Лора Мориарти «Компаньонка»

Отпустив такси, они все еще стояли на тротуаре Западной Восемьдесят шестой улицы, и тут Луиза поставила саквояж наземь, воздела руки и призналась Нью-Йорку в любви.

 

— Нью-Йорк! Я так его и представляла! — Она уронила руки и оглядела улицу: сигналят машины, в сумерках мелькают яркие фары. Блестя глазами, Луиза обернулась к Коре: — Я всегда его знала, всю жизнь. Я создана для этого города.

 

Усталая Кора изобразила улыбку. Луиза пришла в восторг в тот самый миг, когда они вышли в главный вестибюль Центрального вокзала. Кругом толпы народу, толкают в спину, путаются под ногами, иностранцы в темной одежде, разговоры на непонятных языках, кто-то курит, кто-то кашляет, кто-то дышит прямо в лицо, — но Луиза сказала, что вот он, мир ее мечты! Кора только кивнула в ответ, озирая вокзал: сводчатый голубой потолок, широкие проходы с обеих сторон. Чудесно, куда великолепней вокзала Уичиты, который мог бы весь тут уместиться. Но если Кора и бывала здесь раньше, если сиротский поезд и уходил именно отсюда, она ничего не помнила. Это место было ей совсем не знакомо. Может, она что-то вспомнит, если пробудет тут дольше. Но Луиза уже увидела выход на 42-ю улицу и помчалась вперед, заявив, что ей не терпится поскорее оказаться на знаменитой улице и вдохнуть нью-йоркский воздух.

 

Город понравился Луизе, а Луиза (Кора сразу заметила) понравилась городу. Как только они вышли в сырой, теплый вечер, самые разные мужчины — рабочие в одних рубашках, матросы, даже хорошо одетые господа, спешившие по делам, — несмотря на общую суету и спешку, заглядывались на Луизу, скользили взглядом по ее фигуре. Красивые женщины в шелковых платьях оборачивались на ее прическу: коротких стрижек вокруг было много, но ни у кого не было Луизиной челки. То есть, Кора надеялась, что они смотрят на волосы. Луиза еще в поезде с самого утра отправилась в дамскую комнату и вернулась оттуда в светло-зеленой юбке и белой блузе с короткими рукавами и глубочайшим треугольным вырезом. Луиза клялась, что мама не просто одобряет эту блузу, а сама ее Луизе купила. Кора быстро сдалась. То ли Луиза врет, то ли Майра плохо соображает, теперь уже не разберешь. В общем, Луиза вплыла в улицы Нью-Йорка, притягивая взгляды: прелестное личико, потрясающая прическа, юная грудь в декольте. Луиза притворялась, что не замечает взглядов, но Кора, искоса посматривая на нее, догадывалась, что та все видит.

 

Между тем Кора знала, что сама выглядит не блестяще. Ей нужно было принять ванну: окна в поезде всю дорогу от Чикаго были открыты, и Кора чувствовала себя так, будто ее окунули в машинное масло, хорошенько прожарили и вдобавок посыпали пылью. А еще она устала. Туфли у нее были практичнее, а каблуки ниже, но когда они шли через улицу к стоянке такси по стершимся полоскам перехода, Кора ковыляла, еле поспевая за Луизой.

 

— Здесь все такие быстрые! — сказала Луиза, оглянувшись через плечо. — Вы заметили? Быстрее ходят, говорят и вообще! Так шикарно!

 

Действительно, было чему дивиться: суета, суматоха, толпы народу. Кора старалась не заглядываться на дома, как провинциальная разиня (каковой и была). Она всерьез приняла предупреждения домашних: в Нью-Йорке будь начеку, там орудуют жулики и карманники. Правда, за несколько минут, что они ждали такси, ни жуликов, ни карманников не появилось. Но когда они с Луизой оказались в машине, в относительной безопасности, — тут уж Кора вволю нагляделась на здания, и машины, и поезда, и трамваи — их здесь было столько, что и вообразить невозможно. Кора видела фотографии Нью-Йорка, уличные сценки, гулянья. Годами вглядывалась в них, пытаясь зацепиться за что-нибудь знакомое с детства — угол дома, фасад, лица прохожих. Но она даже не представляла, как на самом деле шумно в этом городе, сколько тут моторов, и гудков, и дрелей, и отбойных молотков, и лязга поездов на виадуках. Если дома рассказывать про Нью-Йорк, если подыскивать для него подходящие слова, получится сто Даглас-авеню сразу, да в базарный день, да все их столкнуть, узлом завязать и друг на друга взгромоздить. Город ошеломил Кору, впечатления уже переполнили ее.

