Ноам Хомский «Создавая будущее. Оккупации, вторжения, имперское мышление и стабильность»

 

Синдром Сомали

 

«Эта бедная страна продолжает принимать удар за ударом, — заметил сотрудник Всемирной продовольственной программы ООН Питер Гуссенс в интервью New York Times. — В конечном счете она сломается». Страна эта называется Сомали, и Гуссенс руководит в ней программой, которая в настоящее время обеспечивает питанием примерно 1,2 млн человек, 15% населения.

Эта несчастная, истерзанная земля «марширует прямо к пропасти, — сказал Гуссенс. — Небольшое наводнение или засуха способны столкнуть ее в бездну».

Сомали, измученная войнами и голодом, страдает. С бдительностью, особенно усилившейся после 11 сентября, Со­единенные Штаты обозначили усилия по контролю над Африканским Рогом (Джибути, Эфиопия, Эритрея и Сомали) как борьбу на передовой в «войне с терроризмом», и Сомали в этом контексте представляется источником наиболее страшной на континенте террористической угрозы. Кризис в Сомали можно отчасти считать побочным эффектом этой «войны с терроризмом».

По мере того как Сомали погружается в хаос, члены Африканского Союза отправили туда небольшие миротворческие силы и пообещали отправить еще больше, если будет обеспечено достаточное финансирование.

Но миротворцы вряд ли помогут, «потому что в Сомали нет того самого мира, который нужно сохранять», — сказал эксперт Ричард Корнуэлл из Института по изучению проблем безопасности в Южной Африке в интервью Christian Science Monitor.

Организация Объединенных Наций отметила, что в Сомали «гораздо выше уровень голода, больше кровопролития на настоящий момент и меньше сотрудников благотворительных организаций, чем в Дарфуре». Действительно, спецпредставитель ООН по Сомали Ахмед Ульд Абдалла описал ее положение как «худшее на континенте».

ООН, однако, не хватает возможностей, чтобы помочь людям, которые голодны, беззащитны, больны и умирают в Сомали, утверждает Эрик Лярош, глава гуманитарных операций ООН в Африке.

«Если бы это происходило в Дарфуре¹, то был бы большой шум, — сказал Лярош. — Но Сомали была забытой территорией в течение многих лет».

Трудно не заметить, что в трагедии в Дарфуре можно обвинить когото — правительство Судана и его арабских ополченцев, а ответственность за нынешнее бедствие в Сомали лежит преимущественно на США.

В 1992 г. после свержения сомалийской диктатуры несколькими местными кланами наступил голод. США тогда направили тысячи солдат на сомнительную операцию, названную «миссией спасения». Но в октябре 1993 г. во время «битвы за Могадишо» два вертолета «Черный ястреб» были сбиты сомалийскими ополченцами, в результате чего погибли 18 американских военнослужащих, а также около 1000 сомалийцев.

Американские войска были немедленно отозваны, при этом ситуацию только усугубило это убийственное соотношение жертв. «На заключительной стадии отступления наших войск на каждую пулю, выпущенную в них, американские военные отвечали сотней», — сообщает корреспондент Los Angeles Times Джон Бэлзар. Что касается сомалийских жертв, генерал-лейтенант морской пехоты Энтони Зинни, командовавший операцией, сообщал СМИ: «Я не считаю мертвых… Меня это не интересует».

Чиновники ЦРУ в частном порядке признают, что во время операции США в Сомали, когда погибло 34 американских солдата, жертвы среди сомалийцев — ополченцев и гражданских лиц — могли доходить до 10 000 человек, пишет эксперт Чарльз Мейнес в Foreign Policy.

«Миссия спасения», которая, возможно, убила столько же сомалийцев, сколько и спасла, оставила страну в руках жестоких полевых командиров.

«После этого Соединенные Штаты и большая часть остального мира отвернулись от Сомали, — сообщает New York Times. — Но летом 2006 г. мир снова начал обращать на нее внимание после того, как низовое исламистское движение захватило контроль над большей частью страны, оставив только анклав, прилегающий к Эфиопии, в руках признанного Западом переходного федерального правительства.

Во время своего краткого пребывания у власти исламисты «не доставляли нам никаких проблем», — сообщает Лярош. Ульд Абдалла называет шесть месяцев их правления в Сомали «золотой эрой», единственным мирным периодом в Сомали за долгие годы. Другие представители ООН соглашаются, отмечая, что «страна была в лучшем состоянии во время крат­кого господства исламистского движения Сомали в прошлом году», чем когда Эфиопия вторглась туда в декабре 2006 г., чтобы установить власть. Эфиопское вторжение при поддержке и непосредственном участии США состоялось сразу после того, как Совет безопасности ООН с подачи США принял резолюцию №1725 по Сомали, призвавшую все государства «воздерживаться от действий, которые могут спровоцировать или усугубить насилие и нарушение прав человека, способствовать возникновению напряженности и поставить под угрозу прекращение огня и политический процесс или еще больше ухудшить гуманитарную ситуацию».

