Пол Бейти «Черный кандидат»

За две недели, что прошли с момента публикации его статьи про Уинстона, Спенсер почти не видел своего предполагаемого подопечного. Он передал ему воскресный выпуск газеты за игрой в «Монополию». Уинстон глянул на свое нелестное фото в одном только поясе, прочел заголовок – «ХИП-ХОП ПОПУЛИСТ» – и вернул обратно.
– Ты не хочешь оставить ее себе?
– Зачем мне газета, которую я не читал?
– Вырежешь статью и покажешь Джорди, когда он подрастет. Кроме того, газеты читать надо.
– Один раз прочел.
– Я не про таблоиды, а про реальную прессу.
– Я знаю, о чем ты. Ехал как-то в метро, и кто-то оставил такую газету на сиденье. Я поискал там комиксы и наткнулся на статью про Стэнли Кубрика. Он мне нравился, и статья была хорошая. Сложил газету, как это делают ублюдки с Уолл-стрит, когда идут на работу, и, клянусь, белые начали по-другому на меня смотреть. Улыбались и вообще. Как будто хотели подойти ко мне и спросить: «Почему это ниггер вроде тебя читает такую газету?»
– Если ты хочешь знать, что происходит в мире, ты должен читать газеты.
– Я не хочу знать. И Плюх с остальными тоже не хотят знать, так что не нужно показывать им эту фотографию, ладно? У меня с этими клоунами и так проблем по горло.
Уинстон бросил кость и передвинул свою фишку, утюг, на Кентукки-авеню.
– Черт, я никогда не попадаю на «Бесплатную стоянку».
– Так, посмотрим, три дома, это значит… семьсот долларов.
Уинстон выплатил арендную плату мелкими купюрами, просто чтобы позлить Спенсера.
– Ребе, теперь, когда твоя статья вышла, ты перестанешь сюда приезжать?
Спенсер, подсчитывавший барыши, ответил:
– Нет, это цикл из трех статей, так что я тут надолго. – Закончив подсчет, он поднял голову и улыбнулся: – Двадцати долларов не хватает.
Уинстон швырнул в него две синие игровые десятки.
– На, подавись. Достало уже это медленное удушение. Какая сволочь строит на участке по три дома? У тебя денег больше, чем в банке. Поставь уже там гостиницу – и покончим с этим.
– Сдавайся.
– Нет, теперь ты на моих улицах. Попал в гетто, йоу. Голубые и сиреневые, кому-то капец.
Спенсер выбросил две четверки, и, к радости Уинстона, после недолгой чечетки его ботинок оказался на Ориентал-авеню.
– Ориентал-авеню. Так, посмотрим, два дома…

17. Игра
В политических кругах города статья вызвала определенный интерес. Вторая часть должна была освещать ход избирательной кампании, а третья, заключительная, – рассказывать об итогах выборов. Проблема состояла в том, что предвыборная кампания Уинстона не отличалась разнообразием событий, поэтому Спенсер решил, что ей нужна небольшая закулисная помощь.
– Это все ради тех, кто равнодушен к политике, – говорил он себе. – Я не буду одним из тех журналистов, кто пишет о голодающих детях, а потом не пытается их накормить.
Когда ему звонили из какой-нибудь заинтересовавшейся политической организации, Спенсер не пытался сохранить свой источник в тайне; наоборот, он вызывался организовать встречу, настаивая, что тоже будет присутствовать как «независимый обозреватель». Обычно встречи проходили в ресторане на Таймс-сквер, после того как Уинстон отыгрывал свою роль в трехкарточном монте.

Уинстон выглянул из-за театральной кассы с билетами на бродвейские спектакли и помахал Спенсеру.
– Ven acб.
– Привет, Уинстон.
– Ну что, вечером бухаем? – Борзый смотрел на прохожих поверх головы Спенсера.
– Да, да, я обещал познакомить тебя с настоящим пивом. Отучить от солодового пойла, которое ты употребляешь.
– Кто там будет сегодня?
– Брюс Уолш из Новой прогрессивной партии.
– Не суть. Подожди минут сорок. Армелло в ударе.
Армелло стоял за большим перевернутым картонным ящиком с расстеленной на нем финансовой полосой газеты. Спенсер подошел поближе. Руки Армелло перебрасывали три карты над сегодняшними биржевыми котировками. Своими мадригалами он, как Сирена, приманивал аргонавтов к берегам, где их ждало финансовое крушение.

Крутится-вертится,
Черный, как ворон,
Красный, как петух,
Выбери цыпленка,
И набей карман,
Ведь меня побил ты,
Как моя маман.

