унылом пляже в самом унылом месте унылого острова Олух. Тяжелыми хлопьями валил снег.
— СЛУШАТЬ СЮДА! — заорал Плевака Крикливый, вояка, которому поручили провести это Испытание. — Это будет военная вылазка, первая в вашей жизни, а командовать будет Иккинг.
— Ох, только не Иккинг, — простонал Песьедух Тугодум, а вслед за ним и другие мальчишки. — Какой из Иккинга командир, от него проку, что от козла молока. Он же никчемный!

Иккинг Кровожадный Карасик III, Надежда и Опора и Наследный Принц Племени Лохматых Хулиганов, горестно утер нос рукавом. Его
ноги еще глубже погрузились в снег.
— Да кто угодно, только не Иккинг, — фыркнул Сморкала Мордоворот. — Даже Рыбьеног лучше справится!
Рыбьеног косил так сильно, что почти ничего не видел, и страдал аллергией на рептилий.
— ТИХО! — рявкнул Плевака Крикливый. — Кто скажет еще хоть слово, будет ТРИ НЕДЕЛИ жрать одних слизняков, ясно?
Тотчас же наступила гробовая тишина. Слизняки, если кто не знает, — это нечто среднее между червями и соплями, а на вкус хуже и того и другого.
— Иккинг будет главным, это приказ! — проревел Плевака.
Плевака вообще не издавал звуков более тихих, чем рев. Это был великан двух метров ростом, его единственный зрячий глаз бешено сверкал, а рыжая борода топорщилась, как застывший фейерверк. Невзирая на холод, он щеголял в лохматых шортах и крошечной безрукавке из оленьей шкуры, из которых торчали красные, как у рака, руки и ноги с бугристыми мускулами. В громадном кулаке он сжимал горящий факел, полыхавший, как целый костер.
— Иккинг поведет вас (хотя он и впрямь никуда не годен), потому что Иккинг — сын ВОЖДЯ, а уж так у нас, у викингов, испокон
веков заведено. Где мы, по-вашему, в Римской республике, а? И вообще, это наименьшая из ваших сегодняшних проблем. Потому что сегодня вы должны показать себя настоящими Героями-Викингами. И по древней традиции племени Лохматых Хулиганов вы должны… — Плевака выдержал эффектную паузу. — ДЛЯ НАЧАЛА ПОЙМАТЬ СВОЕГО ДРАКОНА!
«Ох, тысяча замученных моллюсков», — подумал Иккинг.
— Драконы — вот что отличает нас среди других племен! — ревел Плевака. — Мелкие людишки дрессируют ястребов, чтобы те для них охотились, и лошадей, чтобы они их возили. И только мы — ГЕРОИ-ВИКИНГИ — осмелились приручить самых диких, самых опасных, самых злобных на свете зверей!
Плевака торжественно сплюнул в снег.
— Испытание Драконьим Воспитанием состоит из трех частей. Первая и самая опасная часть — проверка вашего мужества и воровских навыков. Если вы хотите стать полноправными членами племени Лохматых Хулиганов, то сначала должны поймать дракона. Вот ПОТОМУ, — во все горло продолжал Плевака, — я и привел вас в это живописное место.
Полюбуйтесь на обрыв Дикого Дракона. Десятеро мальчишек послушно вскинули головы. Скалы, черные и зловещие, вздымались на головокружительную высоту. Летом утесы были почти не видны, так густо вокруг них роились драконы всевозможных форм и размеров. Они рявкали, кусались и галдели на весь остров. Но зимой драконы впадали в спячку, и над обрывом повисала тишина, нарушаемая лишь зловещим раскатистым драконьим храпом. Иккинг даже сквозь сандалии чувствовал, как дрожит под ногами земля.
— Видите вон там, наверху, четыре пещеры зияют, будто дырки в черепе? — продолжал Плевака.
Мальчишки кивнули.
— В правой «глазнице» расположены Драконьи Ясли, где сейчас, В ЭТУ САМУЮ МИНУТУ, спят три тысячи молодых драконов. И спать им осталось всего неделю.
— Ух ты! — потрясенно выдохнули мальчишки. Иккинг сглотнул подступивший к горлу комок. Так уж вышло, что он знал о драконах больше, чем остальные. Эти существа восхищали его с самого раннего детства. Он проводил долгие часы, украдкой наблюдая за ними. (Следить за драконами приходилось втайне, потому что тех, кто этим занимается, считают придурками и хлюпиками.) И весь приобретенный опыт подсказывал Иккингу, что лезть в пещеру с тремя тысячами драконов (даже спящих) — чистое безумие.
Однако никто больше, похоже, не тревожился.
— Через пару минут каждый из вас возьмет вот по такой корзине и вскарабкается на обрыв. Добравшись до входа в пещеру, вам придется действовать самостоятельно. Я просто не протиснусь в туннель, ведущий в Драконьи Ясли. Войдете в пещеру ТИХО — и ты тоже, Кабанчик, если не хочешь попасть на первый весенний завтрак трем тысячам голодных драконов, ХА-ХА-ХА-ХА!
Плевака похохотал немного над своей шуткой, потом продолжил:
— Драконы такой величины обычно безвредны для человека, но когда их много, набрасываются, как пираньи. Даже от такого толстяка, как ты, Кабанчик, останется только шлем да горсточка костей. ХА-ХА-ХА-ХА! Поэтому вы должны ТИХО войти в пещеру, и каждый из вас возьмет по ОДНОМУ дракону. ОСТОРОЖНО поднимите дракона и положите в корзину. Вопросы есть?
Вопросов не было.
— Если же вы все-таки ухитритесь разбудить драконов — а для этого нужно быть ПОЛНЫМИ КРЕТИНАМИ, — бегите из пещеры со всех ног. Драконы не любят холода и снега, поэтому, может быть, и не погонятся за вами.
«Может быть? — подумал Иккинг. — Да уж, обнадежил».
— Не хватайте кого попало, осмотритесь хорошенько, выбирайте дракона ТЩАТЕЛЬНО! Главное — не ошибиться с размером. Дракону предстоит ловить для вас рыбу и охотиться на оленей. Потом, когда вы подрастете и станете Воинами Племени, он понесет вас в бой. Словом, зверь должен производить впечатление, поэтому общий совет такой: хватайте самого большого дракона, какой влезет в вашу корзину. И побыстрее, задерживаться не рекомендую…
«Задерживаться?! — подумал Иккинг. — В пещере с тремя тысячами спящих драконов?!»
— Вряд ли стоит вам напоминать, — бодро продолжал Плевака, — что лучше вовсе не возвращаться, чем вернуться без дракона. Не способный выполнить задачу будет изгнан из племени. Лохматым Хулиганам не нужны НЕУДАЧНИКИ. Выживает сильнейший!
Иккинг печально обвел взглядом далекий горизонт. Насколько хватало глаз, вокруг были только море да снег, и больше ничего. Да уж, изгнание — тоже малоприятный выход.
— Итак, — подытожил Плевака, — каждый берет по корзине для дракона и — ВПЕРЕД!