Вторжение исторического врага Сомали, христианской Эфиопии, вскоре вызвало ожесточенное сопротивление, что привело к нынешнему кризису.

Официальная причина участия США в свержении Эфиопией исламистского режима Сомали заключалась в «войне с терроризмом», а на деле сама породила террор. Кроме того, корни исламского фундаменталистского режима связаны с начальной стадией «войны с терроризмом».

Сразу после событий 11 сентября Соединенные Штаты возглавили совместные действия стран по закрытию «Аль-Баракат» — базирующейся в Дубае сомалийской сети денежных переводов — на основании того, что она финансировала терроризм. Этот шаг правительство США и СМИ приветствовали как большой успех в «войне с терроризмом».

Закрытие «Аль-Баракат» очень сильно повлияло на экономику Сомали. Согласно отчету Организации Объединенных Наций, в 2001 г. эта компания осуществляла на 500 млн долларовых денежных переводов в Сомали — «больше, чем зарабатывал любой другой сектор экономики, и в десять раз больше объема иностранной помощи, которую Сомали получала».

«“Аль-Баракат” играла важную роль в экономике», — отмечает Ибрагим Уорд в «Цене страха», своем разоблачительном исследовании «финансовой войны с терроризмом». Легкомысленное нападение на очень хрупкое общество «сыграло свою роль в становлении… исламских фундаменталистов», — заключает Уорд, — очередное знакомое следствие «войны с терроризмом».

Новая пытка Сомали связана с желанием США получить жесткий контроль над Африканским Рогом, чтобы вновь установить господство над Африкой и расширить военно-морские операции на важнейших морских путях. Это часть более масштабной кампании для обеспечения своего контроля на рынке эноргоресурсов в Персидском заливе и в Африке.

Только после Второй мировой войны, когда стратеги Государственного департамента США наделили каждую часть мира определенной «функцией» в рамках общей системы господства США, Африку в расчет особо не брали. Когдато американский политик Джордж Кеннан сказал, что Африка должна быть передана Европе, чтобы та «эксплуатировала» ее для своей послевоенной реконструкции. Но сегодня о таком подходе не может быть и речи. Ресурсы Африки слишком ценны, чтобы США их отдали комунибудь. Особенно когда Китай расширяет свою коммерческую экспансию.

Если нищая Сомали разрушается в голоде и страданиях, это всего лишь интермедия огромных геополитических замыслов и незначительный эпизод на пути их достижения.

17 декабря 2007 г.

 

«Хорошие новости» из Ирака, Афганистана и Пакистана

 

Оккупационная армия США в Ираке (образно называемая Международными коалиционными силами) проводит обширные исследования отношения населения к ситуации в стране. Доклад об изучении фокус-групп за декабрь 2007 г. был на редкость оптимистичным.

В нем делается вывод, что исследование «дает очень убедительные доказательства», опровергающие общее мнение, что «национальное примирение невозможно». Напротив, исследование показало, что ощущение «радужной перспективы отмечается во всех фокус-группах… и у этих, казалось бы, непримиримо враждующих групп иракцев намного больше общего, чем различий».

Это открытие «общих убеждений» среди иракцев по всей стране — «хорошие новости», сообщает Карен де Янг в Washington Post.

По словам де Янг, «все религиозные и этнические группы иракцев считают, что вторжение американских военных является основным корнем жестоких различий между ними, и считают уход “оккупационных сил” ключом к национальному примирению».

Так что, по мнению иракцев, есть надежда на национальное примирение, если захватчики, ответственные за насилие внутри страны, уйдут и оставят Ирак иракцам.

В докладе уже не упоминаются другие хорошие новости: иракцы, судя по всему, признали самые главные ценности американцев, установленные еще на Нюрнбергском процессе, в частности, что агрессия — «вторжение вооруженных сил» одного государства «на территорию другого государства» — есть «тягчайшее преступление». Главный прокурор США на Нюрнбергском процессе, судья Верховного суда Роберт Джексон, убежденно настаивал, что трибунал был бы просто фарсом, если бы мы не применяли его принципы к самим себе.

В отличие от иракцев, Соединенные Штаты и, разумеется, Запад в целом отвергают высокие ценности, провозглашенные в Нюрнберге, — интересный нюанс, характеризующий саму суть «столкновения цивилизаций».

