Михай Чиксентмихайи «Эволюция личности»

6

Сегодня мы уже понимаем, что жизнь не развивалась по некоему плану. Взаимодействие миллиардов случайных событий сплело ныне обязательную для нас цепь причинности. Мир, в котором мы живем, был создан безо всякой цели и стал таким, каков он есть, благодаря падениям метеоритов на землю, извержениям вулканов, ледниковым периодам и даже крошечным землеройкам, которым пришлись по вкусу яйца динозавров.

Теперь мы знаем, что если не возьмем бразды правления в свои руки, процессом изменений так и будет руководить безжалостный случай, слепой к мечтам и стремлениям человека. Подобно охваченным ужасом пассажирам, узнавшим, что пилоты таинственным образом исчезли из кабины и самолет, не снижаясь, летит неведомо куда, мы понимаем, что обязаны взять управление полетом на себя. А иначе все закончится катастрофой. Но сумеем ли мы победить невежество и страх до того, как закончится топливо?

Главная задача человечества в следующем тысячелетии — научиться верно направлять эволюцию. Если мы проигнорируем эту насущную потребность или в панике опустим руки, то
социальная эволюция может быть поставлена на службу расизму.
Такие попытки уже предпринимались в течение ХХ века — сначала нацистами, потом в недавних балканских войнах.

Однако прежде чем взяться за решение этой задачи, мы должны как следует разобраться, к чему ведет эволюция. В предыдущих главах мы рассмотрели, как эволюционные процессы воздействуют на наши мысли и чувства. Мы также узнали, как успешные культурные мемы одновременно способствуют нашему выживанию и ставят его под угрозу. Настало время собрать воедино разрозненные примеры из предыдущих глав и внимательнее вглядеться в то, как на самом деле работают эволюционные процессы. Очевидно, что исчерпывающий анализ здесь невозможен. Если мы не понимаем даже те события, которые произошли всего несколько десятилетий назад (кто убил Кеннеди и можно ли было избежать Великой депрессии), вряд ли можно надеяться точно отследить изменения, происходившие в течение миллионов лет и сформировавшие наше настоящее.

Но пусть многие конкретные подробности восстановить невозможно, мы все же лучше поймем общий механизм эволюции, то есть именно те общие принципы, которые нам необходимо усвоить для того, чтобы правильно определить, что нужно сделать для будущего, и разработать разумный план действий.

Некоторые принципы эволюции

Традиционно эволюция описывала развитие, изменения и вымирание видов живых организмов. Лишь недавно мы осознали, как непросто отличить живое от неживого. Живые ли вирусы? А как насчет кристалла кварца? Он воспроизводит себя, а в науке принято считать, что все воспроизводящее себя — живое. Являются ли живыми организмами «виртуальные муравьи» (vants — от virtual ants), ползающие по созданному компьютером ландшафту? Чтобы выжить в своей окружающей среде, эти трудолюбивые крохи на экране обучаются всевозможным удивительным штукам, что также считается несомненным признаком жизни.

Представляется очевидным, что для понимания будущего эволюции нам придется расширить свое представление о ее субъекте, дабы оно включало диких зверей и небесных птиц, вирусы СПИДа и луковицы тюльпанов. Определение организма должно каким‑то образом охватывать кристаллы, а также мемы — артефакты, символы и идеи, существующие и размножающиеся лишь в нашем сознании. С эволюционной точки зрения «организм» следует определять как систему взаимосвязанных частей, которой для продолжения существования требуется приток энергии. Растения без солнечной энергии распадаются на молекулы; львам нужна энергия белка их жертв; долларам для выживания требуется внимание — доверие и интерес миллионов людей. Утратив наше внимание, деньги в лучшем случае, подобно вымершим динозаврам, сохранились бы лишь в музеях, а в худшем — их бы порвали на клочки и развеяли по ветру.

Вооружившись этим расширенным определением, мы можем сформулировать первый принцип эволюции так: 1) любой организм сохраняет свою форму и воспроизводит себя. Достигается это, в зависимости от конкретного организма, самыми разнообразными способами. Кристаллы удерживаются от распада благодаря молекулярным связям. Телесное единство млекопитающего обеспечивают невероятно сложные химические процессы и унаследованные, генетически запрограммированные инструкции самосохранения, то есть инстинкты. Неотвязная мелодия нравится потому, что ее ноты соединены приятными нашему слуху интервалами. Песни воспроизводят свою форму, рождая в головах композиторов похожие мелодии. А люди воспроизводят свою биологическую форму с помощью секса, а психологическую — распространяя свои верования и ценности.