 

Но Луизин энтузиазм не убывал, даже когда они прибыли на Западную Восемьдесят шестую улицу, даже когда вскарабкались по лестнице на три пролета, даже когда нашли ключ под отваливающейся стенной панелью справа от двери, как владелец и предупреждал Леонарда Брукса, и наконец вошли в довольно-таки убогую квартирку.

 

— Нормально, жить можно, — объявила Луиза, безуспешно пытаясь зажечь свет. Кора понадеялась, что лампочка просто перегорела. Маленькая гостиная с бледно-желтыми стенами, конторка и круглый стол с тремя стульями, места почти нет. Окна тоже нет; вместо него над конторкой висел в рамке портрет сиамского кота маслом. Кора вслед за Луизой прошла в узкую кухню, она же — проход в спальню, такую же, как гостиная, но с гороховыми стенами. В спальне было окно и даже вентилятор под потолком, но не было ковра. У кровати — дверь в ванную. В самой спальне дверь отсутствовала.

 

Луиза плюхнулась на кровать, объявила ее очень удобной и сказала: жителям Нью-Йорка все равно, какая у них квартира, потому что они не сидят дома.

 

— И мне это нравится, — она повысила голос, когда Кора включила воду в ванной. — Я могу жить хоть в каморке, лишь бы поблизости всё самое важное!

 

— Горячая вода есть, — сказала Кора.

 

В ванной тоже было окошко, выходившее в вентиляционную шахту, а стены почему-то кроваво-красные. Да хоть в оранжевую полосочку, подумала Кора, главное — ванна. Она разулась и просунула голову в спальню:

 

— Душа моя, я приму ванну. Если надо, могу тебя пропустить.

 

— Нет, мне не надо. Идите. — Луиза включила вентилятор. — Только не очень долго. Скорей бы куда-нибудь пойти.

 

Кора в дверях обмахнулась ладонью.

 

— Есть хочешь? — Вода в ванной шумела, и Кора тоже повысила голос. — Вроде мы в поезде плотно поужинали.

 

— Нет. Я не голодная. Давайте поедем на Таймс-сквер. На метро!

 

— Ох, Луиза. — Кора покачала головой. Она ужасно устала. В поезде были удобные полки, с занавесями, со взбитыми подушками, но ей было неуютно в соседстве с незнакомцами, да и тряска мешала. Так что она не выспалась.

 

— Вы, наверное, устали. — Луиза поправила декольте. — Ладно. Принести вам что-нибудь?

 

Кора воззрилась на нее. На улице кто-то завел машину. Луиза тоже посмотрела на Кору, улыбаясь так, будто сказала что-то вполне очевидное.

 

— Уже совсем темно. — Кора кивнула на окошко спальни, в котором, кроме вентилятора, было видно только глухую кирпичную стену футах в шести. — А у тебя завтра первый урок.

 

— Да он аж в десять начинается. Все будет в порядке. — Луиза проскользнула в ванную мимо Коры, глянула в зеркало — кратко, но одобрительно. Красивая. И не вспотела совсем. В комнатах душно, они долго ехали, но Луиза будто и не вспотела, и не устала, и даже не запылилась с дороги. Она осталась в туфлях на высоких каблуках. Кора свои уже сняла, и в зеркале они оказались одного роста.

 

— Луиза, — вздохнула Кора, готовясь к противостоянию. Теперь его точно не избежать. Она посмотрела, сколько воды набралось в ванну. — Прости. Но я не разрешаю тебе гулять одной.

