Себастьян Конрад » Что такое глобальная история»

4. Глобальная история как особый подход

Наблюдающаяся в последнее время в исторической науке тенденция к росту глобальных исследова­ний весьма широка по охвату. Как мы видели, целый ряд научных подходов вносит свой вклад в пони­мание прошлого вне концептуальных рамок истории на­ционального государства. Однако на основе и за преде­лами этих разнообразных подходов к миру стал все четче проявляться собственно глобально-исторический подход. В данной главе я разберу некоторые характерные черты, общие для многих ученых, так или иначе причастных к этой области исследований. Взятые вместе, эти черты представляют собой стержень глобальной истории как методологии. Особое внимание будет уделено понятию глобальной интеграции или, иначе говоря, структурным трансформациям на глобальном уровне.

Мы лучше поймем особенности глобальной истории, если сопоставим их с идеальной и нарочито упрощен­ной моделью старой традиции всемирной истории. При этом, однако, надо помнить, что сопоставление всемир­ной и глобальной истории является всего лишь эвристи­ческим приемом, который предполагает четкое разгра­ничение между старым и более сложным современным подходами, в то время как на практике многие историки используют оба термина как взаимозаменяемые.

Понятие всемирной истории используется уже несколь­ко столетий. Во многих странах оно остается до сего дня названием школьного предмета, обычно означая рассказ «обо всем мире» или подробное сопоставление историй крупных регионов. Таким образом, всемирные истории обычно занимаются макропроблемами и, как правило, стараются дать полную картину прошлого планеты или же, как во многих не-западных странах, описание «остального мира» — всего того, что происходило за пределами их собственной страны. есть также всемирные истории отдельных явлений: империй, государственных образо­ваний, королевских дворов и так далее — вплоть до все­мирных историй чая или хлопка. В большинстве случа­ев они прослеживают историю институций или товаров не только по всему земному шару, но и по всем эпохам — иногда от Античности до наших дней .

В качестве отправной точки макроисследования тако­го рода оперируют широкомасштабными сравнениями обществ или, что более типично, целых цивилизаций. В большинстве старых всемирных историй взаимодей­ствия и обмены между этими огромными составными ча­стями человечества не игнорируются, но все- таки главное внимание уделяется различиям в судьбах цивилизаций, и все их развитие описывается как следствие в первую очередь внутренних процессов. Эти параллельные исто­рии затем связываются благодаря нарастающей диффу­зии исторических процессов от центров господства к пе­риферии. В модерный период такая диффузия обычно прослеживается от Запада «ко всем остальным». Таким образом, евроцентричный уклон в течение долгого вре­мени был общей чертой всемирных историй, о чем от­крыто говорит, например, название влиятельной книги Уильяма Макнила: «Восхождение Запада» .

Черты глобальной истории

Старые всемирные истории обычно использовали мето­дологию, в которой сравнения отдельных цивилизаций совмещались с поиском связей между ними, а эти послед­ние объясняли процессами диффузии от центра к пери­ферии. Идеи, стоявшие за такими историями, пересекали теоретические и идеологические границы, варьируясь от теории модернизации до марксизма и цивилизационного подхода, но сочетание сравнений и логики диффузии оставалось константой. В противоположность этому, сло­во, первым приходящее на ум в связи с понятием «глобальный», — это «взаимосвязи». Далее возникает целый каскад терминов: «обмен» и «взаимодействие», «связи» и «сопряжения», «сети» и «потоки». Все они призваны пе­редать текучесть и неустойчивость, характерные для раз­личных трансграничных взаимодействий. Вместо упор­ной приверженности к макросравнениям глобальные истории превыше всего прочего вознесли мобильность.

Вот почему кратчайшие определения глобальной исто­рии ограничились счастливым сочетанием сравнений и взаимосвязей, взяв лучшие черты, которые могла пред­ложить традиционная всемирная история, и соединив их с острым интересом к самым подвижным и трудноулови­мым аспектам исторических изменений. «Глобальные взаимосвязи и сравнения, — приветствует нас с обложки своей знаменитой книги «Рождение современного мира» Кристофер А. Бейли, провозглашая кредо глобальных историков, — это основной капитал глобальной исто­рии». Та же мысль повторяется почти во всех попытках определить специфику данного подхода  .

И действительно, внимание к заимствованиям и вза­имодействиям — важнейшая составная часть всех предпринимавшихся в последнее время попыток по­нять глобальное прошлое. Перемещения товаров, мигра­ция и путешествия людей, перенесение идей и институ­ций — все эти процессы и создавали глобализованный мир, в котором мы живем, и именно они являются глав­ными исследовательскими темами для большинства гло­бальных историков. Однако, как мы увидим ниже, одни­ми только взаимосвязями не объяснить специфик у этого подхода; все связи нужно поместить в контекст процессов структурной трансформации, причем в глобальном мас­штабе. Прежде чем перейти к этому вопросу, я дам обзор некоторых методологических особенностей — помимо внимания к взаимодействиям, — которые постоянно вос­производятся в современной глобальной истории.