Весело болтая, мальчишки поспешили к корзинам.
— Я хочу поймать ужасное чудовище с выдвижными когтями, они самые страшные, — заявил Сморкала.
— Да заткнись, Сморкала, куда тебе! — перебил его Забияка. — Владеть ужасным чудовищем может только Иккинг, потому что он сын вождя (отцом Иккинга был Стоик Обширный, грозный Вождь Племени Лохматых Хулиганов).
— Иккинг? — захохотал Сморкала. — Да он даже в бейболе ни на что не годится! Пусть спасибо скажет, если хоть обыкновенного коричного поймает.
Обыкновенные коричные были самой распространенной породой драконов. Из них выходили неплохие работники, но доблестью они не блистали.
— МОЛЧАТЬ! В ШЕРЕНГУ СТАНОВИСЬ, ЖАЛКИЕ ГОЛОВАСТИКИ! — взревел Плевака.
Мальчишки торопливо закинули корзины за спину, построились и вытянулись по струнке, держа перед собой факелы. Плевака прошелся вдоль шеренги и поджег их факелы своим громадным костром.
— ЧЕРЕЗ ПОЛЧАСА ВЫ СТАНЕТЕ НАСТОЯЩИМИ ВОИНАМИ-ВИКИНГАМИ С ВЕРНЫМ ЗМЕЕМ У ВАС ЗА СПИНОЙ! — проорал наставник. — ИЛИ С ДРАКОНЬИМИ ЗУБАМИ В ЖИВОТЕ БУДЕТЕ ПИРОВАТЬ ВМЕСТЕ С О’ДИНОМ В ВАЛГАЛЛЕ, — закончил он с леденящим душу энтузиазмом.
— СЛАВА ИЛИ СМЕРТЬ! — завопил Плевака.
— СЛАВА ИЛИ СМЕРТЬ! — завопили в ответ восемь мальчишек.
«Смерть», — грустно подумали Иккинг и Рыбьеног.
Плевака выразительно помолчал, потом поднес рог к губам.
«Возможно, этот момент так и останется худшим в моей жизни, — думал Иккинг, ожидая, когда взревет рог. — Стоит немного переборщить с громкостью, и мы перебудим всех драконов, не успев даже начать…»
— Т-Р-Р-Р-У-У-У-У-УМ! — затрубил Плевака.

