Юлия Кузнецова «Фонарик Лилька»

Глава пятая
БЕГ С ПРЕПЯТСТВИЯМИ
Дверь за Лёвкой захлопнулась, а я призадумалась. Его слова кольнули больное место. Я действительно не собиралась никуда поступать, по крайней мере пока. Меня вполне устраивала профессия бариста, которую я получила после школы на курсах и в которой я уже два года. И маму мою устраивала. Она меня никогда не пилила за то, что я не пошла вышку получать. Ну а что? Книжки я читаю. Вот Эриха Фромма, например, вчера купила. Правда, он какую-то муть пишет, но я в целом понимаю. Так что я умный человек, зачем мне высшее образование?
Снова послышался хохот дядьки — это выскользнула Зарина. Воцарилась тишина, а я все размышляла.
Почему меня всегда спрашивают: вот ты работаешь бариста, но при этом учишься же где-то?
Причем с такой уверенностью спрашивают, аж тошнит. Я сразу отвечаю резко, что буду кофе до старости варить, но все равно обижаюсь слегка.
Чем не профессия, я не пойму? Не каждый сможет, между прочим. Что же меня задевает в таких вопросах?..
Додумать важную мысль я не успела: явилась Лариса Липатова собственной персоной.
— Только не говори про то, что опоздала на электричку.
— Я опоздала на электричку.
Мы произнесли с ней свои фразы одновременно, а потом я засмеялась, а она — нет.
Обычно Лариска бодро завязывает узлом свои фиолетовые дреды и травит какие-то байки про утреннюю поездку в электричке. Сегодня мы открылись позже. Накануне у нас до ночи праздновался день рождения, так что Ларискин приезд на электричке не был подвигом, но обычно то, что она припирается к восьми утра и шутит, меня восхищает. Еще я люблю Лариску за внимание к людям. Она помнит подробности из жизни клиентов и всегда готова сказать что-то милое, вроде: «Как вы загорели! Хорошо отдохнули в Испании?» Мы с Лариской из одного города. Учились тоже в одной школе, только она меня младше на год. Лариска живет с родителями, не хочет тратить деньги на съем квартиры в Москве. На учебу копит. Сегодня у Лариски было несчастное выражение лица.
«Что за день?!» — удивилась я и спросила: — Отчего, мой друг, невесел, отчего ты нос повесил?
Вместо ответа Лариска повернулась спиной.
Я ойкнула: на спине виднелись две ровные зеленые полоски.
— Скамейка?!
— Угу. На станции. Я бежала, но все равно не успела. Присела вот отдохнуть… Кто просил?! — в отчаянии выпалила Лариска.
— М-да-а… — протянула я. — Давай погуглю, может, есть какой-то способ.
Я достала телефон, но Лариска горестно покачала головой.
— Я уже смотрела. Там пятновыводитель нужен, а где я его возьму?.. Или жидкость для снятия лака без ацетона.
— Можно у Заринки спросить…
— Нет, я боюсь. Даже если в ней нет ацетона, все равно. Не хочу в куртке дырку протереть.
— Я все равно посмотрю. — Я провела пальцем по экрану, снимая блокировку.
Вздрогнула: на экране — конвертик. Сообщение от Серёни. Я сжала зубы, но все-таки открыла.
«Прости».
— Супер! — выдавила я.
— Нашла? — обрадовалась Лариска.
Я покачала головой.
— Самое обидное, что только одна скамейка была покрашена, — вздохнула Лариска. — Прикинь? Самая крайняя! И чего меня к ней понесло? А?
— Слушай, — сказала я, — тут один способ описан. Маслом подсолнечным. Я вспомнила: у меня так мама делала. Я в детстве на качелях весной качалась, перепачкала краской комбез. Она оттерла. Маслом подсолнечным.
— А жирное пятно не останется? — с сомнением спросила Лариска.
— Не знаю… — призналась я. — Ну что, попробуем? Мне кажется, у нас осталось несколько упаковок подсолнечного масла с тех времен, когда в меню были салаты. Только потом надо сразу застирать будет. Тут написано на каком-то форуме.