Еще одну хорошую новость сообщили генерал Дэвид Петрэус и посол в Ираке Райан Крокер во время своего фееричного выступления в конгрессе 11 сентября 2007 г. Петрэус и Крокер представили данные, показывающие, что иракское правительство существенно увеличило расходы на восстановление страны, потратив четверть средств, отведенных для этой цели. Действительно хорошая новость, пока она не была исследована Счетной палатой, установившей, что фактическая цифра составила одну шестую от того, что сообщили Петрэус и Крокер, что вполовину меньше, чем было потрачено в 2006 г.

Еще одной хорошей новостью является уменьшение случаев насилия на религиозной почве, что отчасти обусловлено успехом убийственной этнической чистки — убивать на религиозной почве уже просто некого. Это также связано с решением Вашингтона поддерживать племенные группы и организовать их так, чтобы они вытеснили иракскую «Аль-Каиду».

Вполне возможно, что стратегия Петрэуса близка к успеху русских в Чечне, где в настоящее время боевые действия носят «ограниченный и спорадический характер, а Грозный переживает строительный бум после того, как он превратился в руины после нападения русских», — заметил Си-Джей Чиверс в New York Times в сентябре прошлого года.

Возможно, когданибудь Багдад и Эль-Фаллуджа тоже будут наслаждаться «восстановленным электричеством ​​во многих кварталах, новыми возможностями развития бизнеса и новым асфальтом на главных улицах города», как в стремительно развивающемся Грозном. Возможно, но сомнительно, с учетом вероятных последствий создания армий полевых командиров, которые могут заложить семена еще большего насилия на религиозной почве вдобавок к «накопленному злу» агрессии.

Иракцы не одиноки в своей вере, что национальное примирение возможно. Проведенные канадцами опросы показали, что афганцы с оптимизмом смотрят в будущее и приветствуют присутствие канадских и других иностранных войск — еще одна «хорошая новость», попавшая в заголовки газет.

Мелким шрифтом предлагаются некоторые уточнения. Только 20% афганцев «думают, что “Талибан” будет у власти, как только иностранные войска уйдут». Три четверти опрошенных поддерживают переговоры между опекаемым США правительством Карзая и талибами, и более половины ратуют за создание коалиционного правительства. Подавляющее большинство афганцев категорически не согласно с американо-канадской позицией и верит, что мир возможен только с поворотом к мирным способам разрешения проблем. Несмотря на то что об этом не шла речь в опросе, кажется разумным предположить, что иностранное присутствие, с точки зрения опрошенных, благоприятствует нормализации ситуа­ции в стране и ее восстановлению.

Есть, конечно, множество сомнений в объективности опросов, которые проводятся в странах, находящихся под иностранной военной оккупацией, особенно в таких регионах, как южный Афганистан. Но результаты опросов в Ираке и Афганистане соответствуют данным предыдущих исследований и не должны игнорироваться.

Недавние опросы общественного мнения в Пакистане также обеспечивают «хорошие новости» Вашингтону. Целых 5% пакистанцев готовы разрешить США или другим иностранным войскам входить в Пакистан, чтобы «преследовать или захватывать боевиков “Аль-Каиды”»; 9% считают, что следует позволить силам США «преследовать и захватывать повстанцев “Талибана”, которые перешли границу с Пакистаном».

Почти половина высказывается за то, что преследование перешедших границу талибов — дело пакистанской армии. И лишь чуть больше, чем какието 80%, расценивают военное присутствие США в Азии и Афганистане как угрозу Пакистану, в то время как подавляющее большинство считает, что Соединенные Штаты пытаются вредить исламскому миру в целом.

Хорошей новостью является то, что эти результаты значительно более обнадеживающие, чем соответствующие данные, полученные в октябре 2001 г., когда опрос, проведенный журналом Newsweek, показал, что «83% опрошенных пакистанцев заявили, что поддерживают “Талибан”, всего лишь 3% выразили поддержку Соединенных Штатов», а более 80% считали Усаму бен Ладена повстанцем, и только 6% — террористом.

На фоне потока хороших новостей из Азии и Африки сегодня происходит гораздо больше дискуссий среди политиков, правительственных чиновников и экспертов относительно политики США в Ираке. Правда, в этой многоголосице не хватает одного голоса — собственно мнения иракцев. Их «общее отношение к ситуации» хорошо известно. Но им не позволяют выбрать свой собственный путь, они не более свободны в своих решениях, чем маленькие дети. Только завоеватели имеют на это право.

Возможно, здесь тоже есть несколько уроков, которые преподает нам пресловутое «столкновение цивилизаций».

22 января 2008 г.