Натан Альтерман «Это случилось в Хануку»

Натан Альтерман

ЭТО СЛУЧИЛОСЬ В ХАНУКУ

Перевела с иврита Юлия Винер

Художник Дани Керман

 

Это в Хануку случилось.

В доме всё угомонилось,

И ребята спят давно,

Всюду тихо и темно.

Лишь мерцает на столе

Свечка первая во мгле.

 

Вдруг на кухне посуда

Затряслась от испуга:

Ветер взвыл за окном –

Кто пролезть хочет в дом?

Половица скрипнула –

Кто ползёт из-под стола?

А в углу какой-то шорох.

Что там? Кто там? Может, воры?

Страшно! В эту ночь, наверное,

Здесь случится что-то скверное!

 

Стул от ужаса застыл,

Стол от страха белый стал,

Помело, старик почтенный,

Мудрый старец с бородой

От испуга сам не свой.

А ещё там был щенок —

Взвизгнул и свалился с ног.

 

Тут будильник разозлился,

Раскричался, раззвонился:

— Это что же тут такое?

Тот трясётся, эта воет,

Эта стонет, тот скулит —

Просто срам, позор и стыд!

Кто вы, гордые предметы

Или тряпки для паркета?

Все, конечно, возмутились,

На будильник навалились:

— Сам ты тряпка, сам дурак,

Что посмел назвать нас так.

 

Не трусливые мы вещи

И от страха не трепещем.

Мы сейчас игру затеем,

Сразу станет веселее!

Мы сейчас игру затеем,

Ханукальную игру

Про Йегуду Маккавея,

И закончим лишь к утру!

 

Помело сказало: — Я

Старше всех, мои друзья,

За своих костьми я лягу,

Буду я Матитиягу.

 

Сын мой, примус, не робей!

Ты — Йегуда Маккавей,

Ты горячий, молодой,

Подымись — и смело в бой!

 

Вы же, кактусы колючие,

Будете бойцы могучие.

Вы колючки заточите,

Вылезайте из горшков,

На войну за мной идите

И колите всех врагов.

 

Ты же, леечка жестяная,

Должность будет у тебя

почтенная:

Сядь и слёзы лей неутомимо,

Плачь о разрушенье Иерусалима.

 

Помело-Матитиягу

Все посты распределил,

Никого не позабыл,

Всем сказал, кому что делать,

Всем велел сражаться смело.

Так сказал Матитиягу:

— Драться, и назад ни шагу!

Но загвоздка только в том,

Что дерутся-то — с врагом!

А изображать врагов

Никто на кухне не готов.

Греки — вот враги евреев,

С ними бой у Маккавеев.

Греки битву проиграли

(Это все на кухне знали),

И все хором закричали:

— Не желаю греком быть!

Могут и меня побить!

Только стулья согласились —

Тут же в греков обратились

И нисколько не боятся.

Заявляют:

— Будем драться!

Каждый с четырьмя ногами —

Быстро справимся с врагами.

 

Левой-правой, левой-правой,

Стульев строй шагает браво:

— Мы Израиля сынов

Так побьём, что будь здоров!

Всё их войско разгромим,

Никого не пощадим.

 

Чайник, с носом словно хобот —

Очень важная особа.

Решено, что будет он

Боевой могучий слон.

Лихо слон умеет драться,

Не отступит и не сдастся.

Тут все чайники носатые

И кофейники пузатые

Дружно встали в общий строй.

Каждый воин там герой.

Смело в бой! Пора, пора!

Нашему царю ура!

Антиох наш властелин!

Но тогда спросил один:

— Кто же будет Антиохом?

Стало ясно: дело плохо,

 

Греческим царём-тираном

Не желает быть никто.

Без него на поле бранном

Получается не то.

Вся игра почти распалась,

Войско чуть не разбежалось.

Но воскликнул чайник-слон:

— Нужен царь? Да вот же он! —

И извлёк из уголка

Разнесчастного щенка.

Тот визжал, стонал, скулил

И царапался, кусался,

Что есть силы отбивался,

Отпустить его молил:

— Ну какой я вам владыка?

Я не взрослая собака,

Просто маленький щенок,

Отпустите в уголок!

Я сражаться не могу,

Я, пожалуй, убегу!

 

Но его не отпустили,

Перед войском поместили,

Слон сказал: — Теперь ты царь,

Ну-ка, по врагу ударь!

А задумаешь удрать —

Можем к стулу привязать.

Наконец-то всё готово.

Примус-вождь вскричал сурово:

— Антиох, поберегись!

Мы отдать готовы жизнь

За родной Иерусалим:

Нашим Богом он храним.