Конечно, наш первый принцип отчасти тавтологичен, поскольку если бы организм не сохранял свою форму, он не был бы организмом. Однако в данном случае полезно подчеркнуть очевидное: Вселенная состоит из пучков информации, выделяющихся из фонового шума и сохраняющих свое единство благодаря неким таинственным силам. Галактики и атомы, виды и индивиды, нации и семьи, цивилизации и произведения искусства обладают сохраняющимися во времени уникальными наборами индивидуальных черт. В противном случае эволюция была бы невозможна. Мы никогда не сможем даже близко подойти к ответу на вопрос, откуда вообще берутся организмы. Наука прекрасно описывает клеточное устройство амебы или дождевого червя, но то, что заставляет клетки объединиться и сосуществовать в рамках устойчивой системы, продолжает оставаться загадкой несмотря на наше знание атомных связей, силы тяжести и электромагнитных взаимодействий. Но раз мы считаем, что организмы существуют и эволюционируют, будет логичным рассмотреть их поведение.

Второй принцип эволюции: 2) для выживания и размножения организмам требуется приток энергии извне. Первый принцип эволюции, гласящий, что скала обычно остается скалой, а песня — песней, явно противоречит важнейшему физическому принципу — знаменитому второму закону термо­динамики. В соответствии с этим законом любая система со временем распадается на более простые формы. Горная цепь превращаются в пустынную равнину, раскаленная звезда остывает, гений становится горсткой праха. Чтобы сохранять свою структуру, системе требуется энергия. Создать энергию невозможно, зато ее можно рассеивать. Поэтому со временем любая структура, как правило, обращается в хаос: гениальная фреска Леонардо «Тайная вечеря» местами выцветает до случайных оттенков, Парфенон распадается в пыль, великие религиозные и философские идеи становятся вульгарными идеологиями. Как мы знаем, энтропия, или превращение порядка в сверхбеспорядок, — одно из непреложных свойств Вселенной.

Именно поэтому становится очевидной важность второго принципа эволюции. Организмы могут существовать, лишь опережая энтропию, то есть для самосохранения им требуется
внешний источник энергии, достаточно долго поддерживающий их нормальное функционирование. В определенном смысле все живые существа — паразиты, поскольку живут за счет жизненной энергии других организмов. Например, чтобы получить необходимые нашим телам калории, мы уничтожаем растения и животных. Некоторые виды — в том числе наш — не только паразитируют, но и в порядке симбиоза вносят свой вклад в выживание других существ. Так, мы расходуем энергию на сохранение дикой природы, лужаек и декоративных растений, скота и домашних любимцев. Правда и то, что мы поступаем так для собственного блага, а не ради сохраняемых организмов, но это хотя бы позволяет не считать наш вид чисто паразитическим.

И, конечно, человеческий род направляет огромную энергию на создание и эволюцию культуры. Это наша гордость и слава, ибо если бы наши предки не вложили часть своей жизни в песни и машины, картины и теории, мы как паразитический вид не слишком бы отличались от пиявок. Весь мир культурных артефактов, или мемов, существует лишь благодаря тому, что мы отдаем ему часть своей энергии.

Третий принцип эволюции вытекает из двух предыдущих: 3) любой организм старается извлечь из окружающей среды как можно больше энергии, ограничиваемый лишь угрозой потери собственной целостности. Этот вывод неизбежен, если считать истиной то, что каждый организм стремится сохранять себя и размножаться, и что для этого ему нужна энергия.

Из третьего принципа, в частности, следует, что все мы стремимся как можно больше есть, но только чтобы не заболеть и не растолстеть (если полнота угрожает нашему имиджу), как можно больше зарабатывать, но только чтобы нас не уволили и не посадили в тюрьму, хотим, чтобы нас любили и уважали, но при этом боимся потерять престиж или показаться смешными. Поскольку мемы обитают в нашем сознании, необходимая для их выживания и размножения энергия — это наше внимание. И они сражаются за него друг с другом. Именно
поэтому нередко одна мелодия изгоняет все прочие, завладевая нами полностью. Вещи, создаваемые человеком, также соперничают между собой, стараясь заполучить как можно больше внимания. Привлекательное программное обеспечение превращает пользователя в своего «фаната». А велосипед, не способный вызвать у потенциальных покупателей жажду обладания, скоро будет снят с производства.

