Волшебные сказки Китая

КАК ЮНОША ЛЮБИМУЮ ИСКАЛ

 

В давние времена жили в деревушке две семьи – Чжан и Ли. У Чжанов был сын Чжан Шуань. У Ли – дочь по прозванию Ли Хуа – Ли Цветок. Пригожими уродились мальчик и девочка и прославились в тех краях своей красотой. Дружны они были с малолетства и друг дружке тайком поклялись не разлучаться и прожить вместе до седых волос.

Отправил Чжан Шуань сваху в дом Ли Хуа. Но родители девушки отказали юноше из-за его бедности и решили отдать дочь за Вана-богача. Ваны выбрали счастливый день, наняли трубачей и отправились за невестой. Не хотела Ли Хуа садиться в свадебный паланкин, отец с матерью её силой заставили. Заиграла труба, носильщики подняли паланкин и понесли. Сидит Ли Хуа в паланкине, головой о стенку бьётся – плачет. И вот, когда уже полпути прошли, слышит она – засвистело что-то. Это оборотень с неба спрыгнул: лицо чёрное, глаза круглые. Схватил он невесту и умчал с собой.

Услыхал об этом Чжан Шуань, пригорюнился и говорит отцу с матерью:

– Не жить мне без моей Ли Хуа. Пока не разыщу её, не будет мне покоя.

Говорит юноше отец:

– Унёс твою Ли Хуа злой оборотень, где же ты теперь её искать будешь?

Говорит юноше мать:

– Унёс твою Ли Хуа злой оборотень, не найдёшь ты её теперь нигде.

Не послушался Чжан Шуань отца с матерью, ушёл из дому свою Ли Хуа искать.

Сколько дней искал, и не счесть, у кого ни спрашивал, где ни выведывал, никто Ли Хуа не видал, нигде про неё не слыхали. «Может, съел мою любимую злой оборотень?»

Думал, думал юноша, и печаль его одолела. Сел он у дороги, заплакал. Вдруг откуда ни возьмись белобородый старец. Спрашивает старец юношу:

– Отчего ты плачешь, юноша? Кто тебя обидел?

Отвечает юноша:

– Не стану я от тебя таиться, дедушка. Злой оборотень мою любимую унёс. Много дней искал я Ли Хуа, только нет её нигде.

– Пойдём со мной, – говорит старик, – я знаю, где живёт злой оборотень.

Услыхал это Чжан Шуань, быстро на ноги вскочил и пошёл за старцем.

Шли они, шли, вдруг повстречали юношу. Спрашивает его старец:

– Кто ты и куда путь держишь, юноша?

Отвечает юноша:

– Зовут меня Ван Лан, хожу я по свету, ищу свою невесту, выкрал её на полпути из свадебного паланкина злой оборотень и унёс неведомо куда.

Закивал головой белобородый старец и говорит:

– Идём с нами. Я знаю, где она.

И пошли они дальше втроём: Ван Лан, Чжан Шуань и белобородый старец. Целый день шли, рисинки в рот не брали. У Чжан Шуаня любимая из головы не идёт, не до еды ему, не до питья. А Ван Лана с голоду даже в дрожь кинуло.

И говорит он старцу:

– Поесть бы надо. Подкрепимся и дальше пойдём.

Кивнул старик и говорит:

– Оглянись-ка, юноша, назад.

Оглянулся Ван Лан, смотрит – дом большой стоит, крытый черепицей, крыльцо высокое, у крыльца каменный лев.

И опять говорит старик:

– Давайте войдём. Поесть чего-нибудь спросим.

Подвёл старец юношей к крыльцу, в дверь постучался.

Вышла на стук старуха, спрашивает:

– Что вам надобно? Зачем стучитесь?

Отвечает ей старец:

– Пампушек мы не спросим, и мяса нам не надобно. Дай нам чего-нибудь попроще. Проголодались мы в дороге.

Старуха отвечает:

– Ладно, идите за мной.

