Верена Райнхардт «Фридрих Львиный Зев верхом на шмеле» Перевод с немецкого Александры Горбовой

Глава первая

Золотой шмель

 

Фридрих Львиный Зев происходил из древнего и славного рода наездников-шмелелетов. Но сам он, к сожалению, был белой вороной в собственной семье: не только не умел летать на шмелях, но и вообще этих созданий терпеть не мог. Поэтому, когда однажды вечером толстый шмель с громким жужжанием приземлился к нему на балкон и принялся деловито потягивать нектар из балконных цветов, Фридрих не на шутку испугался.

 

— Кыш! — завопил он, размахивая руками. — Брысь отсюда! Кыш!

 

Но шмель не обращал на крики никакого внимания и спокойно продолжал свое дело.

 

— Как же тебя прогнать? — недоумевал Фридрих. Шмель был заметно крупнее хозяина дома и ни капли его не боялся. (Тут следует сказать, что сам Фридрих был очень, очень маленького роста, как и все в его семействе, ведь малый рост — необходимое качество для желающих летать на шмелях. Впрочем, в его случае и для нежелающих — тоже.)

 

Фридрих задумчиво разглядывал шмеля. И чем дольше он смотрел на незваного гостя, тем яснее видел, что полоски на нем не желтые, а золотые. Желая проверить, не сон ли это, Фридрих хорошенько ущипнул себя. Но ничего не изменилось: шмель продолжал жужжать на балконе, а полоски на нем оставались такими же золотыми. Раньше ничего подобного Фридрих не встречал.

 

Вдруг шмель оторвался от цветка и пробасил: — Ты всегда так нерадушно гостей принимаешь?

 

Фридрих отпрянул и чуть не плюхнулся на пол.

— Фридрих Иоганн Львиный Зев, я не ошибаюсь? — осведомился шмель.

Фридрих кивнул. От удивления он не мог вымолвить ни слова. Наверное, это какой-то фокус. И чей это голос? Не может же шмель разговаривать сам!

 

— Единственный ныне здравствующий отпрыск знаменитого рода шмелелетов по прозванию Львиный Зев, верно? — уточнил шмель.

 

Фридрих снова кивнул. Мозг его лихорадочно работал. Может, кто-то вырядился в костюм шмеля забавы ради? Но нет, шмель выглядел вполне настоящим. В эту самую секунду он поигрывал крыльями, будто разминаясь перед полетом. Нет, это не костюм, совершенно точно!

 

—Я… Кхм… — Фридрих кашлянул. Он, конечно, не очень любил шмелей, но когда еще представится возможность побеседовать с говорящим животным? — Я не шмелелет. Родственники у меня действительно летали на шмелях. А я — нет.

 

Это была чистая правда. В шкафу у Фридриха стояло наследство от деда по отцовской линии — двадцать три кубка, с которых внук каждую субботу без особой радости, но с сознанием долга сметал пыль. Его прабабка с материнской стороны была известной шмелезаводчицей, в ульях которой взросло множество славных быстротой летунов. Дядя прославился на всю страну тем, что однажды во время состязаний, когда шмель сбросил его со спины, сумел превратить падение в тройное сальто назад — потрясающе элегантное решение, которое, правда, не спасло беднягу от перелома шеи при приземлении.

 

— Гм. Гм-м, — покачал головой шмель. — А сделаться шмелелетом ты не желаешь?

 

— Что ты имеешь в виду? — недоверчиво спросил Фридрих.

 

Гость усмехнулся:

— Ну, ты же наверняка знаешь, как шмелелетами становятся. Нужно приручить дикого шмеля, то есть взобраться ему на спину и продержаться до тех пор, пока он не выбьется из сил и не прекратит попытки скинуть седока. После этого шмель повсюду следует за приручившим его. А наездник получает свидетельство.

 

— Это я, конечно, знаю, — ответил Фридрих. — Но мне такого совсем не хочется.

 

— Правда? — шмель склонил голову набок.

И тут Фридриху пришлось признаться, что, возможно, он все-таки хотел бы стать шмелелетом…

 

Отец впервые посадил его на шмеля в раннем детстве. От страха малыш завизжал и замахал руками и ногами, чем очень разозлил летуна. С тех пор Фридрих ни разу к шмелям не приближался, а на слегка высокомерные вопросы родственников о том, какое же поприще он думает себе избрать, неизменно отвечал: «То, что от шмелей подальше!». Но где-то в глубине души чувство несостоятельности грызло его, как мышь-полевка — корень дерева. По ночам Фридрих часто не мог заснуть и подолгу ворочался с боку на бок, размышляя, чем бы заслужить уважение родственников. Может, сделаться знаменитым изобретателем? Или поэтом? Или певцом? Нет, исключено. В его семье ничто не ценится выше верховой езды на шмелях. Так что никакие успехи в других областях родственников все равно не впечатлят.

— Может быть, — сказал Фридрих очень осторожно, — может быть, я тоже хотел бы стать наездником. А почему ты спрашиваешь?

 

—Почему бы тебе в таком случае не приручить меня? — предложил шмель. — Это очень легко. Я кроток и дружелюбен.