Если ж будешь нам вредить,

Я велю тебя убить.

Звери дикие и птицы

Рады будут поживиться,

Твоё тело растерзают

 

Задрожал щенок как заяц.

— Мама, где ты? Что

случилось?

Ненавидит меня примус!

На меня за что взъярился?

Я ж ни в чём не провинился.

Я не царь, и я не грек,

Вообще не человек.

 

Но пищал он понапрасну.

Начался тут бой ужасный.

На царя свалился стул,

И пошёл по дому гул —

Гул от беспощадной битвы.

В нём и стоны, и молитвы,

И воинственные клики —

Бой кровавый, бой великий!

Меч в руках у Маккавея

Рубит, колет, убивает.

Всех смелей он, всех сильнее,

Жаркий в нём огонь пылает.

 

Восклицает Матитьягу:

— Вижу, сын, твою отвагу!

Крепче по врагу ударь,

Пусть трясётся злобный царь.

Тут слоны вступили в бой.

Ну-ка, кто у нас герой?

Хоть задача и трудна,

Первым кто сразит слона?

Все противники смешались,

И рубились, и сражались,

Бились на стену стеной,

Грудь на грудь, рука с рукой.

 

Только хитренький волчок

Всё вертелся и — молчок.

Выбирал полегче путь

И решал, к кому примкнуть.

Ходит, крутится, глядит:

Кто сегодня победит?

Говорит себе хитрец:

— Скоро должен быть конец.

Подожду конца сраженья,

И тогда приму решенье.

Гляньте: греческая рать

Начинает отступать!

Отступает в беспорядке,

Удирает без оглядки.

Маккавей вскричал: — Ура!

Будем праздновать победу

В нашей битве за свободу!

Так и кончилась игра.

 

Тут волчок остановился,

Сразу на бочок свалился,

И кричит: — Мы победили!

Греков злобных разгромили!

Счастлива мебель,ликует посуда:

— Здесь совершилось великое чудо!

 

Как возник праздник Ханука

            Две с лишним тысячи лет назад могучая греческая армия пришла в Землю Израиля, чтобы навести там свои порядки. Завоеватели хотели, чтобы евреи забыли своего Бога и стали поклоняться идолам, языческим богам. Они осквернили Иерусалимский храм, разрушили стены города и запретили евреям изучать Тору — Священное Писание.

Разве мог народ с этим смириться? Евреи подняли восстание против завоевателей. Во главе его встал Матитьягу из рода Хасмонеев и пять его отважных сыновей. Восставшие прежде были мирным илюдьми, но вера в Бога и любовь к родине сделали их настоящими героями. И в конце концов они изгнали греков с Израильской земли и вернулись в священный город Иерусалим.

Теперь, чтобы очистить Храм, необходимо было зажечь храмовый светильник, но для этого требовалось особое масло, которого как раз и не было. С трудом нашли лишь маленький кувшинчик. И тут случилось чудо: масло в светильнике горело не час и не два, а целых восемь дней! В честь этого чуда был установлен прекрасный праздник Ханука, что означает «новоселье». С той поры в каждом еврейском доме принято восемь праздничных дней подряд зажигать ханукальные светильники

 

Несколько слов об авторе

Один из самых известных израильских поэтов Натан Альтерман родился в 1910 году в Варшаве. Его родители основали там детский сад, где разговаривали только на иврите — том самом языке, на котором говорят на родине евреев — в Израиле. Позже семья переехала в Россию, и русский язык стал для будущего поэта родным. А в 1925 году Альтерманы отправились в Палестину.

Натан Альтерман написал немало замечательных стихов на иврите. В те годы, когда Палестина находилась под британским господством, многие его стихи были запрещены, их переписывали и передавали из рук в руки. А еще к ним сочиняли музыку и они становились популярными в стране песнями.

Альтерман по субботам ходил в синагогу, он хорошо знал еврейские традиции и священные тексты. Как замечает один из знатоков творчества Альтермана, «в его картине мира Богу отводилась роль Творца мироздания и соучастника еврейской истории».

Стихи Альтермана очень популярны в Израиле, они переведены на много языков. Кроме того, он писал пьесы, в том числе для театров «Кумкум» (что значит «Чайник») и «Мататэ» (в переводе — «Метла»). Ох, не случайно Чайник и Метла стали главными героями ханукальной истории, которая рассказана в этой книжке!

Еще Альтерман переводил на иврит мировую классику, в основном с английского и французского языков, которые он очень хорошо знал. Но, к сожалению, не с русского языка; вот разве что «Доктора Айболита» Корнея Ивановича Чуковского…

В 1968 году, за два года до смерти, Натан Альтерман был удостоен Государственной премии Израиля.