Вошли они вслед за ней в комнату, видят – сидит красавица, годков восемнадцать ей. А старуха еды всякой настряпала, потчует гостей и так им говорит:

– Хочу я с вами об одном деле потолковать. Да не знаю, столкуемся ли. Муж мой давно умер, живу я вдвоем с доченькой. Вот и хочу в дом зятя принять, чтоб кормил меня на старости лет. Кто из вас двоих, юноши, здесь навсегда останется?

Принялся старец Чжан Шуаня уговаривать. Но тот и слушать не хочет, всё про свою любимую думает. Принялся старик Ван Лана уговаривать. А Ван Лан и рад.

Приглянулись ему дом под черепицей и молодая красавица.

Остался Ван Лан, а старец с Чжан Шуанем дальше пошли. Немного прошли, чуть побольше версты. Вдруг старик и говорит:

– Обронил я платок на крыльце, возле каменного льва. Воротись-ка да принеси его мне.

Побежал обратно Чжан Шуань, смотрит – дом под черепицей исчез, один лев остался, да не каменный, а живой.

Испугался Чжан Шуань, прибежал к старику и говорит:

– Беда приключилась, Ван Лана лев сожрал.

А старик идёт себе дальше, не останавливается.

– Знаешь, почему лев Ван Лана сожрал? – спрашивает.

– Не знаю, дедушка, – отвечает Чжан Шуань.

А старик ему говорит:

– Подумай. Тогда и узнаешь.

Идут Чжан Шуань со старцем день, идут ночь, и пришли они наконец к какому-то дому. Говорит старец:

– Это и есть моё жилище.

Велел старец Чжан Шуаню набрать сосновых шишек, еду сготовить. Вот уже семь дней прошло. Видит старец, что юноша не унывает, надежды не теряет, и спрашивает:

– Хочешь Ли Хуа вызволить?

– Хочу, – отвечает юноша.

– Ступай тогда к западному краю неба, на Огненную гору, добудь из пещеры Огненного тигра меч драгоценный. Дам я тебе платье, которое от огня спасёт, надень его и смело иди вперёд. Но помни, сделаешь шаг назад – спалит тебя огонь.

Надел Чжан Шуань белое платье волшебное, так и искрится оно, так и сверкает, и зашагал к западному краю неба. Не счесть, сколько дней он до той горы добирался, и вдруг видит – впереди пламя полыхает, злобно шипят огненные языки, вот-вот небо лизнут. Не испугался юноша, прямо в огонь пошёл. Но что за диво! Огонь его не берёт. Вот и пещера Огненного тигра на самой вершине горы, сам хозяин её стережёт, глаза у тигра – два храмовых колокола, из пасти пламя вырывается. Вспомнил тут Чжан Шуань про свою Ли Хуа, ещё храбрее стал. Бросился он в пещеру, видит – меч на стене драгоценный висит. Схватил юноша меч, тигра ударил, свалился замертво тигр, и в тот же миг пламя на горе погасло. Взял Чжан Шуань меч, к старцу воротился.

Говорит ему старец:

– А теперь иди вызволять свою Ли Хуа. Унесла её рыба-оборотень из Восточного моря и поселила на острове. Только знай, если страх тебя одолеет или сомнение, не спасёшь свою любимую.

Взял Чжан Шуань драгоценный меч и пошёл к восточному краю неба. Не счесть, сколько дней добирался он до Восточного моря. А морю тому изумрудному ни конца нет, ни края. Волна на волну набегает, буруны на буруны находят. Поглядел он на все четыре стороны и думает: «Хоть бы лодчонка какая утлая попалась. Не боюсь я ветра буйного, пусть разгуляется по морю; не боюсь я высоких волн, пусть хоть до самого неба вздымаются. Ничего я не испугаюсь! Только бы мне до того острова добраться!»

Идёт юноша по берегу, ветер ему песчинками лицо колет, море водой ноги мочит, голод его мучает, холод насквозь пробирает. А юноша идёт да идёт.