 

Луиза больше не улыбалась. Она глубоко вздохнула, опустила голову и вернулась в спальню.

 

— Я недалеко. Прогуляюсь по окрестностям, и все. Не волнуйтесь, не убегу.

 

— Я не могу отпустить тебя одну. Никуда. — Кора прислонилась к косяку. — Думаю, ты и сама это понимаешь.

 

Луиза посмотрела на нее исподлобья. Похожа на быка, подумала Кора.

 

— Ничего я не понимаю. — Луиза встала между кроватью и гороховой стеной и скрестила руки на груди. Кожа в декольте покраснела. — Я не знала, что я в тюрьме. А в чем тогда мое преступление? В чем конкретно меня обвиняют?

 

Кора потерла глаза. У нее не было сил на глупые споры. И вообще, если она сейчас же не снимет корсет, то лопнет, как разваренная сосиска.

 

— Да, я голодная. — Луиза вскинула голову. — Только сейчас поняла. Вы купайтесь, а я обойду вокруг квартала и посмотрю, где тут можно поесть. Я мигом.

 

— Если правда хочешь есть, хорошо, я надену туфли и мы пойдем вместе. По дороге сюда я видела закусочную, и она была еще открыта. Кажется, в нашем квартале. А завтра сходим на рынок и купим съестного.

 

Луиза цокнула языком и завела глаза к потолку.

 

— Какой идиотизм… Я просто пройтись хочу. Зачем обязательно меня пасти?

 

Кора тоже посмотрела на потолок. Там была протечка, напоминавшая кроличью голову.

 

— Чтобы тебя защитить.

 

— От чего?

 

Ну сколько можно, проходили ведь уже. Кора покачала головой. Нет, хватит потакать этой Луизиной игре в глупышку. Задает наивные вопросы, получает ответы и смеется над ними или опять что-нибудь спрашивает.

 

— От чего меня защищать, Кора? Вдруг кто-то в Уичите плохо обо мне подумает? Вдруг приятели будущего мужа узнают и разнесут? — Она улыбнулась и потрясла головой. — Здесь это абсолютно неважно. Никто не знает, кто я такая. — Луиза приложила ладонь к щеке и захлопала ресницами: — Подумать только! Я могу одна пройтись по улице и все же надеюсь когда-нибудь выйти замуж!

 

— Ты хочешь, чтобы тебя изнасиловали?

 

Девчонка замолчала. Она явно испугалась. Коре стало приятно: вот и ей удалось шокировать Луизу. Кора стояла в дверях ванной, шевеля пальцами ног, и плитка сквозь чулки холодила ей пятки.

 

— Я так поняла, Луиза, что тебе нравится откровенность. Так что я буду с тобой вполне откровенна. Извини, если я тебя смутила, но — да, отчасти именно поэтому я не могу тебя выпустить одну в ночь в незнакомом городе, да еще в такой блузе.

 

Луиза, надув губы, как злой ребенок, осмотрела себя и потеребила край декольте.

 

— И эта твоя склонность знакомиться с кем попало. Мужчины тебя угощают и думают, что тебя можно увести за угол. Ты не очень-то разборчива в знакомствах. — Кора положила саквояж на кровать, открыла и вынула длинную хлопковую ночную сорочку. — Честно: если с тобой случится что-нибудь нехорошее, мне будет очень трудно представить дело так, будто ты совсем-совсем не виновата.

 

Пьяные голоса, мужской и женский, запели внизу на улице: «Ах этот Бауэри, Бауэри! Я больше туда ни ногой!» Мужчина выкрикнул что-то невразумительное, и женский смех потонул в шуме машин.

 

— Хорошо, — спокойно сказала Луиза, глядя Коре в лицо, словно запоминая его. — Я останусь.

 

Кора кивнула. Жаль, что приходится так жестко. Но, видимо, мягче с ней нельзя — иначе не будет слушаться.

 

— И если ты все-таки хочешь есть, я могу…

 

— Нет, я не голодна. — Луиза отвернулась. — Идите в ванну. Не беспокойтесь. Я буду здесь.