Наталья Павлищева «Матильда. Тайна дома Романовых»
Издательство:
ЭКСМО
|
Понимали ли они, что расстанутся? Независимо от того, что чувствовали, понимали. Цесаревич и балерина – это пара только для закулисья. Балерина, какой бы гениальной и красивой она не была, никогда не станет императрицей.
Но они были счастливы в те недолгие месяцы вдали от дворцов и многолюдных балов и приемов, потому что для счастья вовсе необязательна корона на голове.
И можно ли осуждать двух молодых людей влюбленных и счастливых своей влюбленностью за желание быть вместе? Это не возбранялось и не осуждалось, так жил почти весь светский Петербург. Конечно, без сплетен не обошлось, но без них не происходило вообще ничего.
Матильда довольно быстро нашла дом для самостоятельного проживания, Ники помог арендовать.
Особнячок на Английском проспекте был хорош всем – он недалеко и от театра, и от набережной, откуда легко свернуть незамеченным, построен, вернее, перестроен нарочно балериной.
К небольшому двухэтажному зданию с хорошим подвалом-погребом плотно примыкали соседние повыше, закрывая от чужих взоров участок позади. Небольшой сад за высоким забором, конюшня и прочее, и позади снова забор и сад за ним. Это удобно, въехав в ворота, человек сразу скрывался от любопытных взоров.
Сам особняк перестроен с любовью, прекрасно отделаны и гостиная на первом этаже, и спальни, и будуар на втором, и даже три ватерклозета и две ванные комнаты. Места хватало и Матильде, и Юлии, и для встречи гостей. Зеркальные окна надежно скрывали от любопытных взоров с улицы и из противоположного дома. А в кабинете даже имелся потайной несгораемый шкаф для бумаг.
Но главное – там можно принимать гостей и проводить веселые праздники, не боясь помешать кому-то.
Особнячок принадлежал Римскому-Корсакову, арендная плата была умеренной…
Супруга Феликса Ивановича Юлия Доминская, в честь которой и была названа одна из их дочерей, застала мужа… пьяным! Он сидел перед начатой бутылкой, время от времени прихлебывая из стакана и напевая какую-то грустную польскую песню. Впрочем, прислушавшись, она поняла, что это… обожаемая Кшесинским мазурка. Петь мазурку протяжно – надо было очень постараться.
Все в этой сцене было совершенно невозможным. Никогда не бывавший пьяным (хотя поставить на стол отменное вино любил) обладатель неофициального титула «лучшего исполнителя мазурки в мире» Феликс Кшесинский, живший по строжайшему распорядку дня, присущему любому артисту балета, пил и пел.
Повод был серьезный – его дочери стали жить отдельно, но, не выйдя замуж, а съехав в нанятый… Кшесинский старался не думать о том, кем и зачем, дом.
Феликс Кшесинский был личностью примечательной. Он действительно лучший исполнитель мазурки, прекрасный танцовщик, исполнивший все возможные главные мужские партии на сцене Большого, а потом Мариинского (когда Большой начали перестраивать для Консерватории, сначала балетная труппа, а потом и остальной состав перебрались в здание Мариинского театра, стоящего напротив), был прекрасным главой многочисленного семейства и хлебосольным хозяином. Казалось, Кшесинский умел все: он великолепно танцевал сам, обучал Петербург исполнению мазурки, причем не делая разницы между высшим светом и людьми куда менее состоятельными, разве что плату за уроки брал разную. Это не мешало ему надевать большой фартук и вставать к плите, чтобы приготовить большой праздничный ужин. Или брать в руки молоток и гвозди, пилу и топор, чтобы самостоятельно соорудить пристройку к даче, поколдовать над великолепным фейерверком, соорудить качели для детей, а потом вместе с женой и дочерьми шить костюмы для их выступления… Он прекрасно пел, мог аккомпанировать, создавал целые скульптуры из масла, пек уникальные куличи, придумывал игры для детей, мастерил замечательные макеты театральных декораций, разные механические приспособления, движущиеся повозки и еще многое другое. Бывают люди талантливые во всем. Феликса Ивановича обожали все, кто хотя бы раз видел на сцене, брал у него уроки и, тем более, знал лично.
Юлия Доминская когда-то танцевала сама, но потом вышла замуж в первый раз, родила девять детей, из которых выжили пятеро, овдовела и счастливо вышла замуж за Кшесинского, которому родила еще четверых (один из сыновей умер в младенчестве). Она познала в жизни многое – счастье быть на сцене, счастье любви и материнское счастье, важней которого не может быть, материнское же горе, пусть недолгое вдовство, счастье спокойной и обеспеченной жизни, окруженной заботой достойного мужа.
И вот теперь их дочери решили отделиться.
Ни для кого не секрет, что девушек на их половине давно навещали молодые люди, но никогда не оставались на ночь, соседство с родителями ограничивало свободу. Отныне они будут жить отдельно…