Шведский моряк, карманы которого полегчали на двести долларов, расстроенно ушел прочь под смех и утешения товарищей. Все члены труппы Армелло по очереди незаметно дали понять, что видят Спенсера. Чарльз, одетый как банкир, поправил пиджак, покрутил запонку, положил пачку «выигранных» банкнот в бумажник от Гуччи и доверительно сообщил ему:
– Здесь, дружище, водятся легкие денежки. У меня, конечно, фунты куры не клюют, я тут ради азарта. Ну чего же, давай, испытай удачу.
Закончив тасовать, Армелло убрал руки от стола. На столе лежали три довольно потертые карты с красной рубашкой. Подмигнув Спенсеру, Надин выложила на стол две пятидесятидолларовые бумажки.
– Не смейте влезать, это моя игра. Эти бабки мои тоже.
На место, где недавно стоял шведский моряк, подошел человек со сталинскими усами. Надин перевернула карту: король червей.
– Есть!
Армелло без разговоров выплатил ей выигрыш и снова начал тасовать карты, перебрасывая с места на место. В процессе он «случайно» перевернул короля червей – денежную карту – лицом вверх. Поднимая ее, он отогнул верхний левый угол. Когда он остановился, загиб был отчетливо заметен на рубашке.
– Выбирай, красавица, – сказал он Надин. – Выбирай, чтобы я смог вернуть свои деньги.
Надин перевернула непомеченную карту и разразилась потоком ругательств.
– Это должна была быть эта сраная карта, я следила!

Смотри за короной, ищи его масть,
Тебе на короля надо попасть.

Фарик, облаченный в белую хлопчатобумажную хламиду и белую вязаную шапочку-куфи, завопил:
– Мои деньги!
Он бросил на стол восемьдесят долларов и перевернул тройку треф. Армелло сгреб деньги, потом перевернул червового короля, чтобы показать толпе, что участники были обыграны честно.
– Ничего. Сейчас отыграюсь. Я теперь думаю по-жидовски, – заявил Фарик, искоса поглядывая на Уинстона. – Наблюдая за Жидом, я научился намагничивать свой мозг на поиск денег. Навострять дух на ассигнации.
Он сделал вид, что чихает на плечо Спенсера.
– Ап-Жид! Простите меня, сэр. Найдется у кого салфетка?
Армелло стал двигаться быстрее; казалось, карты прыгают сами собой, а руки просто летают над ними с нечеловеческой скоростью. Время от времени поворачивал короля червей, чтобы продемонстрировать толпе золотое руно. Спенсер старался не отрывать глаз от короля.

Красный король, черная пара и тройка.
Пара – не видать навара.
Тройка – с тебя неустойка.
Ля-ля-тополя – ищи короля.

– Кто увидел карту? – крикнул Армелло.
Рядок карт с выгнутыми спинками напоминал крыши домиков с высоты птичьего полета.
– Ты увидел? – спросил он у Спенсера, ткнув пальцем тому в грудь.
Тот покачал головой и отошел на два шага назад. Карта с подогнутым уголком буквально кричала: «Вот она я!»
– Кто видел карту? Ты? Ты? Ты? Первая догадка бесплатно.
Никто не ответил. Армелло уже собрался перетасовать каты, когда рука Сталина метнулась к меченой карте. Армелло едва успел прижать карту к столу. Он потребовал у усатого сначала показать деньги. Сталин достал двадцатку.
– Двадцать баксов – не ставка, – сказал Армелло. – Поставишь сотню, я дам тебе двести.
Мужчина медлил.
Чарльз раскрыл бумажник и вытащил пачку двадцаток.
– Я беру его ставку.
Сталин порылся в карманах и вытащил три мятые стодолларовые банкноты.
– Бля! – охнула толпа зевак.
Трясущимися руками Армелло положил на выбранную карту небольшой камешек, быстро порылся в карманах и вскоре держал в руках шестьсот долларов в купюрах разного достоинства.
Надин развернула деньги Сталина, медленно передвигая их к Армелло. Твердой рукой безо всякого тремора Армелло убрал камень с карты. Сталин перевернул ее: двойка пик. Он начал кричать, что его обманули, что карты как-то подменили.
– Я требую возврата!
– Возврата?
Надин успокоила лоха и повернулась к Армелло.
– Дай ему бесплатный шанс. Играй помедленнее. Ну, устрой человеку призовой раунд.
Армелло отказался, убирая мятые банкноты в зажим, и так набитый наличностью:
– Ни хера себе, а если бы он выиграл, он отдал бы мне деньги?
Все прекрасно понимали, что, даже угадав короля, получить свой выигрыш Сталин умудрился бы только с помощью оружия и унести деньги он смог бы, лишь пристрелив Уинстона. Надин провела пальцем по щеке Армелло.
– Ну, пожалуйста.
Армелло перетасовал карты, сунул короля усатому под нос и бросил карту на стол. Короля с отогнутым уголком там больше не было.
– Выбирай, ублюдок!
Рука Сталина повисела над каждой картой, остановившись, наконец, на крайней справа: тройка 
треф.
– А теперь съебись отсюда! Терпеть не могу долбаных неудачников.
Надин быстро проиграла сотню долларов, и толпа, заподозрив неладное, поредела.

Ты фартовый – нет проблем, моих денег хватит всем.
За твое красное бери мое зеленое.
Ловкость рук, но без обмана – платим деньги из кармана.

Уинстон заметил двух патрульных в районе бульвара, приставил ко рту ладони и негромко, чтобы слышали только те, кому нужно услышать, сказал:
– Валим.
Игра и игроки исчезли с улицы, словно провалились в замаскированный люк.