Юлия Снайгала, Константин Снайгала «Сказки Московского зоопарка»

Вы бывали когда-нибудь в Московском зоопарке?

Первое, что вы видите, когда входите в ворота сказочного замка, — это пруд, предназначенный для разного рода водоплавающих и солидарных с ними птиц.

И первая, кого вы видите, — это… Нет, это вовсе не утка. И не лебедь. Первой вас встречает ворона — истинная хозяйка здешнего царства. По важности походки сравниться с ней не может никто, именно поэтому ворона и бегать-то не умеет. Да и зачем ей бегать? Пусть гепарды и страусы бегают, а вороне бегать по должности не положено! Она закладывает крылья за спину и неспешным дозором обходит владенья свои. Для полноты картины ей, пожалуй, не хватает лишь связки ключей, дружно и предупредительно позвякивающих на поясе…

Обычно люди слышат из вороньих уст только «кар-р-р!». Но мы-то с вами умеем слушать и теперь знаем, что наш шедевр птичьего творенья зовут… Как?

— Кар-р-ролина! — разносится над зоопарком.

Правильно, Каролина.

ПРО СОВ

Совы, или Кто важнее озона

 

Прекрасным мартовским днём, когда природа уже успела открыть глаза, но ещё не успела проснуться, ворона Каролина, по своему обыкновению, прогуливалась вдоль птичьих клеток в детском зоопарке. Отовсюду доносились радостные крики, квохтание и щебетание. Только у сов было тихо. Солнце уже старалось быть ласковым и, пожалуй, даже перестаралось, слишком сильно нагрев чёрную воронью голову. Присев в теньке совиной вольеры с полукруглой крышей, Каролина задремала…

— Я назову его Ульрихом, — нежно проухала мама-сова.

— Кого? — удивился из-за газеты папа-сова.

— Его! — Мама-сова кивнула головой в сторону гнезда.

— Количество озона катастрофически уменьшается, — пробормотал папа-сова и перевёл взгляд на гнездо, — если развитие промышленности будет идти такими темп…

На этом месте он осёкся: в гнезде, где буквально пару минут назад лежало хорошенькое беленькое яичко, теперь копошилось нечто слепое и беспомощное, покрытое светлым реденьким пушком, сквозь который розовело тщедушное тельце.

— У! — пискнуло нечто и завалилось на спину.

— Конечно У! — умилилась мама-сова. — У-ль-рих! Наш малыш уже знает, как его зовут! У-ль-рих! Ульрих!

Так совёнка потом и звали: кто Ульрих, а кто просто У.

— Ты бы его ещё Розенкранцем назвала. Или Гильденстерном. А ещё лучше — и то и другое через дефис! — проворчал папа-сова. — Я, значит, Женя, ты — Соня, а он — Ульрих?! Да нас же соседи засмеют!

— Это в честь Ульриха фон Гуттена, — надулась мама-сова, — первого рыцаря-гуманиста, между прочим!

— Ну, только не начинай свои философии разводить! — буркнул папа-сова и уткнулся в озон.

 

Мама-сова, или Кто такая Минерва

Мама-сова вздохнула и задумалась…

Когда-то она жила в доме профессора философии Сергея Ивановича Чижикова — маленького круглого человека в очках и с лысиной. Сергей Иванович всегда, когда у него были гости, гордо указывал на Соню и говорил: «Это София — мой символ. А я — фило-сов!» Он каждый раз искренне смеялся своей шутке, и гости тоже искренне смеялись, потому что когда хозяин шутит, воспитанные гости всегда смеются. Даже если они слышат шутку в двадцать пятый раз. А философы, как известно, отличаются удивительным постоянством.

Иногда к Сергею Ивановичу приходили коллеги, и каждый считал своим долгом процитировать: «Сова Минервы вылетает в полночь!» Первое время Соня обижалась, потому что никакая она не «минервы», а неясыть и никуда она не вылетает, потому что вылетает пробка из бутылки, а Соня всегда сидит и читает какой-нибудь очередной оставленный Сергеем Ивановичем на столе философский трактат.

Через год Соня уже знала, кто такая Минерва, умела отличить философскую материю от ситца, выучила страшное слово «за-ко-но-мер-ность» и узнала про Ульриха фон Гуттена.

«Ах, какое чудесное имя для совёнка!» — мечтала она.

Скоро, однако, её философское бытие закончилось.

— Извини, Сонечка! — шмыгнул носом профессор и укатил за границу.

Так неясыть Софья попала в Московский зоопарк.

Недовольное карканье оборвало воспоминания мамы-совы.

— Крха! Рожают тут без остановки! Урлих-Шмурлих! Прямо демографический взрыв какой-то. Крха!

— И вам доброе утро, — оторвался от газеты папа-сова. — Вы бы лучше за своим завтраком следили, а то к нему уже воробьи подбираются!

— Вот пр-р-рохвосты малорослые! — прохрипела ворона и поковыляла спасать завтрак.