Мне могут возразить, что между человеком, стремящимся к благополучию, и популярной мелодией или хорошо продающимся велосипедом нет ничего общего. Человек обладает сознанием, борется со страхом и горем, переживает по поводу возможных неудач. А мелодия и велосипед просто существуют, ничего не желая и не пытаясь соперничать с другими мелодиями и велосипедами. Эти отличия человека от артефактов чрезвычайно важны, однако они почти не сказываются на эволюции. В вопросах выживания люди, мелодии и велосипеды равны: для продолжения существования всем им требуется энергия в какой‑либо форме, и все они исчезают, когда эта энергия заканчивается.

Между человеком и другими организмами есть существенное различие: человек пытается выжить, сохранив не только свою телесную целостность, но и целостность личности. Это значит, что если личность человека тяготеет к материальной собственности и власти, он будет стремиться контролировать гораздо больше энергии, чем ему нужно для биологического выживания. И наоборот, если личность настроена на гуманитарные и альтруистические цели, то человек может потреб­лять меньше энергии, чем предписано его биологическими инстинктами.

Три рассмотренных выше принципа не описывают саму эволюцию. Они лишь определяют, что есть организм и что необходимо для его выживания. И этим подготавливают почву для четвертого принципа, с которого наконец‑то начинается описание динамики эволюции: 4) организмы, способные для удовлетворения своих потребностей успешно извлекать большее количество энергии из окружающей среды, как правило, живут дольше и создают относительно большее число собственных копий. Это базовый сценарий эволюции. Если птица рождается с генетической мутацией, увеличившей ее клюв (а чем больше клюв, тем легче птице расклевывать семена), то ее жизнь, скорее всего, будет комфортнее, чем у птиц с меньшим клювом. И эта птица оставит больше потомства. Ее птенцы, унаследовавшие большой клюв, в свою очередь произведут больше потомства, и так далее, пока через несколько поколений весь вид, обладавший прежде маленьким клювом, не превратится в новую, улучшенную «модель».

Подобным же образом развиваются оружие, модели машин, научные теории и другие виды мемов. Новые формы могут «превосходить» старые уже тем, что оставляют относительно большее потомство и, следовательно, лучше приспосаб­ливаются к окружающей среде, что в свою очередь обычно указывает на способность получать из нее больше энергии. Машины и оружие, привлекающие наибольшее внимание, скорее всего, будут выпускаться дольше других, то есть они оставят наибольшее потомство, в том числе последующие модели, основанные на успешном прототипе. Научная теория успешна, если многие ученые обратили на нее внимание и предпочли ее конкурирующим теориям и если последующие теории будут основываться на ее предпосылках. Теория не становится менее успешной оттого, что благодаря ей ученые изобрели взрывчатое вещество, способное уничтожить все живое на Земле. Она сохранит лидерство вплоть до Большого взрыва.

Этот аргумент подводит нас к еще одному важному принципу: 5) когда организмы чересчур успешно извлекают энергию из окружающей среды, они при этом могут уничтожить и ее, и себя. Эволюция дарит лишь временный успех: вчерашние победители сегодня легко могут превратиться в побежденных. Поскольку лишь у немногих организмов есть встроенные ограничители, не позволяющие им присвоить всю доступную энергию (общее правило, по‑видимому, таково: чем больше энергии получено, тем лучше), индивид или группа способны быстро истощить ресурсы окружающей среды, если не найдут способ умерить свои аппетиты.

Сегодня опасность уничтожения окружающей среды актуальна как никогда. Во-первых, мы гораздо успешнее всех прочих видов преобразуем любую энергию: мясо — в белок, уголь и нефть — в электричество, леса — в древесину, а базовые силы материи — в ядерную энергию.

Во-вторых, защитившись, скажем, от холода и голода, мы и не думаем прекращать потребление, а продолжаем выкачивать природные ресурсы, дабы показать свою власть или для развлечения (по меньшей мере 7% потребляемой в США энергии идет непосредственно на обслуживание до­суга). По-видимому, все меньше людей способны наслаждаться жизнью, не скармливая бензин или электричество катерам, снегоходам, телевизорам и видеоплеерам.

И последнее. Технология и демократия, объединившись, подняли массовое потребление на беспрецедентную высоту. В любую эпоху сильные мира сего могли позволить себе неприличную или экстравагантную выходку. В XIII веке император Фридрих II Гогенштауфен, любивший охоту, построил на юге Италии роскошный каменный замок на вершине горы. Это были его любимые угодья для соколиной охоты. К несчастью, соколы часто терялись в соседних лесах, поэтому Фридрих приказал срубить все деревья в радиусе примерно 30 км вокруг замка. И по сей день замок Кастель-дель-Монте величественно и одиноко возвышается посреди каменной пустыни. Подобное отношение к живой природе не редкость среди власть имущих, от древних фараонов до Иосифа Сталина. Они любят превращать природу в мертвые памятники, чтобы упрочить свой непомерно раздутый имидж. Но сегодня возможность удовлетворять искусственные потребности своего эго получили широкие слои населения, численность которого с лихвой компенсирует его относительно скромные запросы.