Но вот однажды увидал он, что по морю персиковое деревце плывёт. То волной его захлестнёт, то снова на поверхность вынесет. Смотрит юноша на деревце, вдруг видит – три персика на нём алеют ярко среди зелёных листочков. Плывёт деревце прямо к юноше. Изловчился Чжан Шуань, ухватился за ветки, и так вдруг ему пить захотелось! Сорвал он персик с дерева, хотел его съесть, но тут раздался грозный рык, и откуда ни возьмись тигр выскочил. С перепугу Чжан Шуань в воду плюхнулся. Тигр тем временем исчез, и персиковое дерево тоже куда-то подевалось. Чует юноша: тело его лёгким стало, ну, прямо персиковый листик, – и ступил он на воду, будто на твёрдую землю. Стоит и не тонет. Персик тот, оказывается, волшебным был, мог от воды спасти. Держит Чжан Шуань волшебный персик и прямо к острову идёт. Лежит тот остров посреди моря, чёрной мглою окутанный, буйной травою поросший. Только ступил юноша ногой на остров, а навстречу ему из мглы рыба-оборотень вышла с солдатами-креветками да полководцами-крабами. У всех копья длинные да рогатины стальные. Сама рыба-оборотень чёрная, на голове шлем серебряный блестит, на теле панцирь из серебра сверкает. Закричала рыба, загудело в ответ ей море, окружили юношу креветки-воины да полководцы-крабы. Не испугался юноша, не стал назад пятиться. Поднял он свой меч драгоценный, повернулся к востоку – да как взмахнёт, повернулся к западу – да как ударит! Побежала от меча белая дорожка огненная. В тот же миг мгла рассеялась, а воины да полководцы креветками да крабами обернулись, стали в разные стороны расползаться.

Рыба-оборотень как взглянула на сверкающий меч – глаза зажмурила. Тут юноша её и зарубил. Потом нашёл он свою любимую, и стали они мужем и женой.

 

МИМОЗА

Не знаю, в каком краю, не ведаю, в какие времена приключилась эта история. Да и не всё ли равно? Может, далеко – там, где небо с землёй сходятся. А может, близко – рукой подать. Жил некогда на свете юноша. Пригожий да статный. Каждый день ходил на реку рыбу ловить. И всякий раз старика там встречал.

Сидит старик на берегу и тихо так приговаривает:

– Ловись, ловись, ловись! Ловись, ловись, ловись! Уходи, малая рыбка, приходи, большая!

Стал за ним юноша следить тайком да подсматривать.

Рыбы, что побольше, все к старику плывут. Не стерпел как-то юноша и говорит:

– Добрый дедушка! Научи меня рыбу ловить, как ты ловишь!

Поднял старик голову и отвечает:

– Не стану я тебя учить рыбу ловить. Парень ты, вижу, честный, иди лучше вдоль речки по берегу – ждёт тебя удача.

Сказал так старик, тряхнул леской, только волны по воде забегали, а сам исчез.

Подивился парень и думает: «Не иначе как старик этот – бессмертный шэньсянь. Послушаюсь-ка я его, пойду по берегу, может, и вправду удача меня там ждёт». И пошёл юноша по берегу. С полудня шёл до вечера. Уже солнышко закатилось, звёзды на небе загорелись, луна засияла. Вдруг видит юноша – заводь перед ним появилась большая, вся лотосами поросшая. И луна будто ярче стала. А может, не луна это, а лотосы так сверкают. Залюбовался юноша, загляделся, как вдруг видит – листья лотосов легонько зашевелились, цветы заколыхались. Сделал юноша шаг, да, видно, на зелёный лишайник наступил, поскользнулся и упал. А как поднялся на ноги и вокруг огляделся, места этого не признал. Звёзды с неба на землю спустились, рассыпали свои огоньки по изумрудным тутам. Маленький домик в роще стоит, дверь приоткрыта чуть-чуть, в щель видно, как девица при лампе шёлк ткёт. На девице длинная юбка надета, будто тёмно-зелёный лотосовый лист в пламени лампы светится. В волосы, чёрные как воронье крыло, воткнут свежий бутон лотоса.

