Харуки Мураками «Писатель как профессия»
Издательство:
ЭКСМО
|
За границу. К новым рубежам
Американские издания
Мои произведения начали широко издаваться в Америке ближе к концу восьмидесятых, когда издательство Kodansha International (KI) опубликовало английский перевод «Охоты на овец» в твердой обложке, а в «Нью-Йоркере» вышли сразу несколько моих рассказов. В то время у KI был офис на Манхэттене, в центральной его части, где работали сотрудники из местных. Работа у них кипела, видно было, что компания всерьез взялась за американский издательский рынок.
Потом они сменили название и превратились в Kodansha America (KA). Я не знаю подробностей, но, кажется, они считаются дочерней компанией японского издательства «Коданся», а зарегистрированы как американское юридическое лицо.
Элмер Люк, американец китайского происхождения, был у них главным редактором, а кроме него там работали еще несколько очень способных ребят-американцев (в отделе по связям с общественностью и в отделе продаж). Директором офиса был человек по имени Сираиси. Он не пытался навязывать американским работникам японский стиль и предоставлял им возможность действовать на свое усмотрение. В целом атмосфера в офисе была спокойная и расслабленная.
Ребята-американцы горячо поддерживали публикацию моих книг. Когда я через некоторое время переехал в Америку, в штат Нью-Джерси, то каждый раз, оказываясь в Нью-Йорке, заходил проведать их в офис КА на Бродвее, поговорить по душам. По стилю тот был ближе к американскому, чем к японскому. Все местные работники являлись коренными ньюйоркцами — веселыми, активными, — работать с ними было очень здорово. С некоторыми из них я до сих пор поддерживаю дружеские отношения. Это оказался светлый период, таким он мне и запомнился. На тот момент мне только-только исполнилось сорок, жизнь была полна интересных событий.
Благодаря живому, яркому переводу Альфреда Бирнбаума «Охота на овец» получила высокую оценку критиков (выше, чем мы могли предположить), о ней написали большой материал в «Нью-Йорк таймс», а в «Нью-Йоркере» опубликовали положительную и пространную рецензию Джона Апдайка. Но по объему продаж до успеха оказалось еще далеко. Так как издательство было еще не очень известным в Америке, а меня просто никто тогда там не знал, то книжные магазины не ставили книгу на выгодные с точки зрения продаж места. Если бы тогда были электронные книги или хотя бы возможность купить издание по интернету, вероятно, картина была бы другой, но без этих опций положительная критика прямого эффекта на продажи не оказывала. Позднее «Овцы» вышли в мягкой обложке в издательстве
Vintage Books, и вот это издание уже стало лонгселлероv.
Вслед за «Овцами» были опубликованы «Страна Чудес без тормозов и Конец света» и «Дэнс, дэнс, дэнс». Они тоже получили хорошие отзывы критиков, обсуждались в СМИ, попали в ранг «культовых книг», но при этом никакой связи с объемом продаж так и не прослеживалось. В США в восьмидесятые годы Япония вызывала очень активный интерес в плане экономики, вплоть до того, что была издана книга «Япония — номер 1: Уроки для Америки»2, но в культурном плане такой уж широкой популярности не было. Да и в обычных разговорах с американцами, как правило, основной темой становились экономические проблемы, а вопросы, касающиеся искусства и культуры, не вызывали особого энтузиазма. Хотя примерно в это же время на
Западе стали известны имена Рюити Сакамото и Бананы Ёсимото (не знаю, что было в Европе), но только этого было явно недостаточно, чтобы на американском рынке появился интерес к японскому «культурному» продукту. Страна восходящего солнца была для американцев, если так можно выразиться, «малопонятной страной с большими деньгами». Разумеется, в США были люди, которые читали Кавабату, Танидзаки, Мисиму и ценили японскую литературу, но это была всего лишь небольшая горстка интеллектуалов — читателей- «снобов», жителей большого города.
Поэтому, хоть я и был ужасно рад, что «Нью-Йоркер» купил несколько моих рассказов (для меня, читателя и почитателя журнала, это было как сон), но, к сожалению, даже после этого перейти на следующий уровень тогда не удалось. Однако с тех самых пор, несмотря на неоднократные смены главных и ответственных редакторов, моя дружба с «Нью-Йоркером» продолжается и по сей день. Для меня этот журнал стал в Америке своего рода «родными пенатами». Тогда редакции чрезвычайно понравился стиль моей прозы (вероятно, «вписался в эстетику издания»), так что они даже подписали со мной эксклюзивный контракт. Потом я узнал, что такой же контракт был у них с Сэлинджером, и это, конечно, большая для меня честь.
