Татьяна Маврина, Юрий Коваль «Журавли»

В год своего 80-летия издательство «Детская литература» открывает серию «Мастера детской книги», в рамках которой планирует переиздать лучшие книги разных лет. Созданные талантливейшими авторами и художниками, они стали образцами отечественного книгоиздания, лауреатами международных конкурсов и выставок. Но лучшая награда для авторов, как известно, – любовь читателей. Иметь эти легендарные книги в своей домашней библиотеке мечтают многие.
Всем, кто любит и ценит настоящую детскую книгу, – наш подарок.
Первыми в серии выходят:
Татьяна Маврина, Юрий Коваль
— «Стеклянный пруд»,
— «Заячьи тропы»,
— «Журавли»,
— «Снег»,
— «Бабочки»,
— «Жеребенок».

Орехьевна

Издали этот дом мне показался серебряным.
Подошёл поближе — и серебро стало старым-старым деревом. Солнце и ветер, снега и дожди посеребрили деревянные стены, крышу и забор.
За забором ходила среди кур старушка и покрикивала:
— Цыба-цыба-цыба… Тюка-тюка-тюка…
— Хорошо-то как у вас! — сказал я,
остановившись у забора.
— Что тут хорошего, аньдел мой? — сразу отозвалась старушка. — Лес да комары.
— Дом красивый, серебряный.
— Это когда-то он был красивый, сто лет назад.
— Неужели сто? А вам тогда сколько же?
— И не знаю, аньдел мой, не считаю. Но ста-то, верно, нету. Да ты заходи, посиди на стульчике, отдохни.
Я вошёл в калитку. Мне понравилось, как старушка назвала меня — «аньдел мой».
Она тем временем вытащила на улицу и точно не стул, а стульчик, усадила меня, а сама не присела. Она то спускалась в сад, к курам, то подходила к забору и глядела вдаль, то возвращалась ко мне.
— Посиди, посиди… Цыба-цыба-цыба… Отдохни на стульчике… Отец-то мой, батюшка Орехий Орехьевич, этот дом сто лет назад построил. Вот тогда был дом золотой, а уж сейчас — серебряный… А больше нету ничего… комары да болота.
— Как звали вашего батюшку? — переспросил я.
— Орехий, так и звали — Орехий Орехьевич.
— А как же вас звать?
— А меня — Орехьевна… Ты посиди, посиди на стульчике, не спеши… Цыба-цыба-цыба… Тюка-тюка-тюка… А так ничего хорошего, аньдел мой, — лес да комары…

«Цыбы» и «тюки»

На дворе у Орехьевны живут куры с цыплятами. К ним приставлен петух по имени Гордеич.
Каждый день — с утра до вечера — Орехьевна гуляет с курами во дворе и покрикивает:
— Цыба-цыба-цыба… Тюка-тюка-тюка…
— То «цыба», то «тюка», — сказал я, — ничего не пойму. Кто тут цыба, а кто тюка?
— Чего ты не поймёшь, аньдел мой? Цыбы — куры, а тюки — цыплята. Подрастут — цыбами станут, а пока что они тюки, видишь, как носиками тюкают.
— А Гордеич тоже цыба?
— Ой, чего ты говоришь! Какая же Гордеич цыба?
Услышит ещё, чего доброго, — осерчает.
Гордеич и вправду был гневный петух.
Как увидит опасность — сразу гонит кур к дому, раздаёт пинки направо и налево, не разбирая, где тут цыбы, а где тюки. Загонит кур во двор, а сам на забор взлетит и кричит грозно:
— Как берегу!
Меня Гордеич очень не любил, ругался и часто грозил шпорами.
А вот Орехьевна любила. Звала меня — «аньдел мой».