Подошёл юноша к домику и спрашивает:

– Куда это я зашёл?

Перестала девушка ткать, подняла голову и говорит:

– Не стану тебя обманывать. Забрёл ты в деревню лотосов, а я – дева-лотос. Коль устал в дороге, в дом иди, отдохни.

Девушка и впрямь была хороша, будто лотос под луной. Обрадовался юноша, в дом вошёл, а девица вымолвила слово, другое, опустила голову и снова ткать принялась. Да так быстро, что и не разглядишь, как она челнок под основу пропускает. Только серебряный напёрсток белой дорожкой блестит. Молчит девушка, собрался юноша уходить – не удерживает, молча до дверей провожает. Ступил юноша шаг, ступил другой, огляделся – всё исчезло, только заводь большая сверкает. Стоит юноша и думает: «Никак это цветок лотоса феей оборотился. Вот бы мне такую бессмертную деву в жёны взять».

Вернулся юноша домой, делать ничего не может, не лежит у него душа к работе. Не стемнело ещё, а он уже к лотосовой бухте подался. Солнце никак не спрячется за горы, по воде золотые чешуйки рассыпало, залило багрянцем лотосы. С великим трудом дождался юноша темноты, смотрит – перед ним и впрямь Дева-лотос появилась.

Ласковая такая, ласковее, чем вчера. Велела девушка юноше рваную куртку снять и давай её чинить: стежок за стежком, стежок за стежком. Починила и юноше подала.

А юноша поглядел на девушку и говорит:

– Я ведь один-одинёшенек на свете!

Дева-лотос будто не слышит, голоса не подаёт, провожает юношу до дверей.

Вернулся юноша домой уже за полночь. Никак места себе не найдёт. Сядет – не сидится ему. Встанет – опять неймётся. И побежал он снова к речке. Над речкой белый туман стелется, туфли от росы мокнут. А юноша бежит что есть мочи. Примчался к лотосовой заводи, когда уже птицы на ивах запели. Солнце взошло, разогнало туман.

Ещё прозрачнее показалась юноше вода в заводи, ещё чище листья лотосов, а по нежным лепесткам жемчужины-росинки перекатываются. Вокруг аромат лотосов разливается. Идёт юноша вдоль заводи, смотрит – в середине цветок возвышается, самый большой, самый красивый.

Стал юноша гадать: «Уж не этот ли цветок Девой-лотосом оборачивается?» Только подумал он так, смотрит – задвигался цветок, и на воде откуда ни возьмись Дева-лотос появилась. Идёт дева по волнам, только юбка длинная по ветру развевается. От радости забыл юноша, что перед ним фея, хотел удержать её, чтоб под воду не ушла, но только было собрался протянуть руку, а дева уже на берегу стоит. И радуется она и печалится.

Говорит дева:

– Не хочет мой отец, чтобы я с простым смертным зналась. Никогда мы больше с тобой не увидимся.

Будто громом поразило юношу. Стоит он, с места не двинется, а потом заплакал, да так горько. Увидела девушка, как он горюет, как убивается, головой тряхнула и говорит:

– Если не ведаешь ты страха и нет у тебя, как говорится, «трёх сердец и двух мыслей», давай убежим с тобой к самому краю неба на остров морской.

Ещё слёзы у юноши не просохли, а уже он заулыбался:

– С тобой везде мне радость – хоть в высоких горах, хоть в диких лесах.

Выдернула девушка из волос бутон лотоса, дунула на него – раскрылся цветок; на каждом лепестке жемчужина перекатывается, вокруг зелёного пестика тычинки-звёздочки, как золото, блестят! Подняла девушка одной рукой цветок, словно зонтик раскрыла, другой рукой юношу за руку взяла, и полетели они в поднебесье. Белые облака их по спине гладят, орлы у них под ногами крыльями машут. Так высоко они летят да так быстро, что и описать невозможно. Ни с чем их не сравнишь, разве что с чудесной падающей звездой. Будто времени совсем мало прошло, а они уже на землю опустились, прямо в горное ущелье.

