Мария Метлицкая «Я буду любить тебя вечно»

На выходные Милочка уезжала в Москву. Иногда ночевала на вокзале – возвращаться домой не хотелось. По Москве просто гуляла – мороженое, кино, парк культуры. А однажды повезло, сказочно повезло-встретила бывшую одноклассницу Лильку Цветкову. Встретила и обалдела – ничем не примечательная Лилька превратилась в роскошную, сногсшибательную красавицу. Прическа, косметика, платье, туфли. Господи, и это Лилька? Даже не верилось.

Лилька тоже всегда хотела вырваться из поселка. Но эта была совершенно другая история – во-первых, у Лильки была семья: папаша – начальник цеха и мамаша – заведующая парикмахерской. Во-вторых, они не жили в бараке, а в отдельной квартире.

А в-третьих, Лилька прекрасно училась, везде успевала.

Что сравнивать несравнимые вещи – Милочкину жизнь и Лилькину?

Лилька тоже с интересом оглядывала ее. Правда, интерес быстро погас, уступив место легкому сожалению – весь Милочкин вид этому сильно способствовал.

«Где ты? Как ты? Что ты?» – задавались обычные вопросы, исключительно из любопытства.

Лилька рассказала, что учится в Полиграфическом – она всегда хорошо рисовала – живет бурно и весело, с компанией повезло. Ребята все солидные, из хороших семей. Ну и не бедные «Ты ж понимаешь!» Девчонки им под стать. Лилька снова скользнула взглядом по Милочке – с головы и до ног.

Милочка залилась бордовой краской от унижения и обиды. И еще – от злости. Так бы и послала эту Цветкову! Однако тут же сообразила – может, Лилька и есть тот самый ключ в ее новую, прекрасную жизнь? Чем черт не шутит?

Мозгов у Лильки не много – вряд ли сообразит, что Милочка ей будет соперницей. Да и самомненьице у нее – выше крыши! Как же, студентка!

И Милочка разлилась соловьем:

– Лилька, какая ты стала! Красавица просто. Нет, нет, конечно ты всегда была хороша, но сейчас – расцвела! Расцвела, как майская роза, глаз от тебя не отвести, честное слово!

Ну Лилька зарделась – приятно, конечно – и снизошла:

– Ну а как ты, Иванова?

И все глазами шарит, как по увечному инвалиду – с сочувствием.

Хвастаться Милочке было нечем:

– Так, работаю, ничего интересного. Лилька! А может, куда-нибудь сходим? Ну в смысле… – Милочка задумалась, что она может предложить столичной студентке.

Лилька скорчила обезьянью гримаску. В глазах читалось: «С тобой? Да со стыда сгорю, что ты! Видок у тебя, подруга…» Но тут же сообразила:

– Слушай, Иванова! Ты, говоришь, в медсанчасти? А справку мне сделать можешь? На год, освобождение от физры?

Милочка пожала плечом:

– Да запросто! Сделаю, мне это раз плюнуть! Ну и баш на баш – я тебе справку, а ты меня в свою компанию, а? Совсем я засиделась – И Милочка притворно-лениво зевнула.

Лилька вздохнула и согласилась – в конце концов, плата не так велика.

Все оказалось в точности, как Милочка себе представляла.

Квартира на Кутузовском, куда позвала ее Лилька, была огромной: четыре комнаты, большущая кухня и просторный, длинный коридор – хоть на велосипеде катайся. Свет был притушен, а народу полная коробочка, не протолкнешься. То и дело кто-то вваливался «на новенького», входная дверь на замок не закрывалась. На столе и подоконнике в изобилии толпились бутылки всех мастей и фасонов – невиданные, заморские, с яркими этикетками. В плотном сигаретном дыму были не различимы фигуры и лица – как в фантастическом кино. Никого не разглядишь, а разговоров почти не слышно – гремит музыка. Видны только взмахи рук, и иногда сквозь музыку прорывается смех. Мир теней. Кто-то общается, кто-то дремлет в кресле, кто-то варит кофе на кухне, кто-то слушает музыку, а кто-то танцует, топчется на свободном пятачке ковра, плотно сплетясь телами. Похоже, никому и ни до кого нет ни малейшего дела. Все – по интересам. Хозяин квартиры – невысокий и щуплый парень, затянутый до скрипа в узкие джинсы, уже изрядно пьяный, громко и радостно приветствует приходящих, предлагая им выпить. Еле стоит на ногах. Какая-то девица уводит его в спальню – Бобу нужно поспать. Другая девица, в открытом сарафане на тоненьких лямках, роется в холодильнике и, найдя жестяную красивую банку, требует открыть ветчину: «Сейчас сдохну от голода!» Ветчину тут же вспарывают, и несколько человек, подоспевших на запах яичницы – ее жарит симпатичный толстяк в красной рубашке, – приступают к поспешной трапезе. Едят стоя, со сковородки, тыча в нее вилками.

«Золотая молодежь, – фыркает Милочка, – а жрут, как свиньи, хуже теть Гали с Васильичем!» Она выходит на балкон – вдохнуть свежего воздуха. Ей плохо – подташнивает от табачного дыма, выпитого сладкого вишневого ликера ( хотя очень вкусно, очень!) и голода – ей тоже хочется есть. Но не полезет же она в общую сковородку хватать яичницу!

Еще Милочке хочется спать, но она понимает, что если сейчас отсюда уйдет… Хотя она очень разочарована. Ей представлялось, честно говоря, все по-другому. А здесь как-то очень по-свински. В эту минуту на балкон выходит парень, невысокий и крепкий, светлоглазый, кудрявый блондин.

«Симпатичный», – мелькает у Милочки.

– Скучаешь? – улыбнулся он.

Милочка пожала плечами.

– Слушай! А может, сбежим? Что-то здесь как-то невесело. И все уже напились. Зоопарк!

Милочка с минуту помолчала, очень хотелось спросить: «А куда?» Но она оробела, застеснялась, боясь показаться глупой, наивной, деревенской дурой. Вдруг ляпнет не то? Вдруг у них не принято отказываться от таких предложений?

Она осторожно пожала плечом:

– Ну я не знаю.

Он кивнул, взял ее за руку и увел.

– Куда? – снова хотела спросить она. Было страшно. Куда он ее ведет? Может, в новую жизнь?