Первый мой рассказ, напечатанный в «Нью-Йоркере», назывался «TV-люди» (10 сентября 1990), а вообще за двадцать девять лет, которые минули с тех пор, в журнале было опубликовано двадцать семь моих вещей. Процесс отбора произведений для издания в «Нью-Йоркере» очень жесткий. Неважно, известный ты писатель или нет, неважно, какие отношения у тебя с редакцией — если что-то не соответствует их критериям и вкусу, такое произведение вряд ли будет опубликовано в журнале. Например, редакция долго отказывалась публиковать сэлинджеровский рассказ «Зуи» (в результате он все-таки был издан, но для этого понадобилось активное вмешательство главного редактора Уильяма Шона). Мои вещи, разумеется, тоже далеко не всегда принимались к публикации. Кстати сказать, в японских литературных журналах дела обстоят совсем по-другому. Как бы то ни было, трудный период остался позади, и благодаря тому, что мои вещи регулярно печатались в «Нью-Йоркере», я постепенно завоевывал американскую публику, пока в конце концов мое имя не стало известно широкому кругу читателей. Эффект от этих публикаций был поразительный.
Невероятный престиж и огромное влияние, которыми обладает в Америке «Нью-Йоркер», — это вещи в японском контекте непредставимые. В США, если ты говоришь, что твои книги выходят в Японии миллионными тиражами и что ты лауреат такой премии и еще вот такой, людям это фактически пустой звук. Максимум они могут уважительно покачать головой. Но если сказать, что несколько твоих рассказов были опубликованы в «Нью-Йоркере», на тебя сразу начинают смотреть совсем по-другому. Я, честно говоря, даже немного завидую американцам, что у них есть такой «знаковый» журнал.
«Если ты хочешь добиться в Америке успеха, тебе нужно подписать договор с американским литературным агентом и сделать так, чтобы твою книгу издало какое-нибудь крупное, известное издательство, а это на самом деле очень сложно». Так предупреждали меня мои знакомые американцы. Но я, в общем-то, и сам догадывался, что это окажется нелегко.
По крайней мере, в те времена все было именно так. Поэтому я, чтобы не доставлять хлопот ребятам из KA, самолично отправился на поиски подходящего агента и нового издательства.
И вот после нескольких встреч в Нью-Йорке я остановил выбор на Аманде (Бинки) Урбан из агентства ICM и издательстве Альфреда Кнопфа (на тот момент оно входило в Random House), где главным редактором был Сонни Мета, а ответственным — Гэри Фискетджон. Все трое были очень известными людьми на американском литературном рынке. Сейчас, когда я думаю об этом, то понимаю, что факт проявленного ко мне интереса от профессионалов такого уровня уже сам по себе удивителен. Но на тот момент я был в отчаянном положении и даже не подумал, насколько это круто. Я просто, воспользовавшись рекомендациями и связями одного своего знакомого, встретился с несколькими людьми и выбрал из них, на мой взгляд, самых подходящих.
Думаю, что были три основные причины, по которым эта троица могла мной заинтересоваться. Во-первых, я был первым переводчиком Реймонда Карвера, то есть человеком, который познакомил японских читателей с этим замечательным писателем. А эти трое были соответственно агентом Реймонда, главой издательства, в котором тот издавался, и его выпускающим редактором. Я думаю, что это не простое совпадение. Возможно, что именно Карвер с того света привел меня к ним (с момента его смерти прошло тогда лет пять или чуть меньше).
Во-вторых, к тому времени обо мне уже начали говорить в связи с «Норвежским лесом», который разошелся в Америке общим тиражом в два миллиона экземпляров. Такой тираж на рынке художественной литературы даже для Америки был довольно заметным. Благодаря этому в книжной индустрии мое имя было уже не таким неизвестным, как раньше. Если люди слышали название «Норвежский лес», то они охотно со мной здоровались и обменивались визитками.
В-третьих, мои книги в английском переводе начали потихоньку появляться на американском рынке, и я перешел в разряд «новеньких с большим будущим», думаю, что особенно важную роль здесь сыграли публикации положительных рецензий в «Нью-Йоркере». А еще мои вещи почему-то очень понравились легендарному редактору Роберту Готтлибу, и он лично провел меня по редакции и показал мне буквально каждый уголок.
Это весьма приятное для меня воспоминание. Моим непосредственным редактором была очаровательная Линда Эшер, мы с ней удивительным образом хорошо друг друга понимали. В то время она работала в «Нью-Йоркере», и мы поддерживаем дружеские отношения до сих пор. Если вдуматься, то получается, что именно стараниями «Нью-Йоркера» я смог вырасти и возмужать, занять свое место на американском книжном рынке.