2. В ДРАКОНЬИХ ЯСЛЯХ

Вы, наверное, уже догадались, что Иккинга никак нельзя назвать Прирожденным Героем.
Да он и на вид не Герой. Вот Сморкала, например, высок, мускулист, с ног до головы разрисован татуировками в виде скелетов, и у него уже пробиваются маленькие усики. Усики эти состоят всего лишь из нескольких желтых волосков, прилипших к верхней губе, и имеют крайне неприятный вид, но для мальчишки неполных тринадцати лет являются неоспоримым признаком мужественности.
Иккинг же ростом невелик, лицом непримечателен. Волосы, правда, у него действительно героические: ярко-рыжая шевелюра вечно стоит дыбом, сколько бы он ни приглаживал ее морской водой.
Но об этом почти никто не знает, потому что Иккинг, как и другие викинги, почти всегда ходит в шлеме.
Так что вы ни за что не признали бы в Иккинге Героя нашей истории. Из десяти собравшихся на обрыве Дикого Дракона мальчишек самым заметным был Сморкала: у этого прирожденного вожака всегда все получалось. А его закадычный приятель Песьедух Тугодум ростом уже догнал собственного отца и вдобавок обладал редкими талантами: например, он мог пропукать мелодию Национального Гимна Олуха.
Иккинг же не представлял собой ровным счетом ничего особенного — просто тощий веснушчатый мальчишка, которого в толпе и не заметишь. Поэтому, как только Плевака протрубил в рог и скрылся из виду, чтобы, рассевшись на камне поудобнее, съесть свой бутерброд с мидиями и томатом, Сморкала отпихнул Иккинга и взял командование на себя.
— Значит, так, пацаны, — угрожающе заявил он. — Главным буду Я, а не этот никчемушник. А кто не согласен, отведает кулаков Песьедуха.

— Угу, — хрюкнул огромный, как тролль, Песьедух, радостно размахивая кулаками.
— Тресни-ка его, Песьедух, чтоб лучше понял… Песьедух был рад услужить. Он так толкнул Иккинга, что тот рыбкой пролетел пару метров и воткнулся лицом в снег.
— Слушайте меня все! — прошипел Сморкала.
Мальчишки отвели взгляд от Песьедуха с Иккингом и навострили уши.
— Привяжитесь друг к другу веревками. Тот, кто лазает лучше всех, пойдет первым.
— Это, конечно, ты, Сморкала, — сказал Рыбьеног. — Ты же у нас во всем лучший, правда?
Сморкала с подозрением уставился на Рыбьенога. Поди разбери, смеется тот или говорит серьезно, когда его косые глаза смотрят в разные стороны.
— Верно, Рыбьеног, — подтвердил Сморкала, немного подумав. — Я во всем лучший. Песьедух, давай-ка отлупи его… — Вдруг паршивец все же смеется?
Пока Песьедух втыкал Рыбьенога в сугроб вслед за Иккингом, Сморкала с хозяйским видом следил, чтобы все мальчишки обвязались веревками. Иккинг с Рыбьеногом оказались в связке последними, сразу за торжествующим Песьедухом.
— Блеск, — пробормотал Рыбьеног. — Я войду в пещеру, полную рептилий-людоедов, в связке с восемью круглыми идиотами.

— Если мы еще доберемся до пещеры… — отозвался Иккинг, со страхом глядя на отвесный черный обрыв.
Он зажал в зубах зажженный факел, чтобы освободить руки, и принялся карабкаться вслед за остальными.