 

Сердце у Фридриха забилось быстрее. Говорящий золотой шмель! Наверное, это знак. Наверное, это его шмель. Шмель, которого он укротит. И когда он по праву сможет назвать говорящего золотого шмеля своим, никто больше не будет над ним смеяться. Но… ах, это слишком прекрасно, чтобы быть правдой!

 

— Тут наверняка какой-то подвох, — сказал Фридрих. — С чего это ты вот так просто предлагаешь себя приручить?

 

— Потому что тогда я смогу говорить, что меня укротил настоящий Львиный Зев. Звучит неплохо, а?

 

— Ну да… — неуверенно согласился Фридрих.

 

— Тогда вперед! Дела тут на полчаса. Приручить меня очень легко. Честное слово! Залезай.

 

— Но я уже в пижаме! Шмель закатил глаза.

 

— Когда твой дед по материнской линии выиграл большие скачки на почтовых шмелях 1740 года, на нем вообще были одни плавки, да и те все в пыльце от шиповника.

 

— Откуда ты знаешь? — удивился Фридрих.

 

— Я большой поклонник верхового спорта, знаешь ли. Залезай давай! — повторил шмель, и на этот раз Фридрих послушался — полез шмелю на спину, хотя и с большой опаской.

 

В общем-то, это оказалось не так уж страшно. Мех у шмеля мягкий, держаться за него удобно.

 

— Кстати, меня зовут Брумзель. Иероним Брумзель, — представился шмель. Крылья у него задрожали, он поднялся в воздух и медленно, по спирали стал подниматься в ночное небо. Тут Фридрих вспомнил, что боится высоты. Он зажмурился и постарался думать только о том, как все будут восхищаться его золотым шмелем.

 

Брумзель пошарил в сумке, привязанной у него на животе, и протянул Фридриху авиационный шлем и очки.

 

— Вот, надевай! — Зачем?

 

Брумзель потянул за трубочки, которые вместе с чем-то вроде брони были прикреплены к его бокам. Откуда они вообще взялись? Раньше Фридрих их не замечал.

 

— Понадобится. Мы сейчас взлетим как ракета!

 

— Ты же сказал, что тебя легко приручить! — забеспокоился Фридрих.

 

— Ну да, пришлось приврать. Иначе как бы я тебя похитил?

 

Трубки завыли, засветились и выбросили хвосты дыма и пламени. Фридрих громко и протяжно кричал, пока шмель по крутой дуге взмывал в небо.

 

— Что за шутки?! Спускайся! Верни меня на землю! Сейчас же! — в ужасе вопил Фридрих, мертвой хваткой вцепившись в черно-золотую шерсть. Но Брумзель не обращал на него внимания. Фридрих выкрикивал все проклятия, какие приходили ему в голову, умолял вернуть его домой, пытался подкупить шмеля, а потом охрип. Тогда ему волей-неволей пришлось замолчать и подумать над другой стратегией.

 

— Ну что, закончил упражнения для голоса? — поинтересовался Брумзель сквозь рокот мотора.

 

Фридрих дрожал от ярости и ничего отвечать не стал.

 

— Вот и хорошо. Теперь выдохни и успокойся.

 

— Я успокоюсь, только когда узнаю, что тебе нужно, — просипел Фридрих. — Иначе я буду дальше кричать, сколько хватит сил. Как можно так мерзко врать? И вообще, что ты задумал?

 

— Сейчас объясню. Я похитил тебя по приказу королевы Офрис. Ей нужен наездник-шмелелет.

 

—Какой королевы? Я о такой никогда не слышал, — удивился Фридрих. — Что это за королева, которая похищает людей вместо того, чтобы нанимать их на службу?

 

Брумзель на мгновение задумался.

— Ладно, придется плясать от печки. Ты, наверное, уже задавался вопросом, отчего это я умею говорить, так? Это потому что я из страны, где все животные умеют говорить.

 

— Один из нас двоих сумасшедший, — сказал Фридрих. — Не знаю, я или ты. Или мы оба.

 

— Да не волнуйся ты, — пробасил Брумзель. — С тобой вместе буду работать я, так что ты в надежных руках. У королевы Офрис есть для тебя задание. Выполнишь — и я сразу отвезу тебя домой.

 

Этот шмель, совершенно очевидно, тронулся рассудком. Фридрих беспомощно покачал головой и попытался воззвать к разуму:

 

— Если этой… этой королеве нужен шмелелет, то ты не того похитил. Я не умею летать на шмелях, я же говорил!

 

— Это ничего. Мы сделаем вид, что у тебя всё под контролем, а я просто покатаю тебя по округе.

 

— По какой еще округе? Куда ты вообще меня везешь?

 

— В Скарнланд. На ваших картах этой страны нет, она на другом берегу Безбрежного моря.

 

— Но ведь Безбрежное море потому и называется Безбрежным, что перебраться через него невозможно! — удивился Фридрих.

 

— Ха-ха-ха! Это ты так думаешь. Так называемое Безбрежное море — всего лишь граница, где происходит переход из одного измерения в другое, так говорят ученые. Не знаю, что в точности это означает, но с таким мотором, как у меня, перемахнуть через нее — раз плюнуть. Восемь-девять часов — и мы в Скарнланде. Точнее, в южной его части, в Южной Стороне. Есть еще другая часть, северная. Называется Северной Стороной. Не очень-то оригинально, знаю. Вот Южной Стороной и правит Офрис.