Поглядел юноша под ноги – всё травой поросло, а на траве камни разбросаны. Поглядел вокруг – высоченные горы друг на друга громоздятся. Загрустил юноша, а Дева-лотос радуется:

– Я ткать стану, а ты охотиться, вот и будет у нас еда да одежда.

– А жить где будем? – спрашивает юноша.

– Не твоя это забота. Сменю я шёлковую юбку на холщовую, не хуже тебя смогу сосновые ветви ломать да туты сажать.

Так и сделала девушка: скинула длинную зелёную юбку, бросила под ноги, полетела юбка, закружилась и стала тихонько на землю опускаться. Подвела девушка юношу к тому месту, где юбка опустилась. Смотрит юноша – вместо юбки заводь большая, как изумруд, блестит. Посреди заводи домик стоит. К дому мостик перекинут. Перешли юноша с девушкой мостик, вошли в дом – просторно там, да и чего только нет: котёл, чашки, ковшики, тазы, циновки, одеяла, утварь разная, даже ткацкий станок у стены стоит.

Утром юноша на охоту собрался. Выбежала Дева-лотос за ворота, вытащила из волос бутон лотоса, отдала его юноше и говорит:

– Возьми этот цветок, он защитит тебя от всяких гадов, от волков и тигров, от кровожадных барсов. Увидят они его – сразу убегут. Только смотри береги его, никому не давай.

Взял юноша цветок и в путь отправился. Карабкается он на восточные горы, а там зайцы и вправду человека не боятся, не разбегаются, фазаны не улетают. Наловил он фазанов и зайцев великое множество, в обратный путь собрался. Идёт и видит – на горном склоне тутовый лес зеленеет. Подошёл поближе, а это, оказывается, Дева-лотос тутовые ветви ломает, меж камнями втыкает. Не успеет воткнуть, а ветка уже в огромное тутовое дерево превратилась. Ломает дева сосновые ветки, отдыху себе не даёт, ломает, меж камнями втыкает. Руки в кровь изранены, солнце лицо опалило.

Жаль стало юноше девушку, окликнул он её:

– Пойдём домой, передохнём малость.

А дева знай смеётся:

– Мы дом здесь поставим, хозяйством обзаведёмся, вот я и хочу, чтобы протока эта большим озером стала, а на горах чтобы тутовый лес вырос.

Охотится юноша день, охотится другой, на третий взобрался он на западные горы. Смотрит – дикие кони табуном пасутся, целые стада диких коз прямо к нему бегут.

Схватил юноша козу, вскочил на коня, поскакал домой. А дома на кане зелёный шёлк лежит. Берёт Дева-лотос кусок шёлка, на траве его расстилает, шёлк тотчас в зелёную воду превращается.

Завечерело, а Дева-лотос всё ткёт да ткёт свой шёлк, ни рук, ни ног от усталости не чует. Пожалел её юноша и говорит:

– Ночь скоро. Передохни малость.

А дева знай смеётся:

– Мы дом здесь поставим, хозяйством обзаведёмся, вот я и хочу, чтобы протока эта большим озером стала, а на горах чтобы тутовый лес вырос.

Прошёл день, за ним другой, месяц кончился, другой начался. Неизвестно, сколько времени прошло. Наверно, много, потому что приметил юноша, что уже не так прекрасна Дева-лотос, как прежде. Не так блестят её чёрные волосы. Розовое личико не так сияет. Спрашивает её юноша:

– Не от работы ли да заботы состарилась ты рано?

Ничего не сказала Дева-лотос, только головой мотнула. Отправился юноша однажды на охоту. С одной горы спустится, на другую взберётся, из одного ущелья выйдет, в другое войдёт. И добрался он до лощины по ту сторону горы. Поднял голову, огляделся – ни цветочка нигде, ни травинки, только пещера чернеет. Думал юноша, думал, смотрел, смотрел да и взобрался на гору. Взял лотос, который жена ему когда-то дала, и смело вошёл в пещеру.