Подъем оказался непрост. От снега камни ста- ли скользкими, а перевозбужденные мальчишки карабкались слишком быстро. Один раз Бестолков поскользнулся и упал — к счастью, на Песьедуха; тот подхватил его за пояс штанов и водрузил обратно на скалу, пока Бестолков не утянул за собой всю связку.
Наконец добрались до пещеры. Иккинг мельком глянул на свинцовое море, яростно бьющееся о камни далеко внизу, и судорожно сглотнул.
— Развяжите веревки! — приказал Сморкала. При мысли о грядущих опасностях глаза у него едва не выпрыгивали из орбит от возбуждения. — Иккинг войдет в пещеру первым, потому что он — сын вождя. — Сморкала фыркнул. — И если драконы уже проснулись, он первым об этом и узнает. Ну а в пещере каждый сам за себя. Выживает сильнейший!
Иккинг был не безмозглым головорезом, как остальные Хулиганы, но и не хлюпиком. Бояться — еще не значит быть трусом. Возможно, он был даже храбрее остальных мальчишек, потому что все-таки пошел ловить дракона, хоть и знал, как это опасно. И, добравшись (с риском для жизни) до пещеры и очутившись в длинном извилистом туннеле, он заставил себя идти вперед, несмотря на то что длинные извилистые туннели с драконами в конце отнюдь не приводили его в восторг.
В туннеле оказалось мокро. Временами мальчишкам даже удавалось выпрямиться во весь рост, но вскоре проход снова превращался в тесный лаз, и им приходилось ползти на животе, зажав факелы в зубах.
Минут через десять-пятнадцать нелегкого пути — то пешком, то ползком — в нос юным викингам ударил тошнотворный драконий дух. Соленая вонь гниющих водорослей мешалась с неповторимым ароматом прошлогодних рыбьих голов. Запах становился все сильнее и сильнее, а когда сделался абсолютно невыносимым, туннель распахнулся в огромнейшую пещеру.
Сколько же в ней было драконов! Иккинг и не подозревал, что на свете существуют такие громадные стаи.
Драконы всевозможных размеров пестрели самыми невероятными красками. Здесь были все породы, какие Иккинг знал, и много таких, о которых он и не слыхивал.
Неисчислимые полчища драконов грудами громоздились на полу, лепились к стенам, высились на каждом камне, даже свисали гроздьями с потолка, словно летучие мыши. Драконы крепко спали и дружно храпели в унисон. Звук выходил настолько громкий и глубокий, что буквально пронизывал Иккинга насквозь; желудок у сына вождя задрожал мелкой дрожью, под ложечкой засосало, и даже сердце заколотилось в такт с медленным драконьим пульсом.
Если хоть одна, всего лишь одна из этих бесчисленных тварей проснется, она тотчас же поднимет шум, разбудит остальных, и тогда мальчишек ждет страшная смерть. Однажды Иккинг видел, как дикий олень подошел слишком близко к обрыву Дикого Дракона: через минуту от бедняги осталось только мокрое место…
Иккинг зажмурился. «Я НЕ БУДУ думать об этом, — велел он себе, — НЕ БУДУ!»
Остальным не пришлось себя уговаривать. Они просто не думали.
В подобных обстоятельствах в выигрыше тот, кто меньше знает. Мальчишки как зачарованные бродили по пещере, вытаращив глаза и зажав руками носы от удушающей вони. Каждый старательно высматривал самого большого дракона, какой поместится в его корзину.
Факелы они сложили у входа. В пещере оказалось довольно светло, потому что по стенам ползали светляки — огромные медлительные твари давали ровный тусклый свет, словно маломощные лампочки. А из ноздрей спящих огнефуков при каждом выдохе вылетали маленькие язычки яркого пламени.
Само собой, почти все мальчишки направились прямиком к главным забиякам драконьего мира.
Сморкала долго вертелся вокруг очень злобного на вид ужасного чудовища, давая всем понять, что возьмет именно его. При этом он издевательски ухмылялся Иккингу. Дело в том, что отцом Сморкалы был Толстопуз Пивобрюх, младший брат Стоика Обширного, и Сморкала намеревался рано или поздно избавиться от Иккинга и стать вождем племени Лохматых Хулиганов. А грозному свирепому вождю, каким будет Сморкала, полагается самый могучий и страшный дракон.
Кабанчик и Песьедух громким шепотом переругивались над громмелем — мерзким, закованным в броню страшилищем. Острые клыки длиной с кухонный нож торчали у дракона изо рта так часто, что тот не мог закрыть пасть. Песьедух победил, но потом, запихивая зверя в корзину, умудрился уронить его. Тяжелый панцирь чудища загрохотал по каменному полу пещеры.
Громмель открыл злобный крокодилий глаз…
Мальчишки зажмурились…
Громмель тупо вытаращился на мальчишек…
Мальчишки затаили дыхание…
И тут Иккинг заметил, что тонкое, как паутинка, третье веко дракона все еще закрывает глаз.
Глаз пялился сквозь третье веко еще несколько кошмарных мгновений, и наконец…
…громмель медленно закрыл глаза и, повернувшись на другой бок, оглушительно захрапел.
Как ни странно, больше никто из драконов не проснулся. Кое-кто сонно поворчал, устраиваясь поудобнее, и снова затих. Но большинство не шелохнулось, пребывая в глубоком оцепенении.
Иккинг осторожно перевел дух. Быть может, эти драконы вообще просыпаются только к весне?!
Он судорожно вздохнул, пробормотал молитву богу Локи — покровителю хитрых уловок — и осторожно шагнул вперед, чтобы выбрать самого сонного на вид дракона. Скорее бы покончить с этим кошмаром!
Мало кто знает, что пребывающие в глубокой спячке драконы сильно остывают.
Иногда драконы даже впадают в Сонную Кому — тогда они делаются холодными как лед, и у них нельзя различить ни дыхания, ни сердцебиения. В таком состоянии они могут пребывать веками, и только опытный драконовед способен определить, живы они или нет.
Но дракон, который бодрствует или спит неглубоко, обычно теплый, как свежевыпеченный хлеб.
Иккинг отыскал дракона подходящего размера, достаточно холодного на ощупь, и осторожно засунул его в корзину. Это оказался самый что ни на есть обыкновенный коричный, но Иккингу было все равно. Дракон, пусть и совсем еще детеныш, оказался невообразимо тяжелым.
«Я СДЕЛАЛ, СДЕЛАЛ, СДЕЛАЛ это!» — радостно запел про себя Иккинг. Остальные мальчишки тоже раздобыли себе драконов и теперь тихонько пробирались к выходу. Все, кроме…
Кроме Рыбьенога, который уже покрылся ярко- красной сыпью и в эту самую минуту на очень громких цыпочках подкрадывался к клубку свившихся в узел змеевиков.
По части воровства Рыбьеног оказался даже хуже Иккинга!
Перепуганный Иккинг застыл на месте.
— Стой, Рыбьеног, НЕ ШЕВЕЛИСЬ! — зашипел он.
Но Рыбьеногу до смерти надоели вечные подтрунивания и насмешки Сморкалы. Он вознамерился раздобыть себе самого крутого дракона, над которым никто не посмеет хихикать.

