Татьяна Шахматова «Унесенные блогосферой»

Что-то легкое, прерывистое повисло в воздухе, как перья печного дыма над частным сектором в пятницу вечером. Перья расплывались, ловили друг друга за хвост, пока не перемешались в густую серо-синюю массу. Я резко выдохнул, сел на кровати и помотал головой, пытаясь стряхнуть остатки этого серо-синего тумана. Только сейчас я понял, что это был не сон. Точнее, не совсем сон. Окончательно проснувшись, я теперь разобрал, что серо-синим туманом мне представился мужской бас, монотонно звучащий за тонкой гипсокартонной стенкой. Кажется, это называется синестезия — цветовой слух. То ли Скрябин, то ли Римский-Корсаков видели свои симфонии в цвете. Мое же видение оказалось более прозаичным. Серо-синим туманом был голос какого-то незнакомого мужика. И что он вообще тут делает в такое время?! Мужик меж тем продолжал:

— Да ладно тебе. Почему не хочешь? Быстренько прочитаешь, и все. Вообще не вижу проблемы…

— Ш-ш-ш-ш, — зашипел на Серо-синего второй голос.

Видимо, они услышали мою возню.

— Каждый писатель мечтает о большом жанре. Разве нет? — снова вступил Серо-синий, прилежно понизив громкость, но я все равно различал каждое слово, потому что гипсокартон только создает видимость настоящей стены.

Я окончательно проснулся.

— Ты издеваешься? — возмутился второй голос. — И вообще, чукча не писатель, чукча — читатель… А читатель мечтает, чтобы минимум слов, максимум пользы.

Второй голос был женским, и это, конечно, Виктория. Моя соседка по квартире. Девушка старалась говорить тихо, почти шепотом, и следующие несколько фраз я не расслышал, однако через пару секунд она вдруг воскликнула довольно беспардонно:

— Черт, как много-то! Это же две «Войны и мира» как минимум!

— Но у тебя же скорочтение… — пробормотал Серо-синий.

— Что случилось? — снова зашептала она, спохватившись.

— Сегодня ночью мужа и жену убили в собственной квартире. Следов взлома нет. Ее задушили. Его — вытолкнули из окна десятого этажа.

Мужчина говорил ровным спокойным шепотом, который никак не увязывался в моей голове с тем, что он говорил. Я уже вновь готов был усомниться, слышу ли все это наяву, и собрался было хорошенько ущипнуть себя под одеялом, но тут снова вступила девушка:

— Прискорбно, конечно. Но при чем тут я? — Ее вопрос звучал с неподдельным изумлением.

Значит, все-таки не сон.

— Ты ж филолог! — убежденно констатировал голос.

— Вот именно! — вздохнула она.

Раздался звук отодвигаемого стула. Ее шаги — быстрые и уверенные. Хлопнула форточка. Секунда. Щелчок. Так и есть — она перечеркнула три дня своего героического воздержания, и я почувствовал запах сигаретного дыма.

— Начальству виднее. Мне было сказано подключить филолога. Я пришел к тебе.

— Все в этом мире безумно. Все. Кроме имени Чакраборти Митхуна! — выдохнула Вика в пустоту, так как вряд ли собеседник оценил цитату. — Филолог. Это специалист. В области русского языка. И литературы, — продолжила она, разделяя слова. — Я ничего не знаю об убийствах, кроме того, что о них пишут в детективных ро-манах.

Наш утренний гость вряд ли понял, при чем тут Митхун Чакраборти, однако иронию он уловил:

— Виктория Александровна, ты же знаешь, я человек подневольный, так что бери распечатки.

— Распечатки чего? — жалобно отозвалась она.

— Переписки убитых в социальных сетях.

— Да господь с тобой! Филолог-то вам тут зачем?

Голоса замолчали. Я слышал только, как она шумно затягивается и так же шумно выдыхает. Едва слышно хрустнул новенький ламинат: гость тоже переместился поближе к окну.

— Но ведь убийство — это по-любому лучше, чем следить, кто у кого сюжетик свистнул, или разбираться, кто кого дураком обозвал?! — снова заговорил мужчина.

Вопрос сам по себе был поставлен неслабо. Либо товарищу в детстве не читали бессмертное стихо-творение Маяковского про то, что все профессии хороши. Либо мужика вконец замордовало начальство, и ему стало все равно, что выбор деятельности давно признан неблагородным предлогом для
спора.

— Сюжетики и «кто кого обозвал» — это по моей части. Я, черт побери, филолог или кто? А вот убийства — это по вашей. И не надо мне тут огород городить.

Она отреагировала, как я и ожидал, и тишина затопила комнату на несколько секунд.

— Вик, ты так говоришь, как будто это я придумал, — снова начал мужчина с явной досадой в голосе. — Я как генерал сказал…

— А что генерал сказал? — живо перебила она.

Снова молчание. Теперь я слышал только сопение раннего гостя.

— Генерал сказал «черт ногу сломит», — выдохнул он наконец и весомо добавил: — Без пол-литры и без филолога не разобрать.