Идёт он, а в пещере всё темнее становится, всё мрачнее, да и кровью будто запахло. Вдруг откуда ни возьмись тигр выскочил, глаза – два фонаря, пасть разинута, того и гляди, бросится на юношу. Отпрянул в страхе юноша, цветок заветный тигру показал, из цветка того красный луч вырвался, тонкий и длинный, ну, прямо молния. Повернулся тигр, прочь побежал.

Пошёл юноша дальше, идёт, идёт, вдруг навстречу ему стая волков. Хвосты длинные по земле волочатся, уши торчком. Окружили волки юношу. Отпрянул он в страхе, показал им заветный цветок. Вырвался из того цветка луч-молния. Опустили волки головы, повернули, наутёк бросились. Пошёл юноша дальше, идёт, идёт, вдруг видит – впереди светлее стало. Прошёл ещё немного, перед высокими воротами очутился. Распахнул ворота, смотрит – за воротами фонари яркие горят, свечи огнём полыхают. Кан стоит, на кане красавица. Лицо белое, губы алые, голос ласковый, вид приветливый. Заговорила красавица с юношей, вмиг с кана соскочила, навстречу кинулась. Вспомнил тут юноша Деву-лотос. Разве сравнишь её с этой красавицей? Вошёл во двор, сел на кан, поближе к красавице. А красавица щебечет, смехом звонким заливается, золотой бокал вином наполняет, на серебряных блюдцах закуски подносит. Отведал юноша закусок с серебряных блюдец, из золотого бокала вина выпил, красавица вокруг него так и вьётся. И остался юноша с ней.

А про доброту Девы-лотос совсем забыл. Сам радуется, а не думает, как тяжело сейчас на сердце у феи лотосов.

Вот и четвёртый день настал.

– Хочу я родных навестить, – говорит красавица, – да боюсь гадов ядовитых, тигров злых и кровожадных барсов.

Не стал тут юноша раздумывать. Да и зачем? Как говорится, трижды по семь – двадцать один. Отдал он красавице цветок заветный. Эх! Только вышла красавица из дома, ворота за ней с грохотом захлопнулись – и стало темным-темно. Вытянул юноша руку – наткнулся на камень, вытянул другую – опять камень. И под ногами камень. А за дверьми тигры рычат, волки воют. Вдруг камень под ногами зашевелился, да и над головой камни вот-вот обрушатся. Стал юноша кричать – никто не откликается, стал на помощь звать – никто не отзывается. Страшно стало юноше. Сел он у камня, пригорюнился.

А Дева-лотос о ту пору в доме сидела, шёлк усердно ткала. Потом подняла голову, смотрит – на дворе уж полдень, а мужа всё нет да нет. Заныло у девы сердце. Погадала она на пальцах и сразу всё поняла: на земле час проходит, а в пещере день ночью сменяется. Значит, на целых три дня остался юноша с женщиной-оборотнем.

Разгневалась дева, обидно ей стало, не знает, что делать: спасать его или не спасать? Вздохнула она тихонько, уронила две слезинки и решила: «Пусть он не хорош, а плох, всё равно спасу ему жизнь». С быстротой ветра перебиралась она с горы на гору, из ущелья в ущелье. И наконец очутилась у северного склона той самой горы, где был заточен юноша. Хотела Дева-лотос в пещеру войти, смотрит – вход огромными камнями завален. Не стала она мешкать, забралась на самую вершину горы, сняла с пальца серебряный напёрсток и бросила. Угодил напёрсток прямо в камни, и раздвинулись они тихонько: ни искры не видать, ни грохота не слыхать, ни узкой щели, ни широкого пролома. А только пробуравил серебряный напёрсток колодец, круглый-прекруглый, глубокий-преглубокий – дна не видно. Гору ту громадную прямо насквозь пробил.