Яростно почесываясь и вытирая слезы, Рыбьеног изо всех сил свел глаза поближе к носу и даже почти разглядел драконий клубок. Он медленно приблизился к самому нижнему дракону, взял его за ногу и очень осторожно… дернул.
Тугой клубок рассыпался вихрем беспорядочно взметнувшихся лап, хвостов и ушей.
Мальчишки испуганно ахнули.
Рассерженные змеевики (по их мордам трудно было понять, проснулись они или нет) немного погавкали друг на друга и снова принялись устраиваться ко сну.
Но один зверь — покрупнее остальных! — все-таки открыл глаза и заморгал.
Иккинг с облегчением заметил, что третье веко у него опущено.
Мальчишки ждали…
Когда же он закроет глаза?!
И в этот миг Рыбьеног чихнул!
Четыре оглушительных «АПЧХИ!!!» взлетели под свод пещеры и, многократно усиленные эхом, весело покатились между спящими драконьими тушами.
Большой змеевик по-прежнему пялился в пустоту незрячими глазами, неподвижный, как драконовая статуя.
А потом оч-чень, оч-чень медленно в его глотке зародился тихий клокочущий звук.

И оч-чень, оч-чень медленно…
…его третье веко чуточку приоткрылось.
— Ой-ой, — сказал Иккинг.
Внезапно змеевик взметнул голову и уставился на мальчишек. Его желтые кошачьи глаза вспыхнули недобрым огоньком. Он расправил крылья и медленно двинулся к Рыбьеногу — совсем как пантера перед к прыжком. Дракон разинул пасть, высунул раздвоенный змеиный язык и…
— Б-Е-Е-Е-Ж-Ж-И-И-И-И-М-М! — что есть мочи заорал Иккинг, схватил Рыбьенога за руку и потащил его прочь.

