Жерар Депардье «Такие дела…»

Парни из банды

И снова все тот же Жан-Лоран Коше устроил мне дебют на сцене в конце 1968 года. Он ставил американскую пьесу, имевшую большой успех на Бродвее: «Парни из банды» Марта Краули. История банды друзей-приятелей, которые на день рождения одного из них преподносят ему в подарок… юношу! Наверно, впервые тема гомосексуализма была раскрыта в театре при таком полном отсутствии табу. Коше хотел, чтобы я сыграл «подарок», роль почти без слов, но многого требующую на сцене; однако он столкнулся с решительным отказом своего продюсера. «Чтобы этот тип играл “подарок”? Этот неотесанный мужлан? Брось, никто не поверит. Нет и нет, найди кого-нибудь другого». «Он — или я ухожу», — отрезал Коше и привел неотразимый довод, в конечном счете, убедивший продюсера: «Вы не любите мальчиков. Иначе вы знали бы, до какой степени Депардье привлекательнее пресного героя-любовника». Что мог ответить на это гетеросексуал? Что я нравлюсь гомосексуалистам — это я понял очень рано, в десять-двенадцать лет, когда мужики останавливали меня на улице и предлагали отсосать, а я брал с них деньги. В дальнейшем это подтвердилось. Вскоре набралась целая орава претендентов на мой зад. Я вертел ими, как хотел, а иных обчищал: мне было двадцать лет, хулиган во мне еще дышал, и я, бывало «крутил динамо»: вырубив клиента, смывался со всеми его бабками.

Итак, я сыграл «подарок» в «Парнях из банды» в театре Эдуарда-VII; пьеса имела успех, и, что немаловажно, благодаря ей меня заметили. Я впервые читал хвалебные слова о ком-то, носившем мое имя, ставшем, оказывается, открытием среди молодых актеров в сезоне 1968-1969, и с трудом сопоставлял два образа: тот, что красовался на страницах газет, и тот, что я видел каждое утро в зеркале ванной комнаты, — мелкого хулигана, драпавшего от жандармов в Шатору, считавшего имя Пирр собачьей кличкой, и, кстати о собаках, способного на сцене разве что лаять на манер Деде не далее как два года назад.

Это небольшое еще признание открыло передо мной кое-какие двери, меня взяли в любительскую труппу «Кафе-де-ла-Гар» на роль в пьесе под названием «Болты в моем йогурте», а Раймон Руло пригласил сыграть в «Девушке в моем супе» Теренса Фрисби в театре Мадлен.

Но самой судьбоносной в этом 1969 году стала встреча с Клодом Режи, великим режиссером, который сведет меня с Маргерит Дюрас и Петером Хандке. Режи искал актера, способного сыграть молодого бандита в пьесе Эдварда Бонда «Спасенный», и, увидев меня на сцене, он предложил мне эту роль.

Вот каким человеком — далеко не «подарком», что бы там ни думал Жан-Лоран Коше, — я был перед женитьбой на Элизабет.