А юноша тем временем сидит в пещере, никак ему из неё не выйти: темно вокруг. Сожмёт пальцы – кулака не видит. Разожмёт – ладони не разглядит. Страшно ему, тоска его грызёт. «Как же выбраться отсюда?» – думает юноша. И только он так подумал, светло стало в пещере; не успел он глазом моргнуть, а Дева-лотос тут как тут. Взяла она его за руку, за собой повела. Не успел юноша спины разогнуть, а уже на вершине горы очутился.

Дева наклонилась, серебряный напёрсток подобрала, опять на палец надела. И в тот же миг колодец исчез, будто его и не было.

Стыдно стало юноше и тревожно. Не разгневалась на него фея, только слёзы у неё из глаз закапали, и говорит она юноше:

– Не думала я, не гадала, что ты меня так обидишь! Не утаила я от тебя, что есть у меня два сокровища: этот напёрсток – ключ, открывающий горы, – да лотос. Возьму лотос в руки – могу по синему небу летать; воткну его в волосы – молодой навсегда останусь.

Только Дева-лотос это сказала, налетел на пещеру грозный вихрь. Женщина-оборотень его наслала. Схватила дева юношу за руку, и побежали они прочь от этого места. Теперь заветным цветком владела злая колдунья, и не было у Девы-лотос силы такой, чтобы её одолеть. Вот и решила Дева-лотос завлечь колдунью к себе в ущелье. Недаром говорят: «Медленный чёлн быстрого коня обгонит».

Мчится дева – по стремнине плывёт; юноша земли под собой не чует. А колдунья между тем нагонять их стала. Приблизиться не смеет, боится Деву-лотос, а юношу зовёт:

– Вернись!

– Смотри не оборачивайся, – наказывает Дева-лотос, – не то погибнешь!

А колдунья не унимается:

– Вспомни, юноша, как хорошо у меня в пещере! Про мою красу вспомни!

Слушал юноша, слушал, и завертелось у него всё в голове, закружилось. Не стерпел он, обернулся. А колдунья махнула платком, и ноги юноши сами к ней побежали.

Призвала тут колдунья змею, села на неё верхом вместе с юношей и с ветром к пещере полетела.

Вздохнула Дева-лотос:

– Я ли не хотела тебя спасти? Я ли не старалась? Да всё напрасно!

Спустя немного времени подошла Дева-лотос к пещере колдуньи. Смотрит – только одежда валяется, нет уже юноши, погубила его злая колдунья. Взяла Дева-лотос одежду юноши и закопала возле своей хижины.

Очень трудолюбивой была Дева-лотос. Днём шелкопрядов кормит, тутовые деревья сажает. А ночью при свете лампы шёлк ткёт. Прошёл год, другой, третий. Из тех сосновых веток, которые Дева-лотос в горах понатыкала, большие сосны выросли, из тутовых ветвей тёмно-зелёные туты поднялись – все горы вокруг зелёными стали. Зелёный шёлк, который дева ткала, в сверкающее хрустальное озеро превратился. В тёмно-зелёной роще разноцветные бабочки порхают, на нежно-зелёном озере лотосы распускаются. И вот однажды увидала Дева-лотос, что возле её хижины травинка выросла. Дотронулась до неё дева, а травинка застыдилась, свернула листочки и поникла.

Через несколько дней пришёл на озеро рыбачить тот самый старик, которого однажды повстречал юноша. Дева-лотос рассказала ему всё без утайки про то, что с ней приключилось. Ушёл куда-то старик и вскоре принёс девушке заветный лотос, который он отнял у колдуньи. Воткнула девушка в свои чёрные волосы лотос, снова заблестели волосы, прежней красой засверкало личико. Собрал старик семена той зелёной травки и ушёл в далёкие горы. А на другой год весной зелёные травинки выросли повсюду: и в горных рощах, и у самого моря на прибрежных холмах, и даже в маленьких садиках у домов. И назвали люди эти травинки застыдись-травой или мимозой. По сию пору стоит только дотронуться до мимозы, а она уже свернула свои листочки и поникла. По сию пору ходят по свету люди, похожие на того юношу. Увидят новое и сразу забывают о старом. И не стыдно им!