Мальчишки рванули к туннелю. Иккинг и Рыбьеног, как всегда, оказались последними.
Нагибаться за факелами было некогда, поэтому бегство происходило в кромешной тьме. На спине у Иккинга тяжело подскакивала корзина с обыкновенным коричным.
У них была фора минуты в две — именно столько времени понадобилось разбуженному змеевику, чтобы поднять на ноги всех своих собратьев. У себя за спиной Иккинг уже слышал разъяренный рев и хлопанье крыльев — драконы ринулись в погоню.
Он прибавил ходу.
Драконы передвигались быстрее мальчишек, потому что лучше видели в темноте, но в узких местах им приходилось складывать крылья и протискиваться, и там они отставали.
— У… меня… нет… дракона, — пропыхтел Рыбьеног, бежавший в паре шагов за Иккингом.
— Это… не… — отозвался Иккинг, со всех локтей вползая в узкую расщелину, — не… самая… большая… ох… беда. Они нас догоняют!
— Нет… дракона, — упрямо повторил Рыбьеног.
— Да угомонись ты, ради Тора, — огрызнулся Иккинг.
Он сунул приятелю в руки свою корзину и снял у него со спины пустую.
— Возьми мою. Жди здесь.

Иккинг принялся протискиваться обратно. Драконий галдеж приближался.
— ЧТО… ТЫ… ДЕЛАЕШЬ? — завопил Рыбьеног, в ужасе приплясывая на месте.
Спустя несколько бесконечных мгновений Иккинг вновь показался в горловине лаза. Рыбьеног схватил его за руку и помог выбраться. Тут же послышалось громкое пыхтение — дракон просунул в дыру морду. Иккинг швырнул в него камнем, и морда оскорбленно взвизгнула.
Они свернули за угол, впереди забрезжил дневной свет…
Рыбьеног полз первым. Как только Иккинг опустился на колени, сзади на него налетел дракон. Иккинг двинул ему ногой. Дракон принялся вопить и хлопать крыльями. Иккинг упрямо полз на свет. Тут еще один дракон (а может, тот же самый) вцепился зубами в Иккингову лодыжку. Иккинг продолжал ползти, волоча дракона за собой.
Как только из туннеля показались голова и плечи Иккинга, на него налетел Плевака — схватил под мышки и, как пробку из бутылки, выдернул из дыры. Следом тут же полезли драконы.
— ПРЫГАЙ! — заорал Плевака, отшвырнув очередного дракона ударом могучего кулака.

— Как это — ПРЫГАЙ? — недоумевающе переспросил Иккинг, глядя на плескавшееся далеко внизу море.
— Некогда спускаться, — пояснил Плевака, треснув лбами двух драконов и стряхнув еще троих со своего громадного пуза. — ПРЫГАЙ!!!
Иккинг зажмурился и прыгнул. Пока он летел, дракон, вцепившийся в его ногу, разжал зубы и с недовольным криком упорхнул. Падал Иккинг так быстро, что вода, когда он долетел до нее, показалась ему вовсе и не водой (субстанцией весьма податливой), а твердой поверхностью, которая очень больно ударила его.
От холода перехватило дыхание. Отплевываясь, Иккинг вынырнул и с удивлением обнаружил, что все еще жив. Тут его с плеском накрыла высокая волна — это в паре шагов от него плюхнулся в воду Плевака Крикливый.
Тысячи драконов с яростными воплями вылетали из пещеры и пикировали на плавающих викингов.
Иккинг поглубже натянул шлем. С отвратительным скрежетом драконьи когти царапали тонкий металл. На воду прямо перед Иккингом опустилась еще одна крылатая зверюга. Но, ощутив, какая холодная нынче ванна, тут же сердито завопила и улетела восвояси. Драконы не любят летать в снегопад! Иккинг с удовлетворением смотрел, как они толпятся у входа в теплую пещеру, выкрикивая страшные проклятия на драконьем языке, а потом скрываются внутри.
Плевака принялся вытаскивать мальчишек из воды. Все викинги с детства хорошо плавают, но нелегко удержаться на воде, когда у тебя за спиной в корзине барахтается перепуганный (и тяжелый!) дракон. Иккинга спасли последним, когда от холода его уже начало клонить в сон.
«Ну что ж, СМЕРТЬ меня, хвала Тору, миновала, — подумал Иккинг, когда Плевака сильной рукой схватил его за шиворот (чуть не утопив при этом) и вытащил на камни. — Но и до СЛАВЫ мне как до Луны».