Из рассмотренных выше принципов вытекает еще один:
6) в эволюции проявляются две противоположные тенденции: одни изменения ведут к гармонии (т. е. к способности получать энергию путем сотрудничества и утилизации прежде не использовавшихся видов энергии, а также снижения ее потерь), а другие — к энтропии (сюда относятся способы получения энергии для собственных нужд путем эксплуатации других организмов, приводящей к конфликтам и беспорядкам). Все мы знаем, что во многих случаях очень трудно четко определить, какая из тенденций преобладает в данной ситуации. Нередко оба процесса происходят одновременно. Ведет ли, например, скотоводство к гармонии или энтропии? Можно утверждать, что оно вносит свой вклад в гармонию, снимая необходимость охотиться и нападать на другие группы людей ради пропитания; также оно повышает благосостояние людей и тем самым открывает другие возможности развития, основанные на кооперации. Но можно также утверждать, что разведение крупного рогатого скота — это жестокая эксплуатация коров и что оно ведет к уничтожению тропических лесов, и поэтому данный аспект эволюции больше способствует конфликту, чем гармонии. Истина, скорее, в том, что ценность определенных практик со временем меняется. Охота на буйволов помогала индейцам Великих равнин выживать, но стала одним из проявлений энтропии, когда белые переселенцы принялись бездумно уничтожать стада ради развлечения.

Нацисты заявляли, что, уничтожая евреев, цыган и калек, они создают лучший, более гармоничный мир. Любой преступник оправдывает свои действия, даже самые отвратительные, стараясь приписать себе позитивные намерения. Но означает ли это, что мы должны вовсе отказаться от попыток проводить различия между более и менее разрушительными действиями? Нельзя игнорировать последствия человеческих поступков, даже если наши выводы при этом неоднозначны. Например, мы восхищаемся Фридрихом II (современники называли его stupor mundi — «чудо света») — ведь он построил замок, расширивший наше представление о прекрасном в архитектуре. Но одновременно мы признаем за ним вину в бессмысленном уничтожении природы. Что касается нацистов, то их программа изменения общества, очевидно, в такой степени основывалась на энтропии — жестокости, конфликте и нарушении прав человека, — что никакой созданный ими общественный порядок не смог бы искупить это.

Последний принцип эволюции гласит: 7) как правило, к гармонии ведут эволюционные изменения, делающие организм более сложным, то есть развивающие его дифференциацию и интеграцию.

Дифференциация указывает на то, в какой степени система (это может быть орган, например мозг, или отдельный человек, семья, корпорация, культура, человечество в целом) состоит из структурно или функционально отличных частей. Интеграция показывает, насколько различные части системы способны взаимодействовать и помогать друг другу в достижении своих целей. Система, обладающая большей дифференциа­цией и интеграцией, чем другая, считается более сложной.

Например, человек дифференцирован настолько, насколько многообразны его интересы, способности и цели; его интеграция пропорциональна гармонии различных целей, мыслей, чувств и действий. Человек, который лишь дифференцирован, может быть гением, но при этом страдать от внутренних конфликтов. Тот, кто лишь интегрирован, наслаждается душевным покоем, но вряд ли сможет внести свой вклад в культуру. Подобным образом в дифференцированной семье ярко выражены индивидуальности детей и родителей, а члены интегрированной семьи объединены заботой и взаимной поддержкой. В исключительно дифференцированной семье воцарится хаос, а исключительно интегрированная семья задохнется в собственных объятиях. На любом уровне рассмотрения сложность подразумевает оптимальное развитие как дифференциации, так и интеграции.

Многие мыслители утверждали, что эволюция движется к большей сложности. Верно, что со временем молекулы обычно
становятся сложнее, что многоклеточные организмы наследуют простым клеткам, организмы с бóльшим мозгом приходят на смену тем, у кого мозг меньше, на месте раздробленных общин и патриархальных укладов возникают национальные государства и мировые религии. И тем не менее такая последовательность развития событий — не единственно возможная. Более простые формы тоже развиваются, чтобы использовать в своих интересах более дифференцированные. Каждый новый сложный организм порождает все новых паразитов, и, как показала новейшая история, могущественные империи распадаются на мелкие государства. Эволюция не всегда неуклонно движется к большей сложности, однако лишь это направление ее движения позволит жизни существовать в будущем.