Дверь распахнулась, заглянул Лёвка.
— Галь, там спрашивают кофе в зернах!
— Ну так отвесь.
— Они просят помолоть, — виновато сказал Лёвка, — под гейзерную, но какую-то особую.
— Сейчас приду, — кивнула я.
— А дело вообще не в этом, — вдруг сказала Лариска, — а в том, что я не знаю, что мне с Вовчиком делать.
— А что с ним?
— Он меня достал, если честно. Прикинь, он анекдоты рассказывает. Про пирсинг.
— Например?
— «Знаешь, дорогая, зря мы запрещали нашей дочери вставлять кольцо в нос. Теперь поднимать ее в школу стало гораздо проще». Прикинь? И ржет. — Лариска потрогала кольцо в носу и шмыгнула.
Я вспомнила Лильку.
«Интересно, — подумала я, — до нее дошло, какая опасная история могла с ней приключиться, если бы я оставила ее в сквере? Или все проехало мимо нее, вообще никаким боком не затронув? Есть такие — живут слегка параллельно, и ничего, спасает их жизнь. Я в ее годы была умнее».
— «…А то сядет криво», — в возмущении процитировала Лариска. — И опять ржет. Нормально это?!
— Что? — очнулась я. — А-а, нет, конечно. Слушай, ну скажи ему, что достал.
— Я не могу, — потупилась она.
Теперь мои мысли переключились на Лариску. Вот человек! Волосы выкрасил фиолетовым. В одном ухе три сережки, в другом — девять! В носу колечко, на руках татушки. Все, кто с ней незнаком, думают: «Ну, брутальная деваха!» А она нежнее пиона. Как-то рассказывала мне, что ехала из нашего Пушкина в электричке и какой-то дядька у нее на ноге стоял всю дорогу. А она даже не сказала ему об этом! Весь день хромала потом.
— Знаешь, — вдруг сообразила я, — а ты ему скажи, что ты к нему испытываешь чувства только как к брату. Он и не обидится. Это же правда. Ты же не виновата в этом. И звучит нормально.
— О-о, — расширила глаза Лариска, — а ты права! А я не догадалась! Ой, Галёк! Спасибо!
Дверь открылась, Лёвка просунул голову.
— Ну Га-аль, что лучше выставить — семерку или тройку?
— Да иду, иду! — проворчала я. — Что бы вы все без меня делали?
— Не знаю, — честно ответил Лёвка, что вообще-то было приятно.
Я вышла из подсобки, улыбнулась клиентке, невысокой стриженой блондинке в трикотажном платье со смешными совами, и занялась зернами кофе. Минут десять спустя к нам присоединилась сияющая Лариска.
— Получилось! — прошептала она. — Маслом оттереть пятна! Я сразу застирала, как ты и сказала.
Я засыпала кофе в «молотилку», нажала на кнопку.
— Галь, ты все-таки крутая! — с восторгом добавила Лариска, перекрикивая грохот аппарата. — У тебя все проблемы на раз-два решаются.
— Все, кроме своих, — пробормотала я, выключив аппарат.
— Что? — переспросила Лариска.
Но я сначала пересыпала помолотый кофе в бумажный мешочек, написала название, не забыв в конце поставить «смайлик», завернула пакетик так, чтобы аромат не просочился наружу, закрепила его золотой проволочкой. Вручив кофе клиентке, я взяла у нее деньги, пожелала хорошего дня и только потом развернулась к Лариске, которая в это время ставила в микроволновку тарелку с вишневым штруделем.
— Он отказался, — сообщила я.
— От чего? — не поняла Лариска и тут же в ужасе прикрыла рот рукой. — Погоди… ты же вчера собиралась… Да ты что?! Быть не может!
— Может. В общем, урок тебе, Липатова, на будущее. Не стоит в этих делах ориентироваться на историю о Магомете и горе.
— Ну погоди! — умоляюще сказала Лариска. — Расскажи, как это вышло. Вы пришли в клуб?..
— Да, мы пришли, — начала я, но тут из моего кармана запел Ленни Кравиц: «I want to get away! I want to fl y away!..»
Я даже не сразу услышала — специально ставила на звонок песню, чтобы, если во время работы зазвонит, не слишком привлекал внимание гостей, сливаясь с музыкой, которая звучит у нас в кафе фоном. А когда услышала — психанула. А если Серёня?
Номер был незнакомый.
— Алло? — с опаской произнесла я.
— Галя… — Голос тоже был незнакомый. — Извините меня… У меня, наверное, странный вопрос… Я прошу прощения… У вас есть лишний… э-э-э… бюст… бюстгальтер?
— Что?! — опешила я. — Кто это?!
В трубке шмыгнули.
— Лиля?! Ты откуда мой номер взяла?
— Вы же сами дали…
— А имя?
— Вы же сами…
— Что — сама?!
— Сами сказали, что ваше имя по-латински означает «курица»… Ну… я и посмотрела в гугл-словаре…
— Ширли Холмс, — мрачно сказала я, — да, ты меня вычислила. Всё, отбой. Хорош баловаться, я на работе.
Я сунула телефон в карман.
— Кто это? — спросила Лариска, распахивая микроволновку и доставая оттуда штрудель.
У меня забурчало в животе от запаха вишни и ванильного сиропа, которым Лариска щедро полила штрудель.
— Девчонка одна, — отмахнулась я, сглатывая слюну. — Короче, мы пришли в клуб. Я волновалась, конечно. Он вроде нет. Хотя помнил, что у нас юбилей с ним. Подарил кольцо. Такое модное, типа из серебра. Очень простое. Ну я и решила, что это знак. Точно, знак. И говорю ему…
«I want to get away! I want to fl y away!..»
Я нажала на кнопку «отбой».
— Я говорю ему: «Серёнь… давай, может…» А потом спохватилась, что будет как в программе «Давай поженимся!». Стала по-другому фразу строить. Начала подводить: мы, типа, встречаемся сто лет. И в Москве уже не первый год. Давай, может…
«I want to get away!..»
— Да что это! — прорычала я. — Не разговор, а бег с препятствиями!
— Ответь, — предложила Лариска, — а я пока молочный улун заварю молодому человеку.
Парень, напоминавший Фродо из «Властилина колец», покосился на меня с опаской.
— Ну чего тебе? — процедила я в трубку.
— Галя, — громко прошептала Лилька, — вы только не бросайте трубку! Я не шучу. Мне правда очень-очень нужен лифчик. У вас… просто… нету запасного?
— Зачем тебе? — обалдело спросила я. — Почему ты мне звонишь, а не маме?
— Я не могу… — всхлипнула Лилька. — Она… она на работе занята. А мне надо как-то из школы выйти.
— А что, без лифчика не выпускают? — фыркнула я, и «Фродо» еще больше на меня вытаращился.
Я отвернулась к огромным стеклянным банкам, стоявшим на витрине, в которых хранились кофейные зерна.
— Нет, — сказала Лилька отчетливо, — они сказали: если я не покажу, что он у меня есть, то они меня не выпустят из школы.
— Кто — они? — спросила я, чувствуя, что у меня начинает сосать под ложечкой от неприятного ощущения под названием «придется идти и разбираться».
— Ну, девочки.
— Ну покажи им!
— Я не могу! У меня его нет!
— У-у! — взвыла я. — Ладно. Слышишь? Я сейчас приду.
— Принесете лифчик? — обрадовалась Лиля.
— Нет. Просто скажу этим твоим дурам…
— Тогда не надо, — перебила меня Лилька. — Извините, что побеспокоила. Простите. Правда, не надо. Честно. И повесила трубку. Вот ведь, а!
«Ну и прекрасно!» — сказала я «Молочному этюду», чьи зерна хитро поблескивали при свете лампы дневного света.
…